История Бхагавана и Его самого известного ученика, тамильского поэта, Муруганара

Муруганар, тамильский поэт, один из самых известных учеников Шри Раманы, родился в округе Рамнад штата Тамилнаду, рано потерял отца, образование получил в Коимбаторе. Хотя его официальным именем было С. К. Субраманья Айер, родители с самого рождения звали его Самбамурти. Первые пять лет своей жизни ребенок не произнес ни единого слова. Возможно, он берег слова, чтобы впоследствии подарить миру тысячи прекрасных стихов?!
Муруганар специализировался в изучении тамильского языка и был членом Комиссии по составлению полного словаря тамильского языка. Несколько лет преподавалв женской гимназии в Мадрасе. Из любви к тамильскому языку он поменял свое имя на Мугаваи Канна Муруганар.Кроме того, в те годы Муруганар был ревностным националистом и реформатором, горячим сторонником национально-освободительного движения Махатмы Ганди.Его стихи, посвященные Ганди, печатались во многих тамильских периодических изданиях и позднее были объединены в сборник «Сватантра Гитам».
Когда он работал в Мадрасе, с ним вместе жили его жена Минакши иего мать. Дандапани Свами, отчим Муруганара, был преданным Багавана. Во время одного из своих визитов в Мадрас Дандапани Свами подарилсвоему пасынку написанные Багаваном«Аруначала Стути Панчакам» и «Кто Я?» Муруганар был очарован этими двумя книгами, которые представляют собой соответственно образчики бакти и джняни(преданности и знания). Вовремя чтения книг у Муруганара росло желание поехать в Тируваннамалай и получить даршан Шри Раманы Махарши, но загруженность на работе не позволила ему отправиться туда немедленно.
Муруганар решил совершить поездку в Раманашрам во время каникул (в сентябре). Божьей милостью ему удалось осуществить своипланы, и он прибыл в Тируваннамалай 21 сентября (равноденствие -прим пер.) 1923 года. Приехав в город, Муруганар увидел высокие башни Храма Аруначалы и вошел внутрь. Он стоял у храмов Господа Аруначалешвары и его Святейшей Супруги, онемев от восторга. Это было невероятно захватывающее впечатление. Еще больше его возбуждала мысль о предстоящем визите в Раманашрам. Неожиданно он осознал, что не приготовил никаких подношений, чтобы положить к стопам Махарши. Немедленно он сел и написал десятистишье во славу Багавана. Это стихотворение, озаглавленное «Десика Патикам», должно было стать первым подношением его Мастеру.
Так сам Муруганар описывал В. Ганешану то, что произошло дальше:
«С листком бумаги в руке я подошел к Ашраму. Когда я взглянул на вход, яувидел искрящийся свет, джоти, яркое пламя, которое ослепило глаза. Уже пребывая в экстазе, я попытался прочитать стихи, но льющиеся слезыпомешали мне это сделать. Из пламени явилась прекрасная человеческая фигура нашего любимого Багавана. Он забрал у меня листок, потому что я не в состоянии был читать, и стал читать сам. Через какое-то время я пришел внормальное сознание. Я был в состоянии эмоционального подъема, переполнен наслаждением и чувством благодарности. Я поднял глаза на Багавана. Его дарующий милость взглядпронзил все мое существо, сразу приведя меня в состояние глубокого блаженства, которого я никогда не переживал прежде. Мгновенно он стал моим Господом, моим Мастером. Я был полностью убежден, что наш Багаван – это сам Господь Шива. Мое «я» и мой ум с того момента стали принадлежать ему. Так же как воск плавится, попав в огонь, так и мой умпри виде Багавана растворился, потеряв всякую форму. Словно теленок, нашедший мать, мое растаявшее сердце возликовало у Его святых стоп. Моя преданность устремилась к Нему, как океанская вода к полной луне».
Когда Шри Муруганар рассказывал это, из глаз его сплошным потоком лились слезы. Муруганар добавлял, что хотя он и подбирал мелодии к каждому из тысяч своих последующих стихов, это был последний раз, когда он пропевал свое стихотворение в форме раги, с той минуты он больше не пел никогда. Он добавлял также, что с тогосамого дня он превратилсяв «не-существующего», потеряв свою индивидуальность. Он стал «тенью Багавана», как прозвали его другие преданные.
В тот вечер Муруганар ужинал вместе с другими. После ужина все сидели в присутствии Багавана. Муруганар неожиданно вскочил, распростерся перед Багаваном, а потом бросился прочь. Заметив, что Муруганар выглядит очень возбужденным, Багаван сделал знак Кунжусвами и Аруначала Свами (майор Чэдвик — прим. пер.) следовать за ним. Вскоре Муруганар и двое его спутников были на берегу Агни Тиртам. Казалось, что Муруганар не собирается замедлять шаг. Кунжусвами забежал вперед и мягко предложил: «Сэр, луна ярко сияет, ночь прохладна и прекрасна. Почему бы нам не присесть на эти ступени и не отдохнуть немного?» Муруганар отозвался на приглашение и опустился на ступеньки рядом со своими новыми знакомыми. Сначала он молчал, но вскоре начал говорить о странном переживании, которое заставило его броситься вон из Ашрама. Он рассказал, что неожиданно почувствовал всеохватывающее возбуждение, пугающее по своей силе, и этот неожиданный взрыв эмоций был непереносим для него, он терял контроль и решил немедленно вернуться домой.
Чтобы успокоить его и утешить, они стали говорить о бесконечном сострадании Багавана, о всеохватывающей любви, которую Багаван дарит каждому существу, будь то человек или животное. Постепенно Муруганар успокоился, вернулся вместе с новыми друзьяминазад в Ашрам и остался там еще на два дня.
Он стал часто приезжать в Тируваннамалай и каждый раз останавливался в Ашраме на два-три дня. После первого же полученного отБагавана даршана, Муруганар был полностьюпокорен им и потерял интерес к чему-либо еще.
Муруганар был стойким последователем Ганди и носил только кади. Поскольку он верил в принципы ахимсы (ненасилия), он не путешествовал на гужевом транспорте. И каждый раз всю дорогу от железнодорожной станции в Тируваннамалае до Ашрама проделывал пешком.
Муруганар был совершенно очарован Багаваном и не мог долго жить вдали от него и Раманашрама. Каждый раз когда он ощущал настоятельную необходимость видеть Багавана, он немедленно садился в поезд и ехал в Ашрам. Когда же приходило время возвращаться в Мадрас, он просто не мог вынести расставания с Багаваном. Кое-как он все-таки заставлял себя покинуть Ашрам и двинуться в сторону вокзала. Но вскоре возвращался обратно! С характерной для него чуткостью, Багаван понял, что Муруганару трудно самому уехать, и просил кого-нибудь проводить его – просто чтобы быть уверенным, что тот дошел до станции! Каждый раз кто-нибудь сопровождал его. Однажды провожающий ушел немногог раньше, и Муруганар совершенно позабыл, зачем пришел на вокзал. Он бродил взад-вперед по платформе, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Поезд пришел и ушел, издавая свистки и сопровождаемый звоном станционного колокола. Муруганар не заметил всей этой суеты и шума и продолжал ходить взад-вперед, погруженный в мысли о Шри Багаване. Когда прошло уже довольно много времени после отхода поезда, Муруганар неожиданно вышел из своего состояния задумчивости. Он огляделся в замешательстве, а через несколько минут уже шагал обратно в Ашрам.
Когда он вернулся, Багаван спросил: «Разве поезд пришел не вовремя?» Услышав, что поезд пришел вовремя, Багаван снова спросил: «Тогда почему же ты в него не сел?» Муруганар ответил с интонацией изумления: «Да мне просто не захотелось садиться в поезд, Багаван!» С тех пор Багаван взял за правило всякий раз посылать провожающего с указанием проверить, что Муруганар действительносел в поезд!
Когда Муруганар пришел к Багавану, он не имел никакого духовного образования, не читал никаких ведантистских текстов. Атма, брама, самади – ничего этого он не знал. Не знал, что должна быть какая-то определенная садана – ни о чем таком он не имел понятия. Он был знаком только с тамильской литературой и религиозными текстами. Поэтому, когда он пришел к Багавану, его ум легко воспринял учение. Не возникало мыслей о каких-то противоречиях. Все указания о самоисследовании, атма вичаре, он воспринимал как нечто само собой разумеющееся.
В дополнение к практике самоисследования, предписанной Багаваном, его преданные также придавали большую важность гирипрадакшине. Гирипрадакшина – потенциальная возможность получения Самореализации. Муруганар выполнял прадакшину последовательно в течение 48 дней. Во время прадакшины между Нируди Лингамом и Ади Аннамалаи у него исчезло осознание тела.
Преданный одного известного свами из Южной Индии пришел к Багавану, чтобы получить его даршан. После некоторого колебания он начал рассказывать Багавану о строгих предписаниях своего гуру, требующего, чтобы каждый преданный несколько тысяч раз в день повторял джапу и передавал гуру весь свой фала (интересы, в т.ч. материальные) в качествеподношения; и что преданные неукоснительно этому следуют.
Багаван улыбнулся и заметил: “Надо же, подумать только! Так много выгод для гуру безо всякого напряжения с его стороны!” Пока Багаван это говорил, в Старый Холл вошел Муруганар. Повернувшись к нему, Багаван сказал: “Знаешь, их гуру требует от каждого из учеников выполнять ежедневно несколько тысяч нама-джапа и отдавать ему фала поскольку он гуру канникаи. После этого что же остается самим ученикам? Выглядит как будто у них остается только самая основа, а весь свой интерес (фала) они отдают гуру в качестве подношения. Как тебе такое нравится?”
Муруганар со слезами на глазах воскликнул: “Багаван! Их гуру гораздо лучше. Он, по крайней мере, оставляет основу и требует только интерес. Тот гуру, который здесь (ион указал на Багавана) хуже. Он забирает саму основу, откуда же вообще взяться интересу? Он требует от преданных и мулам (основу) и вадди (интерес) сразу!”
Багаван мягко улыбнулся, радуясь шутке поэта, наполненной глубоким смыслом.
Несколькими днями позжеодин из вновьприбывших посетителей говорил Багавану, что поклоняется Господу Субраманье (одноиз имен бога Сканды, сынаШивы и Парвати – прим. пер.) с большим почтением уже в течение десяти лет, но Господь так и не явился пред ним. Этот преданный был очевидно, сильно огорчен и надеялся, что Багаван дастему какой-нибудь совет. Но Багаван просто кивнул головой и сказал: «Так ли это?» Муруганар, которыйприсутствовал в зале, вдруг оживился и обратился к тому преданному: «Сэр! Но ведьваши молитвы возымели эффект! Взгляните перед собой! Кто это прямо перед вами?!» Преданный широко раскрыл глаза и уставился на Багавана. Через несколько мгновений его глаза наполнились слезами экстаза, и он воскликнул, ликуя: «Да! Мои молитвы были услышаны! Мой Субраманья здесь. Как же я счастлив!»
Позднее вечером, тот преданный подошел к Муруганару и сказал: «Спасибо, сэр, что указалимне. Я посмотрел на Багавана и увидел Господа Субраманью с его двумя супругами. Багаван Шри Рамана ни кто иной как Господь Субраманья!»
В первые годы своей жизни в Раманашраме Муруганар выполнял ритуальные церемонии, предписанные делать в дни годовщин умерших родителей. Однажды в день годовщины смерти матери Муруганар пришел на кухню очень рано утром, выстирал своедоти и повесил на веревку сушиться. Затем с мокрым полотенцем, обмотанным вокруг пояса, уселся готовить овощи. Пока Муруганар этим занимался, в кухню вошел Багаван. Один беглый взгляд на сушившееся доти и на Муруганара, обмотанного мокрым полотенцем, — и Багавану все стало ясно. Он сказал Муруганару: “Сегодня годовщина твоей матери, верно? Ты все приготовил? Кто будет твоими браминами?” И прежде чем Муруганар успел ответить, Багаван продолжил.
Постучав себя в грудь, Багаван сказал: “Я могу быть одним из браминов. Нам нужен еще один. Я думаю, мы можем взять Ранга Рао в качестве второго брамина. Подойдет?” Муруганар хорошо знал, что Багаван не придавал важности ритуалам. Тем не менее, сейчас, делая приготовления к церемонии, которую Муруганару нужно было сегодня выполнить, он уделял внимание каждой мелкой детали! Муруганар был настолько потрясен, что с трудом держался на ногах. Он чувствовал, что в то самое мгновение, когда Багаван постучал себя по груди и сказал: “Я буду одним из браминов на церемонии”, — не только его родители, но и несколько поколений предков обрели Освобождение. Больше Муруганар никогда не чувствовал необходимости выполнятьежегодные церемонии поминовения своих родителей.
В те далекие дни очень мало преданных жило вместе с Багаваном. Однако Багаван редко бывал совершенно один. У Муруганара было заветное желание получить полное вниманиеБагавана, остаться с ним наедине, хотя бы на короткое время. Он никогда ни с кем не говорил об этом. Но разве можно что-то скрыть от Багавана? Тайное желание Муруганара было исполнено самым неожиданным образом. В те дни Багаван и его преданные иногда собирали древесные листья в лесу, чтобы затемсделать из них тарелки. (Такие сшитые из листьев тарелки до сих пор используются в столовой Раманашрама – прим. пер.)Однажды, когда группа была готова отправиться влес, Багаван сделал Муруганару знак глазами. Поняв этот взгляд как сигнал следовать за ним, Муруганар поспешил за Багаваном. К тому временикак другие подошли к лесу, Багаван и Муруганаруже скрылись за деревьями.
Багаван завел Муруганараглубоко в лес. Потом он сел на поваленное дерево и сделал Муруганару знак сесть рядом. Не было сказано ни слова. Багаван смотрел прямо ему в глаза, и Муруганар почувствовал, что энергия Благодати Багавана проходит через него, как электрический ток. Он потерял всякое ощущениевремени и места и переживал неописуемое наслаждение. Погруженный в состояние блаженства, Муруганар незамечал, как проходит время; только когда чувства вернулись к нему, он осознал, что, должно быть, оставался в этом состоянии блаженства в течение нескольких часов.Муруганар упоминает об этом случае в одном из своих стихов, вошедших в “Шри Рамана Санниди Мураи ”. В этом стихотворении Муруганарвыражает свою благодарность Багавану за это переживание блаженного единства с Самостью.
В те далекие дни не только очень мало людей постоянно жило в Ашраме, но и сам Ашрам был маленьким и выглядел более чем скромно. В те дни Багаван каждое утро работал на кухне, подсказывая и помогая другим. Наиболее близкиепреданные очень ценили эти тихие утренние часы на кухне из-за возможности поработать внепосредственной близости от Багавана.
Однажды утром Багаван резал зелень. Муруганар сидел рядом с ним и был занят тем же. Багаван вспоминал эпизоды своей жизни на Аруначале. Он говорил о различных видах лекарственных трав, найденных на Горе, ио свойствах каждого вида. Он рассказывал, как забирался на тамариндовое дерево, чтобы нарвать самых нежных листьев, которые “Greens-granny” (прозвище, которое можноперевести примерно как «Бабушка-зеленщица» — прим. пер.) потом готовиладля него. Он рассказывал об удивительных знаниях этой женщины, относительно свойств каждого вида трав, росших на Горе. Багаван вспоминал, что старушка могла сказать, какое растение полезно для зрения, какое обладает слабительными свойствами, какое охлаждающими и т.д.
Багаван продолжал: «На Аруначале растет несколько редких трав. Говорят, некоторые из этих трав могут устранить чувство голода и жажды, что древние мудрецы употребляли эти травы, и могли годами выполнять свои епитимьи, не беспокоясь о голоде и жажде. Некоторые растения, как утверждают, даруют долголетие, и это давало возможность отшельникам прожить несколько веков! Есть даже поверье, что с помощью некоторых трав можно приобрести способность перемещаться в пространстве и попадать влюбое место, просто подумав о нем!"
Муруганар был очарован словами Багавана и совершенно позабыл о том, что он режет зелень. Багаван закончил свою часть работы и собирался сгрести всю зелень вместе. Он посмотрел на то, что успел сделать Муруганар и сказал: “Посмотрите на него! Это же настоящее искусство! Муруганар, твое умение резать зелень так же поразительно, как твои успехи в ведении домашнего хозяйства!” (“Выдающиеся” способности Муруганара введении домашних дел были, конечно, всем хорошо известны.)
Замечание Багавана вывело Муруганара из егосостояния транса. Он посмотрел на свою работу.Те несколько стеблей, которые он умудрился все-таки разрезать, валялись вразброс. Корни находились еще в более беспорядочном состоянии и лежали вповалку, как раненые солдаты на поле боя. Потом он взглянул на работу Багавана и увидел порезанную зелень, аккуратно сдвинутую в один угол, и кучку корней отдельно. Ничто не пошло в отходы, все лежало на своем месте. Муруганару стало стыдно за свою работу. Вдобавок ко всему, Багаван теперь ещеи высмеивает его неуклюжие попытки помогать по кухне. Что мог сделать бедный поэт? Он мог помыслить только об одном способе защиты. Он вышел, взял клочок бумаги, написал что-то на нем и оставил этот листок на кушетке Багавана. Как только Багаван вошел в Холл, он взял листок и прочитал написанное. Заметив веселую улыбку у него на лице, преданные поинтересовались, что же там такое написано. Багаван передал листок ближайшему человеку и сказал: «Давай, прочитай сам».
Там было стихотворение примерно такого содержания: «О Рамана! Ты удивительно умелый во всем. Почему бы тебе нежениться на столь же умелой девушке и не статьдомохозяином? Зачем тебе нищим бродить в набедренной повязке, прося милостыню на пропитание, когда ты с легкостью мог бы организовать идеальное домохозяйство?»
Однажды они готовили специальное масло. По указанию Багавана были взяты в нужном количестве и смешаны разные травы, и все это поставили на печь кипятиться. Когда процессприготовления был близок к завершению, об этом сказали Багавану и попросили прийти и все проверить. По дороге в коровник Багаван зашел на кухню. Он решил, что масло уже можно снимать с огня и попросил помощников поставить емкость на пол, чтобы горячее масло остыло. Спустя какое-то время Багаван вернулся на кухню, чтобы отфильтровать масло и разлить для хранения.
Большой сосуд поставили на пол и на горловину положили кусок белой ткани. Багаван держал этот кусок ткани, а Муруганар начал кружкойпереливать масло из котла в сосуд. Пока работашла, Багаван рассказывал Муруганару о различных травах, которые использовались при приготовлении, о специфических качествахкаждой и полезных свойствах полученного масла.
Муруганар был склонен забывать обо всем, просто когда видел Багавана. Теперь же, когда Багаван был так близко и рассказывал о таких интересных вещах, Муруганар совершенно “отключился”. Он забыл обо всем, что творится вокруг и о той работе, которую ему полагалось выполнять. Его ум был полностью поглощен словами Багавана, но руки продолжали механически выполнять работу по переливанию масла из одного сосуда в другой. Сосуд был полон, но Муруганар этого не заметил. Однако Багаван был, как всегда, алертен. Он сказал: “Осторожней! Сосуд уже полон. Ты развене заметил?” От слов Багавана Муруганар пришел в чувство… но не достаточно быстро. К своему собственному смущению, он вылил еще одну кружку масла в сосуд, и тот немедленно переполнился.
Муруганар страшно расстроился, увидев, что масло растекается по полу. Багаван засмеялся, увидев растерянное выражение на лице Муруганара, и сказал: «Недавай добру пропадать. Кто тебе потом еще даст такого отличного масла на лекарственных травах? Быстрей собирай его и втирай себе в голову, оно для тебя очень полезно!»
Тотчас же Муруганар начал собирать с пола масло и втирать себе в голову. Но он был все еще не совсем в себе и не до конца осознавал, что делает. Он знал только, что Багаван попросил его собирать масло с пола и мазать им голову. И он продолжал делать именноэто. Его рука механически совершала движения от пола к голове и обратно. Даже когда все масло уже было собрано, он продолжал повторять ту же последовательность действий, и в результате теперь он уже собирал с пола грязь и втирал ее себе в голову! Только когда Багаван расхохотался: «Эй! Я же тебе сказал использовать только масло, а не грязь!» – Муруганар осознал, что делает и, смутившись, наконец, остановился. Багаван тем временем продолжать держать ткань, а Муруганару невдомек было, что следовало бы помочь Багавану снять ткань с сосуда. В конце концов, Суббулакшми Аммал, которая в это время тоже занималась какой-то работой на кухне, пришлось высвобождать Багавана и доканчивать эту работу.
Багаван очень тщательно следил, чтобы ни один гость Ашрама не уходил голодный. Во время приема пищи, будь то завтрак, ланч или ужин, Багаван всегда настаивал на том, чтобы каждый поел. Если по какой-то причине кому-то случалось пропускать трапезу, Багаван расстраивался. Если он замечал, что кто-то отсутствует во время приема пищи, он лично справлялся об этом человеке и заботился, чтобы у него было, что поесть.
Адиаммал, женщина из Неллора, была давней преданной Багавана. Она часто посещала Ашрам и нередко оставляла щедрые пожертвования на его содержание. Эта женщина была близкой подругой Варанаси Суббулакшми Аммал, которая помогала по кухне.
Адиаммал в очередной разприехала в Ашрам. В столовой она обнаружила, что сидит практически напротив места Багавана. Багаван вошел в зал и сел на свое обычное место. Служащие стали разносить еду. Когда все получали свои порции, Багаван обычно кивал головой, и это было сигналом начала трапезы. В тот день, когда Багаван окинул взглядом зал, он увидел, что Адиаммал стоит перед своей тарелкой. Он жестом показал, чтобы она садилась, и сказал: “Почему ты стоишь? Садись, пожалуйста, и начинай есть”. Тотчас же Адиаммал села.
Адиаммал пришла в восторг от того, что Багаван лично к ней обратился. На следующий день она также осталась стоять, пока Багаван не заметил ее и не велел садиться. На третий день Адиаммал снова стояла перед своей тарелкой, дожидаясь пока Багаван не обратит на нее внимание. Она надеялась, что он лично к ней обратится, как это случалось в предыдущие дни. Но в этот раз Багаван вообще ничего не сказал. Адиаммал продолжала стоять; все остальные были заняты едой. В тот день отмечался какой-то праздник, и поэтому давали авиал (особое Южно-Индийское блюдо, приготовленное из разныховощей и творога). Накладывая авиал в тарелку Багавана, Шантамма сказала вполголоса: “Багаван, Адиаммал все еще стоит. Может быть, Багаван попросит ее сесть?” Багаван ответил на это словами: “О! Чтобы позаботиться об Адиаммал есть Суббулакшми Аммал. Но как насчет Муруганара? Есть ли кто-нибудь, кто о нем позаботится? Посмотри, сегодня вы приготовили авиал. А кто-нибудь подумал дать порцию этого праздничного кушанья Муруганару?”
Шантаммал была глубоко тронута такой заботой о Муруганаре. Она сказала: “Я прямо сейчас пойду и дам Муруганару этого авиала”. Она поспешила накухню, набрала авиала в скорлупу от кокоса и отправилась в Палакоту на поиски Муруганара. В то время как Шантаммал вышла из Ашрама с авиалом в руке, Муруганар вышел из Палакоту, чтобы просить подаяния. Он только что дошел до храма Дакшинамурти, когда Шантаммал его увидела. Она побежала за ним с криками: “Самбамурти! Самбамурти!” (Шантаммали Муруганар в детстве были соседями, и она всегда звала его детским именем.) Услышав голос Шантаммал, Муруганар оглянулся и подождал ее. Она сказала: “Хорош же ты! Бродишь вокруг, как сумасшедший, когда Багаван так о тебе заботится! Почему бы тебене пойти в Ашрам и не естьвместе с остальными преданными?” И она рассказала ему подробности того, что произошло в столовой.
Поскольку в те дни мало кто постоянно проживал в Ашраме, Чиннасвами время от времени просил Муруганара совершать пуджу. Тот не мог отказать. Поскольку Муруганар был перфекционистом, что бы он ни делал, он вкладывалв дело всю душу. Однако, занимаясь какой-то одной работой, он становился рассеянным по отношениюко всему остальному.
Однажды случилось так, что Багаван вошел в храм как раз в то время, когда Муруганар заканчивал пуджу. В конце пуджи принято выполнять аарти (поклонение божеству с зажженными светильниками и горящей камфарой). Муруганар положил кусок камфары на тарелочку, поджег его, взял колокольчик в левуюруку и начал звонить. Покаон звонил в колокольчик, он не мог выполнять аарти. Ему было трудно делать и то и другое одновременно. Расстроившись, он стал бормотать себе под нос: “Удивляюсь, как это другие умудряются читать мантры, звонить в колокольчик одной рукой и непрерывно делать круговые движения тарелочкой аарти другой – и все это одновременно! Это требует такой совершенной синхронизации действий! Наверное, это дар, который есть у других. Мне никогда не овладеть этим искусством!”
В этот момент Багаван стал дразнить его: «О! Твое исполнение просто потрясающе! Все это время я тобой любовался. Как замечательно ты звонишь в колокольчик! А грация, с которой ты выполняешь аарти, простонеописуема!»
Муруганар вздрогнул, услышав голос Багавана, поскольку не заметил, как тот вошел в храм. Когда онпонял, что Багаван должнобыть наблюдал за ним довольно долго, он совсем смутился. Он сказал: “Багаван! Я больше не буду совершать пуджу. Это выше моих способностей! Я скажу Чиннасвами, что я просто не способен этого делать”.
Багаван широко улыбнулся и сказал: “Хорошо. Ты только что даровал освобождение пудже!”
Жена Муруганара Минакши Аммал тоже часто посещала Ашрам. Багаван был всегда особенно добр к этой женщине и обращался с ней как с дорогим гостем. Зная, что Минакши любит хороший кофе, Багаван говорил поварам: «Давайте Минакши хороший крепкий кофе, такой, какой она любит». Багаван также терпеливо выслушивал жалобы Минакши на своего мужа, главной из которых было, конечно же, то, что Муруганар пренебрегает ей и своими домашними обязанностями.
Каждый раз, когда она приезжала в Ашрам, Минакши в присутствии Багавана исполняла несколько песен на стихи Муруганара. Однажды Багаван взял у нее из рук книжку и выбрал десятистишье, каждый стих которого заканчивался одинаково: «Рамана Майяван». Он сказал: «Смотри, Минакши, Муруганар скоро вернется из Палакоту. Как только он войдет в зал, ты должна начать петь эти стихи. Но запомни одну вещь! Каждый из этих стихов заканчивается фразой: «Рамана Майяван». Ты должна заменить «РаманаМайяван» на «Муруга Майяван», когда будешь петь. Ясно? Теперь давай, садись на свое место и будь готова, потому что Муруганар скоро будет здесь».
Минакши Аммал была простая душа, и ее вера в Багавана была безграничной. Она согласилась исполнить все в точности так, как сказал Багаван, несмотря на то, что понятия не имела, зачем он все это придумал. Надо сказать, что стихи, выбранные Багаваном, очень подходили случаю, потомучто десятистишье было написано от лица покинутой девушки, упрекавшей своего возлюбленного за жестокое пренебрежение. Она оплакивала свою судьбу, сожалея о том, что отдала свое сердце такому ветренику, прельстившись его очарованьем и лживыми обещаниями. Каждый из десяти стихов заканчивался словами: «Рамана Майяван» (термин майяван можно перевести как «великий обманщик»). Девушка обвиняла возлюбленного в том, что он обманывает ее обещаниями, но язык был вовсе не бранный. На самом деле ее слова были полны нежности и сожаления об уходе лучших времен.
Как только Муруганар вошел в зал, Минакши Аммал начала петь песни, отобранные Багаваном. Честно следуя инструкциям Багавана, она заканчивала каждый стих словами «Муруга Майяван» вместо «Рамана Майяван». В первый раз Муруганар не обратил особого вниманияна замену. Многие преданные считали Багавана воплощением Господа Муругана (одно из тамильских имен Сканды – прим. пер.), и Муруганар предположил, что Минакши просто отдает должное этому аспекту многогранной личности Багавана.
Когда Минакши дошла до конца второго стиха, а от Муруганара все еще не было никакой реакции, Багаван посмотрел на негоглазами, полными озорства. Потом он направил взгляд одобрения и поддержки в сторону Минакши. Внезапно Муруганар осознал, что имеет место какой-то заговор! К тому времени Минакши как раз заканчивала пропевать третий стих — и опять заканчивала словами «Муруга Майяван»! Значение этой постоянной подстановки «Муруга Майяван» вместо «Рамана Майяван» теперь стало для Муруганара очевидным. Он окончательно убедился, что Багаван намеренно его дразнит, используя простодушную Минакши в качестве совего орудия.
Единственное, о чем мог помыслить Муруганар, — сбежать! Поэтому он поднялся с места и собирался тихонько выскользнуть из зала. Но Багаван остановил его, окликнув: «Эй! Почему ты сейчас уходишь? Не потому ли, что она поет о своем «Муруга Майяване»? Значит ли это, что когда кто-нибудь запоет «Рамана Майяван», мне тоже следует немедленно выйти из зала? Так что ли?» Услышав слова Багавана, весь зал расхохотался. Муруганар воспользовался случаем и выскользнул за дверь.
Багаван часто подшучивалнад преданными. Но даже когда он занимался, казалось бы, такими несерьезными вещами, Багаван продолжал передавать преданным очень ценное знание. Каждая шутка и любая забава несли в себе урок, который надо было понять.
Муруганар вошел в Старый Холл. Распростершись пред Багаваном, он заметил, рядом с его кушеткой кучку декоративно разложенных книг, украшенных цветочными гирляндами. Он догадался, что сегодня день пуджи Сарасвати. Когда Муруганар снова глянул на убранные гирляндами книги, а потом на тихо сидящего Мастера, на лице у него появилась веселая улыбка. Заметив ее, Багаван сделал вопросительный жест. Отношения между Муруганаром и Багаваном были уникальными. Муруганар знал, что находится в присутствии Реальности, облаченной в человеческую форму и доступную для всех в качестве духовного наставника. С большим трудом сдерживая смех, он сказал: “Багаван! Меня рассмешило поклонение священным книгам в твоем присутствии. Представь, что связку отборного сахарного тростника отжали, из сока выделили чистейший кристаллический сахар и из него изваяли человеческую фигуру. Теперь у нас есть прекрасная человеческая фигура, сделанная из чистого сахара с одной стороны и куча отходов сахарного тростника с другой! Багаван, ты сама суть Истины. Эти книги, какими бы священными они ни были, просто отходы сахарного тростника. Они предлагают пуджу куче отжатого тростника, тогда как самая сладость сахара, ТЫ, сидишь рядом!” Сказав это, Муруганар засмеялся. Багаван тоже от души рассмеялся.
Говоря об уникальных отношениях между Муруганаром и Багаваном, нельзя не упомянуть его “lizard-talk” (разговор ящерицы). Часто в тот самый момент, когда Муруганар заходил в Старый Холл, Багаван начинал с ним разговор. И Муруганар начинал отвечать еще до того как простирался перед Багаваном. Пока он лежал распростертым, он тоже продолжал говорить. Часто он вообще забывал, что лежит, распростершись на полу, ипросто продолжал говорить с Багаваном, подняв голову, как хамелеон, и отвечая на еговопросы. Всех остальных, кто находился в Холле, этостранное зрелище забавляло. Сам Муруганарвпоследствии говорил: “Вишваната (Свами) подшучивал надо мной и просил прекратить этот “разговор ящерицы”, так как моих слов не слышно было никому, включая Багавана. Но что я мог поделать?! В таких случаях моей единственной мыслью было немедленно ответить Багавану, и я забывал о том, что меня окружает, вообще обо всем, включая собственное тело!”
Муруганар, “тень Багавана”, обладал высочайшей преданностью ему и постоянно выражал ее, но были случаи, когда Багаван выходил из Холла, в то время как Муруганар писал свои стихи, и по возвращении заставал его все еще пишущим. Не подходя к кушетке, Багаван останавливался рядом с сидящим Муруганаром и продолжал разговор, который вел с ним, прежде чем покинуть Холл. Мысль о том, что Багаван не может стоять без большого усилия (последствия пребывания в подвале Патала Линга), ичто ему самому не следовало бы сидеть, когда его Сат Гуру стоит рядом, не приходила Муруганару в голову, и он просто продолжал беседу.Остальных преданных раздражало такое очевидное проявление неуважения. Муруганар это понял только потом, когда ему указали другие.
Первая напечатанная книга Муруганара «Шри Рамана Санниди Мураи» («Поклонение присутствию Шри Раманы»), несмотря на то, что все стихотворения были прочитаны и одобрены Багаваном, была встречена неприязненно. До такой степени неприязненно, чтокнига была изъята из обращения. (Сейчас эта книга переиздана и продается в магазине Раманашрама – прим. пер.).
По какой же причине? Стали говорить, что в своем экстатическом состоянии Муруганар написал стихотворение, в котором ставит себя вровень с Багаваном. Вот эти строчки:
«Направив на меня свою Высшую Милость, одним глубоким взглядом Багаван Рамана вырвал изменя мое эго и в обмен даровал мне свое собственное состоянии Высшего Блаженства».
Люди не смогли принять такого. Стали говорить, что у Муруганара такое большое эго, что он притязает на равенство с Багаваном.
Однажды был такой случай. В Старом Холле Вишваната-свами, другой давний преданный Багавана, видя то, как Муруганар смотрит на Багавана, полностью в экстазе, в самозабвенной преданности, просто поедает Махарши глазами, стал бессознательно тихо шептать, повторяя снова и снова поэтическое имя Муруганара: «МугавапуриМуруган, Мугавапури Муруган». Он бормотал очень тихо, почти беззвучно. Но Багаван услышал это и сказал:«Вишваната, какойтолк повторять его имя столько раз? Почему бы тебе не написать стихотворение, включив эти два слова?»
Вишваната-свами взял листок и начал сочинять стихотворение. Но сколькоон ни пытался — хотя он и был образованным человеком — ничего кромеэтих двух слов, написать не мог. В конце концов, он положил листок бумаги с этими двумя словами Багавану на кушетку и вышел из Холла.
Через какое-то время он вернулся. Багаван сам написал стихотворение и подписал его «Вишваната», хотя Вишваната-свами было написано только два слова, причем это было имя Муруганара: «Мугавапури Муруган». Все остальное написал Багаван:
«Аруначала Рамана, тот, кто пребывает в лотосе Сердца каждого, улыбнулся моему эго и разрушил его совершенно единственным исполненным Благодати взглядом. Он излил потокиблагословений на меня Мугавапури Муругана (те два слова, которые были написаны Вишваната-свами), чтобы сделать меня способным просветить целый мир книгой «Шри Рамана Санниди Мураи», которая сравнима с «Тирувачакам» (сочинение Маниккавачагара, святого тамильского поэта, жившего более тысячи лет назад – прим. пер.)».
Это написал не Муруганар, это написал сам Багаван, но стихотворение по смыслу практически повторяет то, за которое была изъята из обращения книга поэта.
Муруганар был единственным преданным, которого сам Багаван назвал укрепившимся в состоянии внутреннего блаженства.
В 1971 году здоровье Муруганара сильно ухудшилось, и он переехал в комнату рядом с амбулаторией Ашрама. Ашрам взял на себя ответственность по обеспечению всех его нужд, таких как еда и медицинское обслуживание. Однако, несмотря на уход и внимание, его состояние продолжало ухудшаться, и 28 августа 1973 года Муруганар покинул этот мир. Его земные останки были похоронены у подножия Аруначалы на территории Ашрама. Каждый год преданные совершают специальную пуджу в память об этом великом преданном Багавана.