10 декабря 2013, 17:33
veterопоздал на минуту
Джон Херриот был очень чопорным английским джентльменом.
Благодаря своим точнейшим часам вставал он ровно в 10:00 по Гринвичу, ложился спать ровно в 22:45 и пил чай со своей супругой ровно в 17:00. Ни минутой раньше. Ни минутой позже. У него было заранее запланировано, какой костюм он наденет через 113 дней,
да и вообще в любой день, как и с кем он отпразднует свой 70-летний юбилей, в свои то 67, даже когда он заболеет ангиной или в какое воскресенье не удастся прогуляться с супругой по саду из-за непогоды.
Его супруга и его слуги давно привыкли к такой жизни и уже позабыли, как когда-то возмущались – слуги за спиной, а жена в открытую. Супруга его не любила, да и как влюбится в такого человека – просто родители посватали ее с ним, а точнее с его высоким социальным положением – но смирилась и со своей судьбой, и с его причудами. Так они жили. Так они будут жить. Возможно, вечно.
***
23-го августа, через 8 дней после своего 73-летия, ровно в 17-43, сразу после вечернего чая, Джон Хэрриот планировал умереть. Он был доволен: возраст уже преклонный, прожил он дольше среднего человека (он специально узнавал с точностью до суток, сколько живет среднестатистический человек), чего тут печалиться.
В 17-35 он лежал в своей постели в лучшем вечернем костюме. Рядом стояли немного недоумевающий доктор – ведь признаков болезни, кроме старости, не было – и жена, державшая, как и подобает, умирающего за руку, однако лишенная всяких эмоций по отношению к этому человеку.
Джон еще раз обговорил все детали завещания, вспомнил свою жизнь, убедился, что биография записана и издана, и в 17:42 закрыл глаза, попросив доктора зафиксировать время смерти через минуту. Он успел еще раз подумать, как хороша, гармонична и симметрична была его жизнь и как несчастны люди, умирающие внезапно…
Часы показали 17:43 по Гринвичу. Доктор нащупал пульс и громко огласил, что ему, вообще-то, надо ехать людей лечить, а вот Джону нужен немного другой врач, по делам более тонким и ментальным.
Джон открыл глаза и резко глянул на свои точнейшие часы. 17-44 по Гринвичу. Что? Но как такое возможно? Уже минута как он должен быть мертв! Ему хотелось кричать, но голос перестал повиноваться. Может, Гринвич подвел?
Или вращение планеты замедлилось? Или ускорилось? Или… В глазах Джона потемнело. Сердечный приступ окончил его мучительные раздумья.
“Надо же, – подумала супруга – опоздал на целую минуту.
Благодаря своим точнейшим часам вставал он ровно в 10:00 по Гринвичу, ложился спать ровно в 22:45 и пил чай со своей супругой ровно в 17:00. Ни минутой раньше. Ни минутой позже. У него было заранее запланировано, какой костюм он наденет через 113 дней,
да и вообще в любой день, как и с кем он отпразднует свой 70-летний юбилей, в свои то 67, даже когда он заболеет ангиной или в какое воскресенье не удастся прогуляться с супругой по саду из-за непогоды.
Его супруга и его слуги давно привыкли к такой жизни и уже позабыли, как когда-то возмущались – слуги за спиной, а жена в открытую. Супруга его не любила, да и как влюбится в такого человека – просто родители посватали ее с ним, а точнее с его высоким социальным положением – но смирилась и со своей судьбой, и с его причудами. Так они жили. Так они будут жить. Возможно, вечно.
***
23-го августа, через 8 дней после своего 73-летия, ровно в 17-43, сразу после вечернего чая, Джон Хэрриот планировал умереть. Он был доволен: возраст уже преклонный, прожил он дольше среднего человека (он специально узнавал с точностью до суток, сколько живет среднестатистический человек), чего тут печалиться.
В 17-35 он лежал в своей постели в лучшем вечернем костюме. Рядом стояли немного недоумевающий доктор – ведь признаков болезни, кроме старости, не было – и жена, державшая, как и подобает, умирающего за руку, однако лишенная всяких эмоций по отношению к этому человеку.
Джон еще раз обговорил все детали завещания, вспомнил свою жизнь, убедился, что биография записана и издана, и в 17:42 закрыл глаза, попросив доктора зафиксировать время смерти через минуту. Он успел еще раз подумать, как хороша, гармонична и симметрична была его жизнь и как несчастны люди, умирающие внезапно…
Часы показали 17:43 по Гринвичу. Доктор нащупал пульс и громко огласил, что ему, вообще-то, надо ехать людей лечить, а вот Джону нужен немного другой врач, по делам более тонким и ментальным.
Джон открыл глаза и резко глянул на свои точнейшие часы. 17-44 по Гринвичу. Что? Но как такое возможно? Уже минута как он должен быть мертв! Ему хотелось кричать, но голос перестал повиноваться. Может, Гринвич подвел?
Или вращение планеты замедлилось? Или ускорилось? Или… В глазах Джона потемнело. Сердечный приступ окончил его мучительные раздумья.
“Надо же, – подумала супруга – опоздал на целую минуту.
3 комментария