Франклин Меррелл-Вольф: об эволюции от чувственного мышления к абстрактному

Вспоминая о сновидении, мы как бы возвращаемся в состояние чувственно воспринимающего сознания, которое было общим для всех земных существ до того, как появилась абстрактная мысль. Верно и обратное: воспринимать таким образом — значит видеть сон. Чтобы думать как первобытный человек, нужно опираться на чувственное восприятие. Тогда у нас будут мысли, которые ещё не освободились от своей пренатальной зависимости (зависимости от данных чувственного восприятия). Жить так — значит оставаться жертвой обстоятельств, а не быть полновластным властителем в собственном королевстве. Это напоминает жизнь ребёнка до рождения, полностью подчинённую материнскому организму. Так и люди в течение многих эпох жили, подобно младенцам, в «утробе» чистого восприятия, и лишь очень постепенно у них развивалась независимая, самовластная, действующая сама по себе воля. Даже сегодня лишь единицам удалось выбраться из этой «утробы». Люди по большей части едва научились вставать на ноги и делать свои первые неустойчивые шаги, поэтому при первой опасности они и готовы вернуться под всеобъемлющую защиту Матери (чувственного восприятия).

Вот почему, когда из чувственных глубин жизни, подобно волне, вздымаются сильные эмоции, массы (толпы, народы, расы, само человечество) увлекаются потоками психической энергии, над которой они абсолютно не властны, потому что их идеальное начало, начало разума, находится лишь на этапе рождения. Следствием этого является безумная вражда и между классами, и между целыми народами. Действительно, только в мирное время едва народившаяся мысль — слабая и хрупкая — обладает некоторым влиянием на жизнь людей. И всё же единицам удается развить в себе автономное, самостоятельное мышление, дабы с его помощью противостоять бушеванию энергий, зарождающихся в глубинах чувственной жизни, сохраняя среди множества испытаний свободу воли и способность к самостоятельному суждению. Если же эту способность обрели отдельные люди, то когда-нибудь её смогут обрести и все остальные, ибо развитие какой-либо способности в природе одного человека доказывает, что это возможно и для всего человечества.


Ребёнок становится взрослым только тогда, когда покидает родительский дом и остаётся без привычных защиты и руководства, чтобы открыть для себя загадочный мир и найти в нем своё место или потерпеть неудачу. Когда человек молод, его манит неизвестность и он с готовностью устремляется на её призыв, однако сердце его всё ещё тоскует по дому. Самостоятельная жизнь становится суровым испытанием для молодого человека, кторому приходится опираться лишь на свои собственные силы. Его сердце начинает тосковать по дому сильнее, чем когда бы то ни было. Обычный представитель рода человеческого скорее прислушается к голосу своего сердца и вернётся в свой дом, где всё пронизано присутствием Матери, но не Отца. В жизни развивающегося сознания такая тоска указывает на желание снять с себя груз ответственности и вернуться под защиту состояния чистого восприятия. Условия самостоятельного мышления оказались слишком строги, ответственность абстрактной мысли — слишком большой. Подобно архитектору, мысль сама выстраивает свой мир. Она сама определяет свою судьбу, уже не довольствуясь жизнью в том доме [чувственного восприятия], что ей достался по наследству. Но даже те, кто развивал в себе способность к абстрактному мышлению, со временем поворачивают назад, чтобы отыскать путь к Матери (чувственному восприятию). Они даже пытаются дать этому всяческие философские обоснования, забывая о своей любви к Софии-Премудрости. Сколь же должен быть силён зов Матери, если её потомство, уже войдя в пору зрелости, испытывает такую настоятельную потребность вернуться в её лоно! Поэтому точка зрения тех философов, которые считают, что мышление производно от чувственного восприятия и служит инструментом последнего, является всего лишь оправданием их тоски по безопасной жизни в материнской утробе. Тем самым они обесценивают великую работу абстрактного мышления, ибо главная его задача как раз в том и состоит, чтобы перекинуть мост через бездну, лежащую между чувственным восприятием и Осознанием; чтобы раскрыть в человеческом опыте живое Присутствие духовного начала — Отца.

Человек становится взрослым только тогда, когда он перестаёт грезить во сне и наяву, когда вместо снов и мечтаний он созидает и познаёт. Грезить — это лёгкий путь, потому что такой сон разворачивается сам по себе. Познавать и созидать — трудный путь взрослого сознания. Действительно, абстрактная мысль служит инструментом работы с данными чувственного восприятия, однако из этого совсем не следует, что всё её значение сводится к поиску способов возвращения к чувственному восприятию как своей материнской основе. Абстрактная мысль также служит средством восхождения к Сознанию Отца, которое непосредственно постигается, когда мы обращаемся к интроцептивному опыту. Наконец, она способствует открытию и созиданию нового мира, в котором гармонично сочетаются силы и Матери, и Отца. И тогда — через уровень мышления — проступает новая область опыта, которая была лишь возможностью и не могла явить себя до тех пор, пока это мышление-посредник оставалось недостаточно развитым. Я выступаю против инструментализма прагматистов не потому, что он вообще лишён каких-либо разумных оснований, а потому что он понимается самими прагматистами слишком узко. Мышление как инструмент и способ возвращения к истокам, к чувственном восприятию, или Матери, — это всего лишь одна из его возможностей. Когда этой возможности придаётся исключительное значение, человек оказывается не в состоянии принять на себя всю полноту ответственности [и отважиться на самостоятельную жизнь подлинно разумного и свободного существа]. Истина и Смысл мышления могут иметь в качестве своей основы не только чувственный опыт.

Когда сознание-подросток уходит из своего привычного дома (чувственного восприятия), Мать даёт ему достаточно средств, на которые, если ими разумно распорядиться, можно выстроить мост к Отцу, в Царствии которого оно раскроет свои безграничные возможности. Однако если оно не сможет построить этот мост, тогда ему придётся вернуться домой, чтобы когда-нибудь, набравшись сил, вновь уйти навстречу испытаниям взрослой жизни.