13 апреля 2015, 00:27
spartПсихология о приятии
Читая книгу Келли Макгонигал «Сила воли», наткнулся на описание и пример использования практики приятия в психологии. Решил поделиться, может кому еще будет интересно. Конечно адвайта рассматривает этот вопрос более глубоко, но тут я почерпнул что-то новое для себя.
На дворе стоял 1985 год, а очагом беспорядков оказалась психологическая лаборатория маленького свободолюбивого гуманитарного Университета Тринити в Сан-Антонио (штат Техас). 17 студентов терзались мыслью, с которой не могли сладить. Они понимали, что это неправильно: они должны были выкинуть ее из головы. Но она их просто пленила. Всякий раз, как они пытались сосредоточиться на чем-то еще, она вновь проторяла себе путь в их сознания. Они не могли перестать думать о белых медведях. Обычно этим студентам не приходилось беспокоиться о свирепых полярных хищниках. Их гораздо больше занимали секс, экзамены и разочарование от New Coke. Но в тот момент перед белыми медведями было невозможно устоять — а все потому, что ребятам дали инструкцию: «В следующие пять минут постарайтесь не думать о белых медведях».
Эти студенты были первыми участниками серии экспериментов Дэниела Вегнера, ныне профессора психологии в Гарвардском университете. В начале карьеры Вегнер наткнулся на рассказ о русском писателе Льве Николаевиче Толстом. Когда тот был маленьким, старший брат предложил ему игру: сидеть в углу до тех пор, пока не удастся отогнать от себя мысли о белом медведе. Вернувшись через какое-то время, он обнаружил малыша там же, где и оставил. Вегнер вскоре понял, что эта история и поднятый в ней вопрос тоже не выходят у него из головы: почему у нас не получается контролировать свои мысли? Вегнер провел опыт, который практически повторял детскую задачку Толстого: просил участников думать о чем угодно, кроме белого медведя. Вот расшифровка речи одной девушки, ее «мысли вслух», и мы видим, как это непросто:
Я пытаюсь думать о сотнях вещей, обо всем, кроме белого медведя, но я вновь и вновь к нему возвращаюсь. Итак… хм, эй, взять, к примеру, эту коричневую стену… Всякий раз, как я пытаюсь не думать о белом медведе, я думаю именно о нем.
Так продолжалось (с небольшими вариациями) 15 минут. Может показаться, что неспособность отвлечься от мыслей о белом медведе — не худшая ошибка силы воли. Но как мы убедимся, проблема запретов распространяется на любую мысль. Последние исследования на темы тревоги, депрессии, похудания и зависимостей подтверждают это: во внутреннем мире мыслей и чувств силу «Я не буду» ждет оглушительный провал. И когда мы ступим во внутренний мир, то обнаружим, что нам требуется новое определение самообладания — такое, при котором позволяется ослабить контроль.
Разве не смешно?
Вегнер повторил эксперимент с белым медведем на других студентах, а когда те тоже стали одержимы медведями, принялся запрещать и другие мысли. Всякий раз попытка не думать о чем-то давала парадоксальный эффект: люди размышляли о предмете больше, чем когда не пытались себя контролировать или когда думали о нем намеренно. Результат был выше при стрессе, усталости или если участников отвлекали. Вегнер назвал это ироническим бумерангом. Вы отгоняете от себя мысль, и — бац! — она прилетает обратно.
Эффект иронического бумеранга объясняет многие современные проблемы: при бессоннице попытки уснуть только «бодрят», во время низкоуглеводной диеты люди мечтают о белом хлебе и печенье с орехами макадамия, при тревожных расстройствах пациенты пытаются блокировать тревогу, но перед их глазами вновь и вновь крутится калейдоскоп катастроф. Вегнер даже доказал, что, если в течение дня человек старается отогнать от себя мысли о своей пассии, вероятность того, что она ему приснится, выше, чем когда он намеренно о ней фантазирует. Безусловно, это способствует эффекту Ромео и Джульетты. Известный жизненный факт: желания более пылки, если отношения запретны. Вегнер обнаружил, что эффект иронического бумеранга действует при попытке подавить любой порыв, который только можно представить. Кандидат на работу, который безумно хочет произвести хорошее впечатление, скорее всего, выпалит именно то, от чего скривится работодатель. Оратор, стремящийся быть политкорректным, вдруг парадоксальным образом вспоминает все обидные фразы. Та, что больше всего на свете хочет сохранить тайну, внезапно ощущает потребность пооткровенничать. И весьма вероятно, что официант, который изо всех сил старается не испачкать поднос, капнет соусом на рубашку. Вегнер (весьма милосердно с его стороны) даже объясняет этим эффектом научный факт: у гомофобов возникает самая сильная эрекция при просмотрах гей-порно.
Почему вытеснение мыслей не помогает
Почему попытки избежать некой идеи или эмоции возвращаются бумерангом? Вегнер полагает, что это связано с тем, как мозг обрабатывает команду не думать о чем-то. Задача разбивается на две части и передается двум разным структурам. Первая направляет внимание прочь от запретной мысли. Так девушка в исследовании Вегнера старалась не думать о белом медведе: «Я пытаюсь думать о сотнях вещей, обо всем, кроме белого медведя… взять, к примеру, эту коричневую стену…» Вегнер называет этот процесс оперативным. Оператор сидит в системе самоконтроля и, как и все формы самообладания, требующие усилий, использует много умственных ресурсов и энергии. Другая структура ищет в мыслях, чувствах или действиях запретное содержание. Девушка говорила: «Я вновь и вновь к нему возвращаюсь… Всякий раз, как я пытаюсь не думать о белом медведе, я думаю именно о нем». Вегнер называет этот процесс слежением. В отличие от оператора, наблюдатель работает автоматически и не требует больших умственных усилий. Он более тесно связан с системой автоматического распознавания тревоги. Пожалуй, это звучит заманчиво: автоматический самоконтроль! Но нужно понимать, как важно сотрудничество оператора и наблюдателя. Если по каким-то причинам оператор выбьется из сил, наблюдатель превратит вашу жизнь в кошмар.
В обычных обстоятельствах оператор и наблюдатель работают на равных. Скажем, вы отправились в продуктовый магазин и решили, что не будете соблазняться едой для перекуса. Пока оператор пытается сосредоточиться, спланировать и проконтролировать ваше поведение («Я в продуктовом, выбираю хлопья к завтраку и ничего больше. Где полка с хлопьями?»), наблюдатель сканирует ваше внутреннее состояние и внешнюю среду («Опасность! Опасность! Печенье на третьей полке! Ты любишь печенье! Это у тебя в животе урчит? Тревога! Тревога! Берегись печенья! Печеньки-печеньки-печеньки!»). Если ваши душевные силы на высоте, оператор может извлечь пользу из истерики наблюдателя. Один указывает на вероятные соблазны или тревожные мысли, а другой уводит вас от греха подальше. Но если ресурсы ограничены: вы отвлекаетесь, устали, в стрессе, под мухой, болеете или еще что-то не так — оператор не справляется. Наблюдатель, напротив, бодр как электрический веник. Метет, метет и метет.
Уставший оператор и неутомимый наблюдатель — неудачный дуэт. Пока наблюдатель ищет нежелательную информацию, он постоянно напоминает вам о ней. Нейробиологи доказали, что на бессознательном уровне мозг постоянно обрабатывает запретное содержание. Результат: вы предрасположены думать, чувствовать или делать то, чего пытаетесь избежать. И когда вы пройдете мимо полки со сладостями, наблюдатель вспомнит, что ваша цель — не покупать печенье, и заорет на весь мозг: «Печеньки-печеньки-печеньки!» Если оператор к тому времени уже сдулся, в вашей голове разыграется шекспировская драма. Пытаясь предотвратить ваше падение, наблюдатель приведет вас именно к нему.
Раз я так думаю, значит, так и есть
Если вытеснять какие-то мысли, они всегда будут крутиться на пороге сознания. Это приводит к следующей проблеме: когда вы отгоняете от себя мысль, а она возвращается, вы склонны полагать, что она верная. Иначе с чего бы ей настаивать? Мы верим, что наши мысли — ценные источники информации. Когда мысль возникает все чаще и от нее трудно отделаться, вы естественно заключаете, что это важное сообщение, на которое следует обратить внимание.
Эта когнитивная иллюзия встроена в человеческий мозг. Мы считаем, что если некая мысль легко приходит на ум, то она правильная, а событие, о котором она вещает, — высоковероятно. Это весьма неудобно, когда мы пытаемся отогнать от себя тревоги или избавиться от желания. Например, новости о крушениях самолетов запоминаются просто на ура (особенно если вы боитесь летать и вам как раз предстоит взойти на борт), а потому мы склонны переоценивать вероятность авиакатастроф. Риск — один на 14 миллионов, но большинству людей он представляется выше риска смерти от воспаления почек или заражения крови, а эти заболевания входят в десятку лидирующих причин смерти в США, хоть и не находятся на слуху.
Какие бы страхи и желания вы ни пытались от себя отогнать, они станут лишь убедительнее и ярче. Однажды психологу Вегнеру позвонила студентка и сказала, что постоянно думает о том, чтобы покончить с собой. Мимолетная мысль прочно засела у нее в голове, и девушка поверила, будто и впрямь хочет себя убить. Иначе с чего бы этой идее становиться такой назойливой? Она обратилась к Вегнеру — возможно, единственному психологу, которого знала, — за помощью. Учтите, что Вегнер — ученый, а не психотерапевт. Его не тренировали снимать людей с карнизов или ковыряться в темных уголках чужих душ. Он поведал студентке о том, что знал: о белых медведях. Он рассказал ей об экспериментах, объяснил, что чем упорнее гнать от себя мысль, тем с большей вероятностью та вновь пробьется в сознание. Это не значит, что мысль верная или важная. От того, как девушка реагировала на идею самоубийства, та лишь крепла — но это не означало, что страдалица и впрямь хотела себя убить.
Возможно, вы боитесь, что близкий вам человек попадет в автомобильную аварию. Или верите, что лишь карамельное мороженое скрасит вашу печаль. Когда вы паникуете и гоните от себя эти мысли, они возвращаются. Причем более авторитетными. Вы ведь пытались не думать о них, но они настаивают, а значит, в них есть смысл. В результате вы более склонны счесть их верными. Тревожный человек беспокоится еще больше, а любительница мороженого достает ложку.
Под микроскопом: исследуйте иронический бумеранг
Вы пытаетесь избавиться от некой мысли? Если так, взгляните на нее через призму теории иронического бумеранга. Срабатывает ли вытеснение? Или когда вы гоните от себя эту идею, она становится еще убедительнее? Да, пусть наблюдатель последит за самим собой.
Увернуться от иронического бумеранга
Как разрешить эту головоломку? Вегнер предлагает иронический ответ на проблему иронического бумеранга: сдайтесь. Когда вы бросите контролировать нежелательные мысли и чувства, они перестанут вами управлять. Исследования активности мозга подтверждают, что, когда участникам разрешают свободно выразить мысль, которую они пытались подавить, та меньше влияет на их восприятие и реже прорывается в сознание. Поразительно, но, если позволить себе думать о чем-то, вероятность, что вас будет занимать именно этот предмет, сокращается.
Это решение поможет при самых разнообразных нежелательных внутренних переживаниях. Готовность думать о том, что думается, и чувствовать то, что чувствуется, — не считая это безоговорочно верным, не принуждая себя тут же воплощать это в действии — эффективная стратегия совладания с тревогой, депрессией, обжорством и зависимостью. Ниже мы в этом убедимся: перестаньте командовать переживаниями, и вы обретете контроль над поступками.
Я не хочу это чувствовать
Впадают ли люди в уныние, когда пытаются не думать о грустном? Вроде бы притянуто за уши, но все так и есть. По данным исследований, чем сильнее вы подавляете негативные мысли, тем с большей вероятностью повесите нос. Чем упорнее депрессивный человек гонит от себя печаль, тем глубже его депрессия. Один из экспериментов Вегнера на вытеснение показал, что этот эффект срабатывает даже у вполне здоровых участников. Он просил их либо подумать о самом плохом событии в их жизни, либо не думать о нем. Когда людей вгоняли в стресс или отвлекали, попытки отмахнуться от тоски делали их еще горше, чем когда они старались прочувствовать грусть. В другом эксперименте обнаружили, что, когда люди пробуют избежать резких оценочных суждений («Я такой неудачник», «Все меня за дурака держат»), их самооценка и настроение падают быстрее, чем когда они открыто высказывают такие соображения. Это происходит, даже когда люди полагают, будто им удалось избавиться от негативных мыслей. Второй удар иронического бумеранга!
Попытки подавить тревогу тоже выходят боком. Например, люди, которые стараются не думать о болезненной медицинской процедуре, боятся ее еще больше. Те, кто гонит от себя страх перед публичным выступлением, не только больше волнуются — у них даже сердце бьется чаще (а значит, выше риск смазать речь). Мы пытаемся отбросить от себя какие-то мысли, но тело возвращает послание. Вытеснение тоски и критичных суждений утяжеляет депрессию, а подавление мыслей — симптомы тревоги в пост-травматическом стрессовом и обсессивно-компульсивном расстройствах.
Пожалуй, эти данные трудно переварить. Они противоречат всем нашим инстинктам, защищающим разум от неприятностей. Но если мы хотим спасти себя от душевных страданий, нам надо примириться с ними, а не отталкивать их.
Со мной что-то не так
Филипп Голдин — один из самых компанейских нейропсихологов на свете. Разумеется, все нейропсихологи вполне дружелюбны, но большинство из них не встречают участников исследований радостными объятиями. Голдин заведует Лабораторией прикладной клиникоаффективной нейропсихологии в Стэнфордском университете: по-простому это значит, что он использует свои знания о мозге, чтобы помогать людям, которые страдают от депрессии и тревожности — особенно социальной тревожности. По нему точно не скажешь, что он увлекается социальной фобией — калечащей застенчивостью, но он сделал успешную карьеру, пытаясь понять, как лечить это расстройство.
Люди, которые участвуют в его исследованиях, не просто слегка нервны в общении. Одна лишь мысль о том, чтобы заговорить с незнакомцем, может вызвать у них паническую атаку. Помните свой кошмарный сон: вы вдруг понимаете, что полностью раздеты, а все тычут в вас пальцами и смеются? Люди с социальной фобией живут в этом кошмаре круглосуточно. Они постоянно боятся конфуза, осуждения окружающих, и они сами себе самые едкие критики. Они часто подвержены депрессии. Они избегают любых ситуаций — вечеринок, толпы, публичных выступлений, — при которых начинают беспокоиться и сомневаться в себе. В итоге их жизненное пространство сужается, и даже такие вещи, которые большинству даются свободно — рабочие встречи, телефонные звонки, — могут стать для них неподъемной задачей.
Голдин изучает, что происходит в мозге у тревожных людей в момент беспокойства. Он обнаружил, что пациентам с социальной фобией трудней контролировать мысли, чем среднему человеку. Когда они сталкиваются со своей тревогой (скажем, воображают себя объектом критики), их центр стресса реагирует слишком бурно. Когда Голдин просит их подумать о чем-то другом, у них слабо активируется система контроля внимания. Если говорить терминами вегнеровской теории мысленного контроля, их оператор устает и не может отвлечь их от волнений. Это объясняет, почему люди с тревожными расстройствами настолько поглощены своими страхами: их попытки прогнать смятение особенно неэффективны.
Обычно при терапии социальных фобий рекомендуют сопротивляться неприятным мыслям вроде «Со мной что-то не так». Но это срабатывает, только если человек верит, будто не думать — помогает. Голдин предлагает совершенно иной подход. Он учит пациентов наблюдать и принимать собственные переживания — даже пугающие. Цель — не избавиться от беспокойства и сомнений, но поверить в то, что с ними можно сладить. Если люди поймут, что им не нужно защищаться от внутреннего опыта, то освободятся во внешнем мире. Когда накатывает тревога, Голдин советует отметить это, прочувствовать ее в теле, а потом перевести внимание на дыхание. Если тревога остается, он предлагает вообразить, как связанные с ней мысли и эмоции растворяются в дыхании. Он учит, что, если не бороться с ней, она естественным образом иссякнет.
Поскольку Голдин — нейроученый, ему особенно интересно, как его метод сказывается на мозге. До и после обучающего курса он делает пациентам МРТ. Эта медицинская процедура способна вызвать приступы тревоги и клаустрофобии даже у самых уравновешенных людей. Требуется неподвижно лежать на спине, голову крепко фиксируют в аппарате — даже затыкают и зажимают рот, чтобы человек не вертелся и не болтал. Прибор над головой непрестанно лязгает, как бурильный молоток. И словно этого мало: участников эксперимента просят поразмыслить над утверждениями, которые высвечиваются на экране: «Я себе не нравлюсь», «Люди считают меня странным», «Со мной что-то не так».
Пока пациенты с социальной фобией соображают, Голдин наблюдает за активностью двух областей мозга. Одна связана с пониманием чтения, и по ней можно отследить, как глубоко человек обдумывает каждое предложение, а другая — это центр стресса, и по нему видно, насколько участник паникует.
Когда Голдин сравнил результаты томографии до и после упражнений на внимательность, то обнаружил любопытные различия. После обучения больше активности наблюдалось в области мозга, связанной со зрительной обработкой информации. Люди с социальной фобией уделяли больше внимания критичным суждениям, чем до тренировок. Многим это покажется полным провалом.
Однако у этих же пациентов отмечалось и значительное снижение активности в центре стресса. Хотя они отнеслись к негативным утверждениям внимательнее, те огорчали их меньше. Эта перестройка положительно отозвалась в их повседневной жизни. После лечения люди с социальной фобией стали менее тревожны в целом, а также тратили гораздо меньше времени на самоедство. Когда они прекратили сопротивляться мыслям и эмоциям, то стали свободнее от них.
Эксперимент: чувствуйте, что чувствуется, но не верьте всему, что думается
Когда вам на ум придет неприятная мысль, попробуйте технику, которой Голдин учит участников своих экспериментов. Вместо того чтобы отвлекаться, позвольте себе понаблюдать за мыслью. Зачастую наиболее обидные мысли — старые знакомцы: это та же тревога, то же самоедство, то же воспоминание: «А вдруг не получится?», «Неужели я это сделал, вот дурак!», «Если бы только ничего этого не произошло. Что было бы, поступи я иначе?». Эти мысли крутятся в наших головах, как затертая пластинка, включаются неожиданно, и от них невозможно избавиться. Позвольте себе разглядеть, является ли эта мысль давней мелодией — вот вам первая подсказка, что это не критически важная информация, которой нужно верить. Потом переведите внимание на телесные ощущения. Отметьте, есть ли где мышечное напряжение, изменился ли пульс или дыхание, нет ли спазмов в животе, груди, горле — или в любой другой части тела. Изучив мысли и чувства, обратитесь к дыханию. Прочувствуйте каждый вдох и выдох. Порой, когда вы это делаете, неприятные переживания исчезают сами собой.
Но бывает, что они продолжают отвлекать вас во время дыхательной практики. Если это случилось, представьте, что они облака, которые проплывают по вашему сознанию и телу. Вообразите, что ваше дыхание — ветер, который легко сдувает и развеивает их. Не нужно гнать от себя мысль — просто следуйте за дыханием.
Замечу, что в этой практике не предлагается верить или глубоко погружаться в некую мысль. Противоположность вытеснения — принятие мысли, но не доверие к ней. Вы допускаете, что мысли приходят и уходят, и вы не всегда контролируете то, какие они. Не нужно автоматически соглашаться с их содержанием. То есть вы говорите себе: «Что ж, опять эта мысль. Беспокойство естественно, так уж устроен наш разум, но это не обязательно что-то значит». Вы не внушаете себе: «Что ж, наверное, все так и есть: я ужасный человек, со мной произойдут страшные вещи, и, видимо, мне надо с этим смириться».
То же упражнение можно использовать для любой посторонней мысли или нежелательной эмоции, включая гнев, ревность, беспокойство или стыд.
Испробовав технику несколько раз, сравните результаты со старым методом, когда вы пытались отогнать от себя неприятные мысли или чувства. Что эффективнее и больше вас успокаивает?
Дочь примиряется со своим гневом
Валери была измотана событиями прошлого года. Несколько лет назад у ее матери обнаружили начальные стадии болезни Альцгеймера, но последовало ухудшение. Женщина быстро теряла память, ее уже нельзя было оставлять дома одну, пока дочь работала. Валери со своей семьей приняла решение перевести ее в дом престарелых. Хотя там оказывали необходимую медицинскую помощь, Валери посещала мать каждый день и проверяла, как о той заботятся. Братья и сестры жили далеко, отец уже умер, так что вся ответственность легла на нее.
Эта ситуация злила Валери. Ее бесило, что болезнь побеждает и что ей приходится справляться со всем в одиночку. Даже посещения оставляли чувство беспомощности, так как поведение и память у матери были уже нестойки. В довершение Валери винила себя за эту злость. Чтобы справиться с усталостью, гневом и виной, она утешала себя покупками в продуктовом магазине по дороге из дома престарелых. Она нагружала себя кексами, пончиками и прочими плюшками и съедала их в машине на парковке. Она говорила себе, что это меньшее, что она может себе позволить в такой беде, но, по сути, просто заедала тоску перед приходом домой.
Валери боялась, что, если не избавится от этих чувств, они захватят ее полностью. Если она позволит себе разглядеть эти эмоции, то наглухо увязнет в них. Но все-таки они ее одолевали. И Валери попробовала практику дыхания: раз, навестив маму, она села на скамейку возле больницы и вообразила облака. Она позволила себе ощутить тяжесть и тягучесть вины, напряженность гнева. Потом она представила, что ее дыхание — ветер, который рассеивает тучи. Эти чувства растворялись, душили ее все меньше. Когда исчезли вина и гнев, им на смену пришло горе — и не уходило с дыханием. Однако, разрешив себе ощутить горе, Валери поняла, что не хочет гнать его от себя. Для него нашлось место.
Со временем магазинный ритуал потерял привлекательность: его заменила спонтанность, готовность делать то, что требовалось в течение дня. Позволив себе чувство беспомощности, не запрещая гнев, Валери стала с большей охотой навещать мать. Это не изменило данности, но отчасти сняло стресс. Она уже не пыталась отрицать свои чувства и потому смогла лучше заботиться о матери и о себе.
Попытки избежать нежелательных чувств часто приводят к действиям себе во вред: копуша бежит от тревожности, а пьяница — от одиночества. В случае вашего волевого испытания — что стараетесь не чувствовать вы? Что происходит, если позволить себе ощутить это, используя технику дыхания и воображения облаков?
Не ешь это яблоко
Джеймс Эрскин, психолог из Университета Сент-Джордж в Лондоне, обожает эксперимент Вегнера с белыми медведями, однако добавляет от себя, что вытеснение мыслей не только вынуждает нас думать об их предмете, но и действовать соответственно. Его давно изумляло, что люди часто поступают вопреки своим желаниям (включая его самого, хотя вашей покорной слуге не удалось выбить из Эрскина подробностей). Его любимый писатель — Достоевский, чьи герои вечно клянутся не делать что-то, а спустя несколько страниц мы ловим их на запретном занятии. Разумеется, персонажи Достоевского гораздо чаще борются с желанием кого-то убить, нежели съесть десерт. Тем не менее Эрскин подозревает, что эффект иронического бумеранга отвечает за весь наш саботаж: из-за него мы нарушаем диету, курим, пьем, играем в азартные игры и занимаемся сексом (предположительно, с тем, с кем не должны обмениваться ДНК).
Эрскин впервые доказал, как опасно вытеснение мыслей для самоконтроля на примере самого желанного лакомства — шоколада. Эрскин пригласил в лабораторию женщин на дегустацию двух похожих видов шоколадных конфет. Прежде чем были поданы сладости, участницы пять минут думали вслух. Некоторых попросили высказывать любые мысли о шоколаде, а других — подавлять их. Для сравнения: последней трети не дали никаких инструкций.
Сначала вытеснение вроде бы срабатывало. Женщины, которые старались не думать о шоколаде, говорили о нем меньше: в одном исследовании у них в среднем отмечалось лишь девять таких мыслей, по сравнению с 52 у тех, кто намеренно их высказывал. Но, фанаты вытеснения, вам рано радоваться. Истинной мерой успеха стала дегустация.
Экспериментатор предлагал каждой женщине две вазы с 20 конфетами в обертках. Участниц оставляли наедине с лакомствами, предлагая съесть сколько угодно, чтобы распробовать. Результаты были стабильны: женщины съедали в два раза больше сладостей, если пытались не думать о шоколаде перед дегустацией. У худеющих эффект был особенно силен, то есть мы наиболее подвержены нежелательным последствиям вытеснения, когда используем его как щит от соблазна. Исследование 2010 года обнаружило, что, в отличи е от тех, кто не сидит на диетах, худеющие гораздо чаще вытесняют мысли о еде. И как пророчили вегнеровские медведи, хуже всех удавалось уследить за питанием тем, кто подавлял порывы. Эти люди обладали большим аппетитом и переедали чаще тех, кто не пытался контролировать свои мысли.
Проблема с диетами
Диеты — давняя забава, но как способ потери веса она неэффективна. Обзор исследований по ограничениям на продукты и калории за 2007 год показал, что от диет мало или никакого проку для похудания и здоровья, зато очень много вреда. Большинство худеющих не только возвращались к весу, который теряли на диете, но и набирали больше. Собственно, диеты — даже лучший способ поправиться, чем похудеть. На диетах полнеют сильнее, чем без диет. Судя по результатам длительных наблюдений, неустойчивым диетам сопутствует повышенное артериальное давление, нездоровый уровень холестерина, сниженный иммунитет, больший риск инфаркта, инсульта, диабета и смерти от других причин. И если вы еще помните, диеты увеличивают вероятность изменить супругу — хотя вы не найдете ни один из этих побочных эффектов в прилагающихся инструкциях.
Многие исследователи, включая Эрскина, пришли к выводу, что диеты бесполезны именно по той самой причине, из-за которой их считают особенно полезными: отказ от жирных продуктов. Проблемы начались с первого запретного плода, и наука подтверждает, что запрет на еду автоматически повышает тягу к ней. Например, у женщин, которых просили неделю не есть шоколад, рос к нему аппетит, и во время дегустации они съедали в два раза больше шоколадного мороженого, печений и пирожных, нежели участницы, которые себя не ограничивали. Это происходит не потому, что мозг и тело вдруг ощущают, будто вам жизненно необходима конкретная аминокислота и микроэлементы из шоколадного печенья или мороженого. Если бы желания действовали именно по этому принципу, миллионы людей были бы поражены неодолимой тягой к свежим фруктам и овощам. Но отнюдь нет, это скорее психологическая, нежели физиологическая реакция. Чем больше вы избегаете какого-то продукта, тем больше о нем думаете.
По мнению Эрскина, многие худеющие обманываются успехом — хотя бы изначальным, когда избавляются от мыслей о еде. Не только люди на диете убеждают себя, что вытеснение срабатывает — все мы подвержены этой иллюзии. Прогнать мысль на время возможно, и мы заключаем, что стратегия в корне верна. А когда нам в итоге не удается контролировать собственные мысли и поступки, мы решаем, будто все из-за того, что мы плохо старались. До нас не доходит, что плох сам прием. Мы удваиваем усилия, готовя себя к еще более мощному удару бумеранга.
Под микроскопом: чего вы больше всего хотите?
Наука подсказывает, что когда мы объявляем еду вне закона, то хотим ее еще сильнее. Подтверждается ли это на вашем опыте? Пытались ли вы похудеть, запрещая себе отдельную группу продуктов или любимый перекус? Если так, как долго это длилось и чем закончилось? Есть ли у вас сейчас список запрещенных продуктов? Если да, как запрет влияет на тягу к ним? Если вы не на диете, есть ли что-то, что вы себе запрещаете? Это убивает желание или подкармливает его?
Сила принятия
Что нам делать с мыслями и желаниями, если не гнать их прочь? Возможно, нам стоит их приветствовать. Таков вывод исследования, в котором сотне студентов поручили 48 часов носить с собой прозрачные коробочки с Hersheys Kisses. Испытание: не съесть ни одной конфетки из коробочки (каждую конфетку пометили, и, если бы кто-то попытался заменить съеденную, это бы выяснилось).
Экспериментаторы не отправили студентов в бой безоружными: им дали совет, как справляться с соблазном. Некоторым сказали отвлекать себя всякий раз, как захочется полакомиться. Им также предписали бороться с мыслями о еде. Например, если они думали:
«Эти конфетки так и манят, съем одну»
— то должны были себе возразить:
«Тебе запретили есть шоколад, так что не надо».
Иными словами, от этих ребят требовалось поступать так, как ведет себя большинство, когда хочет умерить аппетит.
Другим студентам прочли лекцию о феномене белых медведей. Экспериментаторы объяснили ребятам эффект иронического бумеранга и призвали их не гнать от себя мысли о сладком. Вместо этого требовалось отмечать, когда возникало желание, принимать любые мысли и чувства, но помнить, что нельзя им следовать. Эта группа контролировала не мысли, а поведение.
На протяжении 48-часового волевого испытания студенты, которые отказались от мысленного контроля, хотели шоколада меньше всех. Любопытно, что стратегия принятия больше всего помогла тем ребятам, которые и в обычной жизни не устанавливали себе запретов на еду. Когда участники, которые боролись с тягой к еде, пытались отвлечь себя или поспорить с собой, это заканчивалось катастрофой. Но когда они переставали подавлять мысли, конфеты соблазняли их меньше, и они меньше нервничали, что приходится таскать с собой шоколад, который нельзя есть. И самое поразительное: все студенты, которые пользовались стратегией принятия, не съели ни одной конфетки, хоть и пялились на обещанную награду два дня подряд.
Эксперимент: принимайте влечения, но не руководствуйтесь ими
В конфетном исследовании студентам, которые узнали об ироническом бумеранге и белых медведях, дали следующую четырехшаговую инструкцию, как справляться с желаниями. На этой неделе попробуйте применить ее к собственным наиболее сильным соблазнам, будь то шоколад, капучино или проверка почты:
1. Замечайте свои мысли и желания, связанные с соблазном.
2. Принимайте их, не пытаясь моментально отвлечь себя или поспорить. Вспомните об эффекте белых медведей.
3. Осознайте, что мыслями и чувствами не всегда удается управлять, но вы можете выбирать, руководствоваться ими или нет.
4. Помните о цели. Напоминайте себе о своем обещании, как студенты напоминали себе, что согласились не есть конфеты.
Любительница шоколада вдохновляется конфетным тестом
Кэролайн была благодарна за подсказку, как справляться с постоянным присутствием шоколада. В ее офисе у всех на столах стояли вазы с конфетами — так было заведено. Сама Кэролайн не придерживалась этой традиции, но когда она посещала других сотрудников, то сталкивалась с искушением. Это было постоянным источником стресса: устоит она или не устоит? Взяв одну конфетку, она искала предлог утянуть и вторую. В результате она предпочитала писать или звонить сотруднику, который находился в 15 метрах от нее, только чтобы избежать соблазна. Спустя неделю после того, как мы обсудили конфетное исследование, я получила восторженное письмо от Кэролайн. Она сообщала, что одна лишь мысль об эксперименте помогала ей взять себя в руки. Она смотрела прямо на шоколадки на столах сослуживцев, даже наклонялась и вдыхала их аромат, но не поддавалась. Коллеги бросали в рот очередную конфетку и сетовали на свое слабоволие. Кэролайн, напротив, не могла нарадоваться собственной выдержке. Она не знала, действительно ли принимала свои желания или просто вспоминала о тех студентах с коробочками, но ее сила воли росла — и ее это восхищало.
Студенты часто говорят мне, что вспоминают о том или ином исследовании, даже воображают его участников, и это укрепляет их выдержку. Если какой-то эксперимент вам особенно близок, вспоминайте его при искушениях.
Диета без диет
Можно ли похудеть или укрепить здоровье, не запрещая себе жирную пищу? Новый подход предлагает именно это. И речь не о волшебных пилюлях, которые якобы помогают сжечь жир и накачать мышцы во сне. Исследователи из Университета Лаваль в Квебеке разработали уникальный метод, основанный на том, что следует есть. На занятиях не выдается списка запрещенных продуктов, курс не сосредоточен на сокращении калорий. Вместо этого делается упор на то, какая еда способствует здоровью и приносит удовольствие. Участников просят думать о том, что они могут сделать, чтобы оздоровиться (например, заниматься спортом), а не о том, что делать или есть нельзя.
По сути, эта программа превращает испытание силы «Я не буду» в испытание «Я буду». Вместо того чтобы воевать с аппетитом, люди ставят перед собой цель достичь здоровья.
Исследования показывают, что переход «Я не буду» в «Я буду» работает. Две трети участников, которые сбросили вес, поддерживали его спустя 16 месяцев. Сравните это с результатами вашей недавней диеты. Пожалуй, среднему человеку хватает 16 дней, чтобы вернуться на исходную позицию. Люди также сообщали, что по завершении курса у них снизился аппетит и они значительно реже теряли самообладание в ситуациях, которые обычно вызывают переедание (стресс и праздники). Заметьте, что женщины, которым удалось достичь особенно гибкого отношения к еде, потеряли больше веса. Отказ от запретов дал им больше возможностей управлять своим рационом.
Эксперимент: превратите испытание «Я не буду» в испытание «Я буду»
Кто угодно может достичь успеха, превратив испытание «Я не буду» в испытание «Я буду». Попробуйте одну из следующих стратегий для смещения фокуса:
1. Что, кроме поведения «Я не буду», удовлетворит те же нужды? Большинство дурных привычек возникли ради некой потребности: они якобы снижают стресс, развлекают или вызывают одобрение. Вы можете сменить акценты: не запретить вредную привычку, а заменить ее новой (желательно более здоровой). Один из моих студентов отказался от кофе в пользу чая. Напиток давал те же преимущества: это хороший предлог для перерыва, он снабжает энергией, его везде легко раздобыть — но в нем меньше кофеина.
2. Если не вредная привычка, то что же? Большинство наших зависимостей и развлечений отнимают у нас время и силы, которые мы могли бы потратить на что-то еще. Порой гораздо эффективнее сосредоточиться на упущенной возможности, а не на борьбе с вредной привычкой. Одна из моих студенток заметила, что ее чересчур затягивают реалити-шоу. Ей удалось выключить телевизор, когда она поставила себе цель: использовать время с большей пользой, например научиться готовить. Она заменила прежние шоу кулинарными передачами (неплохой первый шаг), а потом переместилась с дивана на кухню.
3. Можете ли вы рассматривать испытание «Я не буду» нан испытание «Я буду»? Иногда на один и тот же поступок можно взглянуть по- разному. Например, мой студент переформулировал задачу «не опаздывать» как «прийти первым» или «прибыть на пять минут раньше». Вроде бы разница невелика, но соревнование «кто первый» увлекло его гораздо больше цели «прийти вовремя». Если вы сосредоточитесь на том, что хотите делать, а не на том, чего не хотите, то избежите угрозы иронического бумеранга.
Если возьметесь за этот эксперимент, постарайтесь на неделе уделять больше внимания позитивным действиям, а не запретам. А в конце проверьте, насколько вам удалось справиться с прежним испытанием «Я не буду» и с новым «Я буду».
Пожалуйста, не курите
Сара Боуэн, ученый из Центра исследований зависимостей в Вашингтонском университете, тщательно продумала, как обустроить свою камеру пыток. Она выбрала обычную комнату для переговоров с длинным столом, за которым свободно помещались 12 человек. Она зашторила окна и сняла украшения со стен, чтобы участников ничто не отвлекало.
Они приезжали по одному. По ее просьбе каждый привез с собой непочатую пачку любимых сигарет. Все хотели бросить курить, но пока им не удавалось. Боуэн попросила курильщиков воздерживаться хотя бы последние 12 часов, чтобы они ощущали легкую никотиновую ломку. Она знала, что прибывшие хотят сделать затяжку, но требовалось дождаться остальных.
Когда все собрались, Боуэн усадила их за стол. Каждый стул был обращен к стене напротив, так что участники не видели друг друга. Она попросила их отложить книжки, телефоны, еду, напитки и раздала карандаши и бумагу для письменных ответов. Она запретила людям разговаривать друг с другом, что бы ни случилось. Так началась пытка.
«Выньте пачку и взгляните на нее», — дала указание Боуэн. Они подчинились. «Теперь утрясите». Она подразумевала курительный ритуал, когда пачкой стучат по столу, чтобы утрамбовать табак в каждой сигарете. «Снимите целлофан, — последовало продолжение. — Откройте пачку». Она отрепетировала с курильщиками каждый шаг: открыв пачку, они вдыхали запах табака, вынимали сигарету, держали ее в руках, изучали взглядом, нюхали. Брали ее в рот. Доставали зажигалку. Подносили зажигалку к сигарете, не прикуривая. На каждом этапе она просила участников остановиться и подождать несколько минут. «Люди нервничали, — делилась со мной Боуэн. — Я буквально видела, как их тянет закурить. Они всячески пытались себя отвлечь: играли карандашами, оглядывались, ерзали». Боуэн тоже было неуютно от их страданий, но ей требовалось, чтобы они испытали сильное влечение, способное помешать попытке бросить курить. На деле Боуэн интересовало, поможет ли внимательность курильщикам устоять перед тоской по сигарете.
Накануне пыточного теста половина курильщиков прошла короткий тренинг по технике скольжения. Группе предписали уделять пристальное внимание желанию закурить, не пытаясь изменить его или от него избавиться (как мы уже убедились, этот подход здорово помогает при социальной тревожности и повышенном аппетите). Вместо того чтобы отвлекать себя от побуждения или надеяться, что оно просто исчезнет, курильщики должны были тщательно его изучить. Какие мысли приходили им на ум? Как это стремление отзывалось в теле? Их тошнило или у них сосало под ложечкой? Они чувствовали напряжение в легких или в горле? Боуэн объяснила, что эти порывы всегда в конце концов проходят, неважно, поддаются им или нет. Испытав сильное влечение, людям следовало вообразить, что их желание — волна в океане. Она нарастает, поднимается выше, но в итоге опрокидывается и растворяется. Курильщики должны были представить, что они скользят по этой волне: не борются с ней, но и не поддаются. Боуэн попросила их применить технику скольжения во время провокации.
Спустя полтора часа истязаний всех курильщиков выпустили из камеры пыток. Боуэн не потребовала от них резко завязать и даже не посоветовала применять технику скольжения в повседневной жизни. Она дала им последнее задание: следить за тем, сколько сигарет они выкурят в каждый из дней следующей недели, каким будет их настроение и насколько сильны их порывы закурить.
В течение первых суток обе группы выкурили примерно равное количество сигарет. Но, начиная со второго дня и до конца недели, группа скольжения курила меньше. К седьмому дню у контрольной выборки не наблюдалось изменений, а экспериментальная урезала свою норму на 37 процентов. Внимательно прислушавшись к собственным желаниям, люди смогли предпринять конструктивные шаги. Боуэн также проверила соотношение настроения и тяги к курению. Поразительно, но у тех, кто освоил новую технику, плохое настроение больше не было связано с сигаретами.
Стресс уже не приводил к машинальной затяжке. Это один из лучших побочных эффектов скольжения: человек учится принимать неприятные внутренние переживания и справляться с ними, и ему больше не требуется утешаться нездоровой наградой.
Описанное исследование — научный эксперимент, а не развернутый курс лечения, но Боуэн ведет и длительные программы для людей с зависимостями. «Мы используем воображаемые, а не настоящие соблазны, — рассказала она мне. — По многим причинам мы не можем принести в класс крэк». В последнем исследовании Боуэн произвольно распределила 168 мужчин и женщин в две группы: на обычное лечение зависимостей и на программу внимательности, в которой обучают скольжению и другим стратегиям совладания со стрессом и влечениями. Спустя четыре месяца группа внимательности сообщала о снижении тяги к наркотикам и была менее склонна к срывам, чем группа стандартного лечения. Опять-таки тренинг разрывал непроизвольную связь между неприятными переживаниями и дозой. У людей, которые научились скользить, стресс больше не увеличивал риск срыва.
Эксперимент: скользите
Каким бы ни был ваш кайф, скольжение поможет вам обуздать влечение и не поддаваться ему. Когда желание одолевает, обратите внимание на свое тело. Как ощущается порыв? Вам жарко или вас знобит? Вы испытываете напряжение в какой-то части тела? Что происходит с пульсом, дыханием, желудком? Прочувствуйте это хотя бы минуту. Отметьте, меняются ли интенсивность или качество переживаний. Иногда, если не следовать порыву, он усиливается — как капризный ребенок, который закатывает истерику. Попробуйте побыть с этими ощущениями, не пытаясь их отогнать, но и не идя у них на поводу. Пока вы практикуете скольжение, дыхание может стать отличной поддержкой. Скользите по вашему дыханию: следите, как вы вдыхаете и выдыхаете, пока наблюдаете за желанием. Когда вы впервые используете эту стратегию, вы можете скользить и все же поддаться. В курительном эксперименте Боуэн все участники закурили, как только покинули пыточную. Не считайте первые пробы окончательным приговором методу. Скольжение — это навык, который приходит со временем, как и любая новая форма самоконтроля. Хотите поупражняться в навыке, прежде чем вас охватит желание? Есть отличный способ испытать технику. Просто сядьте спокойно и подождите, пока не захочется почесать нос, скрестить ноги или поменять позу. Примените те же принципы скольжения к этому порыву: прочувствуйте его, но не поддавайтесь ему сразу же.
Скольжение по претензиям
Тереза знала, что ее привычка постоянно критиковать мужа ставит под удар их отношения. Они были женаты пять лет, но последний год выдался особенно бурным. Они часто спорили о том, что следует делать по дому и как воспитывать их четырехлетнего сына. Терезе казалось, что муж всячески старается вывести ее из себя, делая все не так. В свою очередь, он устал от одергиваний и неблагодарности. И несмотря на то, что Тереза хотела его изменить, она понимала, что ее поведение угрожает их браку. Она решила поскользить по претензиям. Заметив, что возникает желание сказать колкость, она остановилась и почувствовала напряжение в теле. Оно было особенно сильным в челюстях, лице и груди. Тереза отследила прилив раздражительности и беспомощности: они ощущались как жар и нарастание давления. Ей словно приходилось выбрасывать из организма едкие слова — так вулкану требуется извержение. Прежде она руководствовалась убеждением, что нужно дать выход жалобе, выразить ее, чтобы та не отравляла ее изнутри. Но тут Тереза проверила на практике утверждение, что, как и влечения, импульсы проходят сами по себе, если им не поддаваться. При скольжении она позволила себе проговаривать жалобу про себя. Претензия казалась ей то смехотворной, то оправданной. В любом случае Тереза позволила ей оставаться внутри и не высказала ее вслух. Потом она представила свое раздражение как волну, которая опадает. Тереза обнаружила, что стремление жаловаться идет на убыль, когда она дышит и следит за телесными ощущениями. Скольжение можно применять не только к зависимостям, оно помогает справляться с любыми разрушительными импульсами.
Внутреннее принятие, внешний контроль
Когда вы начинаете экспериментировать с силой принятия, помните, что противоположность вытеснения — не сибаритство. Все успешные программы, перечисленные в этой главе: принятие тревожности и влечений, прекращение ограничительной диеты, скольжение — учат людей отказываться от жестких попыток контролировать внутренние переживания. Они не поощряют людей верить самым неприятным мыслям или пускать поведение на самотек. Никто не говорит людям с социальной фобией сидеть дома и трястись, не поощряет худеющих напихиваться полуфабрикатами на завтрак, обед и ужин и не говорит наркозависимым: «Торчите, если вам так нравится!».
Во многом эти курсы объединяют в себе все, что мы узнали о силе воли. Они основываются на способности разума наблюдать за собой с любопытством, но без осуждения. Они предлагают способ управляться с главными врагами самоконтроля: соблазном, самоедством и стрессом. Они просят нас помнить о том, чего мы действительно хотим, чтобы мы нашли в себе силы делать то, что трудно. Тот факт, что один и тот же базовый метод помогает в столь разнообразных волевых испытаниях, начиная с депрессии и заканчивая наркотической зависимостью, подтверждает, что три базовых навыка: самосознание, забота о себе, внимание к самому важному — основа самоконтроля.
На дворе стоял 1985 год, а очагом беспорядков оказалась психологическая лаборатория маленького свободолюбивого гуманитарного Университета Тринити в Сан-Антонио (штат Техас). 17 студентов терзались мыслью, с которой не могли сладить. Они понимали, что это неправильно: они должны были выкинуть ее из головы. Но она их просто пленила. Всякий раз, как они пытались сосредоточиться на чем-то еще, она вновь проторяла себе путь в их сознания. Они не могли перестать думать о белых медведях. Обычно этим студентам не приходилось беспокоиться о свирепых полярных хищниках. Их гораздо больше занимали секс, экзамены и разочарование от New Coke. Но в тот момент перед белыми медведями было невозможно устоять — а все потому, что ребятам дали инструкцию: «В следующие пять минут постарайтесь не думать о белых медведях».
Эти студенты были первыми участниками серии экспериментов Дэниела Вегнера, ныне профессора психологии в Гарвардском университете. В начале карьеры Вегнер наткнулся на рассказ о русском писателе Льве Николаевиче Толстом. Когда тот был маленьким, старший брат предложил ему игру: сидеть в углу до тех пор, пока не удастся отогнать от себя мысли о белом медведе. Вернувшись через какое-то время, он обнаружил малыша там же, где и оставил. Вегнер вскоре понял, что эта история и поднятый в ней вопрос тоже не выходят у него из головы: почему у нас не получается контролировать свои мысли? Вегнер провел опыт, который практически повторял детскую задачку Толстого: просил участников думать о чем угодно, кроме белого медведя. Вот расшифровка речи одной девушки, ее «мысли вслух», и мы видим, как это непросто:
Я пытаюсь думать о сотнях вещей, обо всем, кроме белого медведя, но я вновь и вновь к нему возвращаюсь. Итак… хм, эй, взять, к примеру, эту коричневую стену… Всякий раз, как я пытаюсь не думать о белом медведе, я думаю именно о нем.
Так продолжалось (с небольшими вариациями) 15 минут. Может показаться, что неспособность отвлечься от мыслей о белом медведе — не худшая ошибка силы воли. Но как мы убедимся, проблема запретов распространяется на любую мысль. Последние исследования на темы тревоги, депрессии, похудания и зависимостей подтверждают это: во внутреннем мире мыслей и чувств силу «Я не буду» ждет оглушительный провал. И когда мы ступим во внутренний мир, то обнаружим, что нам требуется новое определение самообладания — такое, при котором позволяется ослабить контроль.
Разве не смешно?
Вегнер повторил эксперимент с белым медведем на других студентах, а когда те тоже стали одержимы медведями, принялся запрещать и другие мысли. Всякий раз попытка не думать о чем-то давала парадоксальный эффект: люди размышляли о предмете больше, чем когда не пытались себя контролировать или когда думали о нем намеренно. Результат был выше при стрессе, усталости или если участников отвлекали. Вегнер назвал это ироническим бумерангом. Вы отгоняете от себя мысль, и — бац! — она прилетает обратно.
Эффект иронического бумеранга объясняет многие современные проблемы: при бессоннице попытки уснуть только «бодрят», во время низкоуглеводной диеты люди мечтают о белом хлебе и печенье с орехами макадамия, при тревожных расстройствах пациенты пытаются блокировать тревогу, но перед их глазами вновь и вновь крутится калейдоскоп катастроф. Вегнер даже доказал, что, если в течение дня человек старается отогнать от себя мысли о своей пассии, вероятность того, что она ему приснится, выше, чем когда он намеренно о ней фантазирует. Безусловно, это способствует эффекту Ромео и Джульетты. Известный жизненный факт: желания более пылки, если отношения запретны. Вегнер обнаружил, что эффект иронического бумеранга действует при попытке подавить любой порыв, который только можно представить. Кандидат на работу, который безумно хочет произвести хорошее впечатление, скорее всего, выпалит именно то, от чего скривится работодатель. Оратор, стремящийся быть политкорректным, вдруг парадоксальным образом вспоминает все обидные фразы. Та, что больше всего на свете хочет сохранить тайну, внезапно ощущает потребность пооткровенничать. И весьма вероятно, что официант, который изо всех сил старается не испачкать поднос, капнет соусом на рубашку. Вегнер (весьма милосердно с его стороны) даже объясняет этим эффектом научный факт: у гомофобов возникает самая сильная эрекция при просмотрах гей-порно.
Почему вытеснение мыслей не помогает
Почему попытки избежать некой идеи или эмоции возвращаются бумерангом? Вегнер полагает, что это связано с тем, как мозг обрабатывает команду не думать о чем-то. Задача разбивается на две части и передается двум разным структурам. Первая направляет внимание прочь от запретной мысли. Так девушка в исследовании Вегнера старалась не думать о белом медведе: «Я пытаюсь думать о сотнях вещей, обо всем, кроме белого медведя… взять, к примеру, эту коричневую стену…» Вегнер называет этот процесс оперативным. Оператор сидит в системе самоконтроля и, как и все формы самообладания, требующие усилий, использует много умственных ресурсов и энергии. Другая структура ищет в мыслях, чувствах или действиях запретное содержание. Девушка говорила: «Я вновь и вновь к нему возвращаюсь… Всякий раз, как я пытаюсь не думать о белом медведе, я думаю именно о нем». Вегнер называет этот процесс слежением. В отличие от оператора, наблюдатель работает автоматически и не требует больших умственных усилий. Он более тесно связан с системой автоматического распознавания тревоги. Пожалуй, это звучит заманчиво: автоматический самоконтроль! Но нужно понимать, как важно сотрудничество оператора и наблюдателя. Если по каким-то причинам оператор выбьется из сил, наблюдатель превратит вашу жизнь в кошмар.
В обычных обстоятельствах оператор и наблюдатель работают на равных. Скажем, вы отправились в продуктовый магазин и решили, что не будете соблазняться едой для перекуса. Пока оператор пытается сосредоточиться, спланировать и проконтролировать ваше поведение («Я в продуктовом, выбираю хлопья к завтраку и ничего больше. Где полка с хлопьями?»), наблюдатель сканирует ваше внутреннее состояние и внешнюю среду («Опасность! Опасность! Печенье на третьей полке! Ты любишь печенье! Это у тебя в животе урчит? Тревога! Тревога! Берегись печенья! Печеньки-печеньки-печеньки!»). Если ваши душевные силы на высоте, оператор может извлечь пользу из истерики наблюдателя. Один указывает на вероятные соблазны или тревожные мысли, а другой уводит вас от греха подальше. Но если ресурсы ограничены: вы отвлекаетесь, устали, в стрессе, под мухой, болеете или еще что-то не так — оператор не справляется. Наблюдатель, напротив, бодр как электрический веник. Метет, метет и метет.
Уставший оператор и неутомимый наблюдатель — неудачный дуэт. Пока наблюдатель ищет нежелательную информацию, он постоянно напоминает вам о ней. Нейробиологи доказали, что на бессознательном уровне мозг постоянно обрабатывает запретное содержание. Результат: вы предрасположены думать, чувствовать или делать то, чего пытаетесь избежать. И когда вы пройдете мимо полки со сладостями, наблюдатель вспомнит, что ваша цель — не покупать печенье, и заорет на весь мозг: «Печеньки-печеньки-печеньки!» Если оператор к тому времени уже сдулся, в вашей голове разыграется шекспировская драма. Пытаясь предотвратить ваше падение, наблюдатель приведет вас именно к нему.
Раз я так думаю, значит, так и есть
Если вытеснять какие-то мысли, они всегда будут крутиться на пороге сознания. Это приводит к следующей проблеме: когда вы отгоняете от себя мысль, а она возвращается, вы склонны полагать, что она верная. Иначе с чего бы ей настаивать? Мы верим, что наши мысли — ценные источники информации. Когда мысль возникает все чаще и от нее трудно отделаться, вы естественно заключаете, что это важное сообщение, на которое следует обратить внимание.
Эта когнитивная иллюзия встроена в человеческий мозг. Мы считаем, что если некая мысль легко приходит на ум, то она правильная, а событие, о котором она вещает, — высоковероятно. Это весьма неудобно, когда мы пытаемся отогнать от себя тревоги или избавиться от желания. Например, новости о крушениях самолетов запоминаются просто на ура (особенно если вы боитесь летать и вам как раз предстоит взойти на борт), а потому мы склонны переоценивать вероятность авиакатастроф. Риск — один на 14 миллионов, но большинству людей он представляется выше риска смерти от воспаления почек или заражения крови, а эти заболевания входят в десятку лидирующих причин смерти в США, хоть и не находятся на слуху.
Какие бы страхи и желания вы ни пытались от себя отогнать, они станут лишь убедительнее и ярче. Однажды психологу Вегнеру позвонила студентка и сказала, что постоянно думает о том, чтобы покончить с собой. Мимолетная мысль прочно засела у нее в голове, и девушка поверила, будто и впрямь хочет себя убить. Иначе с чего бы этой идее становиться такой назойливой? Она обратилась к Вегнеру — возможно, единственному психологу, которого знала, — за помощью. Учтите, что Вегнер — ученый, а не психотерапевт. Его не тренировали снимать людей с карнизов или ковыряться в темных уголках чужих душ. Он поведал студентке о том, что знал: о белых медведях. Он рассказал ей об экспериментах, объяснил, что чем упорнее гнать от себя мысль, тем с большей вероятностью та вновь пробьется в сознание. Это не значит, что мысль верная или важная. От того, как девушка реагировала на идею самоубийства, та лишь крепла — но это не означало, что страдалица и впрямь хотела себя убить.
Возможно, вы боитесь, что близкий вам человек попадет в автомобильную аварию. Или верите, что лишь карамельное мороженое скрасит вашу печаль. Когда вы паникуете и гоните от себя эти мысли, они возвращаются. Причем более авторитетными. Вы ведь пытались не думать о них, но они настаивают, а значит, в них есть смысл. В результате вы более склонны счесть их верными. Тревожный человек беспокоится еще больше, а любительница мороженого достает ложку.
Под микроскопом: исследуйте иронический бумеранг
Вы пытаетесь избавиться от некой мысли? Если так, взгляните на нее через призму теории иронического бумеранга. Срабатывает ли вытеснение? Или когда вы гоните от себя эту идею, она становится еще убедительнее? Да, пусть наблюдатель последит за самим собой.
Увернуться от иронического бумеранга
Как разрешить эту головоломку? Вегнер предлагает иронический ответ на проблему иронического бумеранга: сдайтесь. Когда вы бросите контролировать нежелательные мысли и чувства, они перестанут вами управлять. Исследования активности мозга подтверждают, что, когда участникам разрешают свободно выразить мысль, которую они пытались подавить, та меньше влияет на их восприятие и реже прорывается в сознание. Поразительно, но, если позволить себе думать о чем-то, вероятность, что вас будет занимать именно этот предмет, сокращается.
Это решение поможет при самых разнообразных нежелательных внутренних переживаниях. Готовность думать о том, что думается, и чувствовать то, что чувствуется, — не считая это безоговорочно верным, не принуждая себя тут же воплощать это в действии — эффективная стратегия совладания с тревогой, депрессией, обжорством и зависимостью. Ниже мы в этом убедимся: перестаньте командовать переживаниями, и вы обретете контроль над поступками.
Я не хочу это чувствовать
Впадают ли люди в уныние, когда пытаются не думать о грустном? Вроде бы притянуто за уши, но все так и есть. По данным исследований, чем сильнее вы подавляете негативные мысли, тем с большей вероятностью повесите нос. Чем упорнее депрессивный человек гонит от себя печаль, тем глубже его депрессия. Один из экспериментов Вегнера на вытеснение показал, что этот эффект срабатывает даже у вполне здоровых участников. Он просил их либо подумать о самом плохом событии в их жизни, либо не думать о нем. Когда людей вгоняли в стресс или отвлекали, попытки отмахнуться от тоски делали их еще горше, чем когда они старались прочувствовать грусть. В другом эксперименте обнаружили, что, когда люди пробуют избежать резких оценочных суждений («Я такой неудачник», «Все меня за дурака держат»), их самооценка и настроение падают быстрее, чем когда они открыто высказывают такие соображения. Это происходит, даже когда люди полагают, будто им удалось избавиться от негативных мыслей. Второй удар иронического бумеранга!
Попытки подавить тревогу тоже выходят боком. Например, люди, которые стараются не думать о болезненной медицинской процедуре, боятся ее еще больше. Те, кто гонит от себя страх перед публичным выступлением, не только больше волнуются — у них даже сердце бьется чаще (а значит, выше риск смазать речь). Мы пытаемся отбросить от себя какие-то мысли, но тело возвращает послание. Вытеснение тоски и критичных суждений утяжеляет депрессию, а подавление мыслей — симптомы тревоги в пост-травматическом стрессовом и обсессивно-компульсивном расстройствах.
Пожалуй, эти данные трудно переварить. Они противоречат всем нашим инстинктам, защищающим разум от неприятностей. Но если мы хотим спасти себя от душевных страданий, нам надо примириться с ними, а не отталкивать их.
Со мной что-то не так
Филипп Голдин — один из самых компанейских нейропсихологов на свете. Разумеется, все нейропсихологи вполне дружелюбны, но большинство из них не встречают участников исследований радостными объятиями. Голдин заведует Лабораторией прикладной клиникоаффективной нейропсихологии в Стэнфордском университете: по-простому это значит, что он использует свои знания о мозге, чтобы помогать людям, которые страдают от депрессии и тревожности — особенно социальной тревожности. По нему точно не скажешь, что он увлекается социальной фобией — калечащей застенчивостью, но он сделал успешную карьеру, пытаясь понять, как лечить это расстройство.
Люди, которые участвуют в его исследованиях, не просто слегка нервны в общении. Одна лишь мысль о том, чтобы заговорить с незнакомцем, может вызвать у них паническую атаку. Помните свой кошмарный сон: вы вдруг понимаете, что полностью раздеты, а все тычут в вас пальцами и смеются? Люди с социальной фобией живут в этом кошмаре круглосуточно. Они постоянно боятся конфуза, осуждения окружающих, и они сами себе самые едкие критики. Они часто подвержены депрессии. Они избегают любых ситуаций — вечеринок, толпы, публичных выступлений, — при которых начинают беспокоиться и сомневаться в себе. В итоге их жизненное пространство сужается, и даже такие вещи, которые большинству даются свободно — рабочие встречи, телефонные звонки, — могут стать для них неподъемной задачей.
Голдин изучает, что происходит в мозге у тревожных людей в момент беспокойства. Он обнаружил, что пациентам с социальной фобией трудней контролировать мысли, чем среднему человеку. Когда они сталкиваются со своей тревогой (скажем, воображают себя объектом критики), их центр стресса реагирует слишком бурно. Когда Голдин просит их подумать о чем-то другом, у них слабо активируется система контроля внимания. Если говорить терминами вегнеровской теории мысленного контроля, их оператор устает и не может отвлечь их от волнений. Это объясняет, почему люди с тревожными расстройствами настолько поглощены своими страхами: их попытки прогнать смятение особенно неэффективны.
Обычно при терапии социальных фобий рекомендуют сопротивляться неприятным мыслям вроде «Со мной что-то не так». Но это срабатывает, только если человек верит, будто не думать — помогает. Голдин предлагает совершенно иной подход. Он учит пациентов наблюдать и принимать собственные переживания — даже пугающие. Цель — не избавиться от беспокойства и сомнений, но поверить в то, что с ними можно сладить. Если люди поймут, что им не нужно защищаться от внутреннего опыта, то освободятся во внешнем мире. Когда накатывает тревога, Голдин советует отметить это, прочувствовать ее в теле, а потом перевести внимание на дыхание. Если тревога остается, он предлагает вообразить, как связанные с ней мысли и эмоции растворяются в дыхании. Он учит, что, если не бороться с ней, она естественным образом иссякнет.
Поскольку Голдин — нейроученый, ему особенно интересно, как его метод сказывается на мозге. До и после обучающего курса он делает пациентам МРТ. Эта медицинская процедура способна вызвать приступы тревоги и клаустрофобии даже у самых уравновешенных людей. Требуется неподвижно лежать на спине, голову крепко фиксируют в аппарате — даже затыкают и зажимают рот, чтобы человек не вертелся и не болтал. Прибор над головой непрестанно лязгает, как бурильный молоток. И словно этого мало: участников эксперимента просят поразмыслить над утверждениями, которые высвечиваются на экране: «Я себе не нравлюсь», «Люди считают меня странным», «Со мной что-то не так».
Пока пациенты с социальной фобией соображают, Голдин наблюдает за активностью двух областей мозга. Одна связана с пониманием чтения, и по ней можно отследить, как глубоко человек обдумывает каждое предложение, а другая — это центр стресса, и по нему видно, насколько участник паникует.
Когда Голдин сравнил результаты томографии до и после упражнений на внимательность, то обнаружил любопытные различия. После обучения больше активности наблюдалось в области мозга, связанной со зрительной обработкой информации. Люди с социальной фобией уделяли больше внимания критичным суждениям, чем до тренировок. Многим это покажется полным провалом.
Однако у этих же пациентов отмечалось и значительное снижение активности в центре стресса. Хотя они отнеслись к негативным утверждениям внимательнее, те огорчали их меньше. Эта перестройка положительно отозвалась в их повседневной жизни. После лечения люди с социальной фобией стали менее тревожны в целом, а также тратили гораздо меньше времени на самоедство. Когда они прекратили сопротивляться мыслям и эмоциям, то стали свободнее от них.
Эксперимент: чувствуйте, что чувствуется, но не верьте всему, что думается
Когда вам на ум придет неприятная мысль, попробуйте технику, которой Голдин учит участников своих экспериментов. Вместо того чтобы отвлекаться, позвольте себе понаблюдать за мыслью. Зачастую наиболее обидные мысли — старые знакомцы: это та же тревога, то же самоедство, то же воспоминание: «А вдруг не получится?», «Неужели я это сделал, вот дурак!», «Если бы только ничего этого не произошло. Что было бы, поступи я иначе?». Эти мысли крутятся в наших головах, как затертая пластинка, включаются неожиданно, и от них невозможно избавиться. Позвольте себе разглядеть, является ли эта мысль давней мелодией — вот вам первая подсказка, что это не критически важная информация, которой нужно верить. Потом переведите внимание на телесные ощущения. Отметьте, есть ли где мышечное напряжение, изменился ли пульс или дыхание, нет ли спазмов в животе, груди, горле — или в любой другой части тела. Изучив мысли и чувства, обратитесь к дыханию. Прочувствуйте каждый вдох и выдох. Порой, когда вы это делаете, неприятные переживания исчезают сами собой.
Но бывает, что они продолжают отвлекать вас во время дыхательной практики. Если это случилось, представьте, что они облака, которые проплывают по вашему сознанию и телу. Вообразите, что ваше дыхание — ветер, который легко сдувает и развеивает их. Не нужно гнать от себя мысль — просто следуйте за дыханием.
Замечу, что в этой практике не предлагается верить или глубоко погружаться в некую мысль. Противоположность вытеснения — принятие мысли, но не доверие к ней. Вы допускаете, что мысли приходят и уходят, и вы не всегда контролируете то, какие они. Не нужно автоматически соглашаться с их содержанием. То есть вы говорите себе: «Что ж, опять эта мысль. Беспокойство естественно, так уж устроен наш разум, но это не обязательно что-то значит». Вы не внушаете себе: «Что ж, наверное, все так и есть: я ужасный человек, со мной произойдут страшные вещи, и, видимо, мне надо с этим смириться».
То же упражнение можно использовать для любой посторонней мысли или нежелательной эмоции, включая гнев, ревность, беспокойство или стыд.
Испробовав технику несколько раз, сравните результаты со старым методом, когда вы пытались отогнать от себя неприятные мысли или чувства. Что эффективнее и больше вас успокаивает?
Дочь примиряется со своим гневом
Валери была измотана событиями прошлого года. Несколько лет назад у ее матери обнаружили начальные стадии болезни Альцгеймера, но последовало ухудшение. Женщина быстро теряла память, ее уже нельзя было оставлять дома одну, пока дочь работала. Валери со своей семьей приняла решение перевести ее в дом престарелых. Хотя там оказывали необходимую медицинскую помощь, Валери посещала мать каждый день и проверяла, как о той заботятся. Братья и сестры жили далеко, отец уже умер, так что вся ответственность легла на нее.
Эта ситуация злила Валери. Ее бесило, что болезнь побеждает и что ей приходится справляться со всем в одиночку. Даже посещения оставляли чувство беспомощности, так как поведение и память у матери были уже нестойки. В довершение Валери винила себя за эту злость. Чтобы справиться с усталостью, гневом и виной, она утешала себя покупками в продуктовом магазине по дороге из дома престарелых. Она нагружала себя кексами, пончиками и прочими плюшками и съедала их в машине на парковке. Она говорила себе, что это меньшее, что она может себе позволить в такой беде, но, по сути, просто заедала тоску перед приходом домой.
Валери боялась, что, если не избавится от этих чувств, они захватят ее полностью. Если она позволит себе разглядеть эти эмоции, то наглухо увязнет в них. Но все-таки они ее одолевали. И Валери попробовала практику дыхания: раз, навестив маму, она села на скамейку возле больницы и вообразила облака. Она позволила себе ощутить тяжесть и тягучесть вины, напряженность гнева. Потом она представила, что ее дыхание — ветер, который рассеивает тучи. Эти чувства растворялись, душили ее все меньше. Когда исчезли вина и гнев, им на смену пришло горе — и не уходило с дыханием. Однако, разрешив себе ощутить горе, Валери поняла, что не хочет гнать его от себя. Для него нашлось место.
Со временем магазинный ритуал потерял привлекательность: его заменила спонтанность, готовность делать то, что требовалось в течение дня. Позволив себе чувство беспомощности, не запрещая гнев, Валери стала с большей охотой навещать мать. Это не изменило данности, но отчасти сняло стресс. Она уже не пыталась отрицать свои чувства и потому смогла лучше заботиться о матери и о себе.
Попытки избежать нежелательных чувств часто приводят к действиям себе во вред: копуша бежит от тревожности, а пьяница — от одиночества. В случае вашего волевого испытания — что стараетесь не чувствовать вы? Что происходит, если позволить себе ощутить это, используя технику дыхания и воображения облаков?
Не ешь это яблоко
Джеймс Эрскин, психолог из Университета Сент-Джордж в Лондоне, обожает эксперимент Вегнера с белыми медведями, однако добавляет от себя, что вытеснение мыслей не только вынуждает нас думать об их предмете, но и действовать соответственно. Его давно изумляло, что люди часто поступают вопреки своим желаниям (включая его самого, хотя вашей покорной слуге не удалось выбить из Эрскина подробностей). Его любимый писатель — Достоевский, чьи герои вечно клянутся не делать что-то, а спустя несколько страниц мы ловим их на запретном занятии. Разумеется, персонажи Достоевского гораздо чаще борются с желанием кого-то убить, нежели съесть десерт. Тем не менее Эрскин подозревает, что эффект иронического бумеранга отвечает за весь наш саботаж: из-за него мы нарушаем диету, курим, пьем, играем в азартные игры и занимаемся сексом (предположительно, с тем, с кем не должны обмениваться ДНК).
Эрскин впервые доказал, как опасно вытеснение мыслей для самоконтроля на примере самого желанного лакомства — шоколада. Эрскин пригласил в лабораторию женщин на дегустацию двух похожих видов шоколадных конфет. Прежде чем были поданы сладости, участницы пять минут думали вслух. Некоторых попросили высказывать любые мысли о шоколаде, а других — подавлять их. Для сравнения: последней трети не дали никаких инструкций.
Сначала вытеснение вроде бы срабатывало. Женщины, которые старались не думать о шоколаде, говорили о нем меньше: в одном исследовании у них в среднем отмечалось лишь девять таких мыслей, по сравнению с 52 у тех, кто намеренно их высказывал. Но, фанаты вытеснения, вам рано радоваться. Истинной мерой успеха стала дегустация.
Экспериментатор предлагал каждой женщине две вазы с 20 конфетами в обертках. Участниц оставляли наедине с лакомствами, предлагая съесть сколько угодно, чтобы распробовать. Результаты были стабильны: женщины съедали в два раза больше сладостей, если пытались не думать о шоколаде перед дегустацией. У худеющих эффект был особенно силен, то есть мы наиболее подвержены нежелательным последствиям вытеснения, когда используем его как щит от соблазна. Исследование 2010 года обнаружило, что, в отличи е от тех, кто не сидит на диетах, худеющие гораздо чаще вытесняют мысли о еде. И как пророчили вегнеровские медведи, хуже всех удавалось уследить за питанием тем, кто подавлял порывы. Эти люди обладали большим аппетитом и переедали чаще тех, кто не пытался контролировать свои мысли.
Проблема с диетами
Диеты — давняя забава, но как способ потери веса она неэффективна. Обзор исследований по ограничениям на продукты и калории за 2007 год показал, что от диет мало или никакого проку для похудания и здоровья, зато очень много вреда. Большинство худеющих не только возвращались к весу, который теряли на диете, но и набирали больше. Собственно, диеты — даже лучший способ поправиться, чем похудеть. На диетах полнеют сильнее, чем без диет. Судя по результатам длительных наблюдений, неустойчивым диетам сопутствует повышенное артериальное давление, нездоровый уровень холестерина, сниженный иммунитет, больший риск инфаркта, инсульта, диабета и смерти от других причин. И если вы еще помните, диеты увеличивают вероятность изменить супругу — хотя вы не найдете ни один из этих побочных эффектов в прилагающихся инструкциях.
Многие исследователи, включая Эрскина, пришли к выводу, что диеты бесполезны именно по той самой причине, из-за которой их считают особенно полезными: отказ от жирных продуктов. Проблемы начались с первого запретного плода, и наука подтверждает, что запрет на еду автоматически повышает тягу к ней. Например, у женщин, которых просили неделю не есть шоколад, рос к нему аппетит, и во время дегустации они съедали в два раза больше шоколадного мороженого, печений и пирожных, нежели участницы, которые себя не ограничивали. Это происходит не потому, что мозг и тело вдруг ощущают, будто вам жизненно необходима конкретная аминокислота и микроэлементы из шоколадного печенья или мороженого. Если бы желания действовали именно по этому принципу, миллионы людей были бы поражены неодолимой тягой к свежим фруктам и овощам. Но отнюдь нет, это скорее психологическая, нежели физиологическая реакция. Чем больше вы избегаете какого-то продукта, тем больше о нем думаете.
По мнению Эрскина, многие худеющие обманываются успехом — хотя бы изначальным, когда избавляются от мыслей о еде. Не только люди на диете убеждают себя, что вытеснение срабатывает — все мы подвержены этой иллюзии. Прогнать мысль на время возможно, и мы заключаем, что стратегия в корне верна. А когда нам в итоге не удается контролировать собственные мысли и поступки, мы решаем, будто все из-за того, что мы плохо старались. До нас не доходит, что плох сам прием. Мы удваиваем усилия, готовя себя к еще более мощному удару бумеранга.
Под микроскопом: чего вы больше всего хотите?
Наука подсказывает, что когда мы объявляем еду вне закона, то хотим ее еще сильнее. Подтверждается ли это на вашем опыте? Пытались ли вы похудеть, запрещая себе отдельную группу продуктов или любимый перекус? Если так, как долго это длилось и чем закончилось? Есть ли у вас сейчас список запрещенных продуктов? Если да, как запрет влияет на тягу к ним? Если вы не на диете, есть ли что-то, что вы себе запрещаете? Это убивает желание или подкармливает его?
Сила принятия
Что нам делать с мыслями и желаниями, если не гнать их прочь? Возможно, нам стоит их приветствовать. Таков вывод исследования, в котором сотне студентов поручили 48 часов носить с собой прозрачные коробочки с Hersheys Kisses. Испытание: не съесть ни одной конфетки из коробочки (каждую конфетку пометили, и, если бы кто-то попытался заменить съеденную, это бы выяснилось).
Экспериментаторы не отправили студентов в бой безоружными: им дали совет, как справляться с соблазном. Некоторым сказали отвлекать себя всякий раз, как захочется полакомиться. Им также предписали бороться с мыслями о еде. Например, если они думали:
«Эти конфетки так и манят, съем одну»
— то должны были себе возразить:
«Тебе запретили есть шоколад, так что не надо».
Иными словами, от этих ребят требовалось поступать так, как ведет себя большинство, когда хочет умерить аппетит.
Другим студентам прочли лекцию о феномене белых медведей. Экспериментаторы объяснили ребятам эффект иронического бумеранга и призвали их не гнать от себя мысли о сладком. Вместо этого требовалось отмечать, когда возникало желание, принимать любые мысли и чувства, но помнить, что нельзя им следовать. Эта группа контролировала не мысли, а поведение.
На протяжении 48-часового волевого испытания студенты, которые отказались от мысленного контроля, хотели шоколада меньше всех. Любопытно, что стратегия принятия больше всего помогла тем ребятам, которые и в обычной жизни не устанавливали себе запретов на еду. Когда участники, которые боролись с тягой к еде, пытались отвлечь себя или поспорить с собой, это заканчивалось катастрофой. Но когда они переставали подавлять мысли, конфеты соблазняли их меньше, и они меньше нервничали, что приходится таскать с собой шоколад, который нельзя есть. И самое поразительное: все студенты, которые пользовались стратегией принятия, не съели ни одной конфетки, хоть и пялились на обещанную награду два дня подряд.
Эксперимент: принимайте влечения, но не руководствуйтесь ими
В конфетном исследовании студентам, которые узнали об ироническом бумеранге и белых медведях, дали следующую четырехшаговую инструкцию, как справляться с желаниями. На этой неделе попробуйте применить ее к собственным наиболее сильным соблазнам, будь то шоколад, капучино или проверка почты:
1. Замечайте свои мысли и желания, связанные с соблазном.
2. Принимайте их, не пытаясь моментально отвлечь себя или поспорить. Вспомните об эффекте белых медведей.
3. Осознайте, что мыслями и чувствами не всегда удается управлять, но вы можете выбирать, руководствоваться ими или нет.
4. Помните о цели. Напоминайте себе о своем обещании, как студенты напоминали себе, что согласились не есть конфеты.
Любительница шоколада вдохновляется конфетным тестом
Кэролайн была благодарна за подсказку, как справляться с постоянным присутствием шоколада. В ее офисе у всех на столах стояли вазы с конфетами — так было заведено. Сама Кэролайн не придерживалась этой традиции, но когда она посещала других сотрудников, то сталкивалась с искушением. Это было постоянным источником стресса: устоит она или не устоит? Взяв одну конфетку, она искала предлог утянуть и вторую. В результате она предпочитала писать или звонить сотруднику, который находился в 15 метрах от нее, только чтобы избежать соблазна. Спустя неделю после того, как мы обсудили конфетное исследование, я получила восторженное письмо от Кэролайн. Она сообщала, что одна лишь мысль об эксперименте помогала ей взять себя в руки. Она смотрела прямо на шоколадки на столах сослуживцев, даже наклонялась и вдыхала их аромат, но не поддавалась. Коллеги бросали в рот очередную конфетку и сетовали на свое слабоволие. Кэролайн, напротив, не могла нарадоваться собственной выдержке. Она не знала, действительно ли принимала свои желания или просто вспоминала о тех студентах с коробочками, но ее сила воли росла — и ее это восхищало.
Студенты часто говорят мне, что вспоминают о том или ином исследовании, даже воображают его участников, и это укрепляет их выдержку. Если какой-то эксперимент вам особенно близок, вспоминайте его при искушениях.
Диета без диет
Можно ли похудеть или укрепить здоровье, не запрещая себе жирную пищу? Новый подход предлагает именно это. И речь не о волшебных пилюлях, которые якобы помогают сжечь жир и накачать мышцы во сне. Исследователи из Университета Лаваль в Квебеке разработали уникальный метод, основанный на том, что следует есть. На занятиях не выдается списка запрещенных продуктов, курс не сосредоточен на сокращении калорий. Вместо этого делается упор на то, какая еда способствует здоровью и приносит удовольствие. Участников просят думать о том, что они могут сделать, чтобы оздоровиться (например, заниматься спортом), а не о том, что делать или есть нельзя.
По сути, эта программа превращает испытание силы «Я не буду» в испытание «Я буду». Вместо того чтобы воевать с аппетитом, люди ставят перед собой цель достичь здоровья.
Исследования показывают, что переход «Я не буду» в «Я буду» работает. Две трети участников, которые сбросили вес, поддерживали его спустя 16 месяцев. Сравните это с результатами вашей недавней диеты. Пожалуй, среднему человеку хватает 16 дней, чтобы вернуться на исходную позицию. Люди также сообщали, что по завершении курса у них снизился аппетит и они значительно реже теряли самообладание в ситуациях, которые обычно вызывают переедание (стресс и праздники). Заметьте, что женщины, которым удалось достичь особенно гибкого отношения к еде, потеряли больше веса. Отказ от запретов дал им больше возможностей управлять своим рационом.
Эксперимент: превратите испытание «Я не буду» в испытание «Я буду»
Кто угодно может достичь успеха, превратив испытание «Я не буду» в испытание «Я буду». Попробуйте одну из следующих стратегий для смещения фокуса:
1. Что, кроме поведения «Я не буду», удовлетворит те же нужды? Большинство дурных привычек возникли ради некой потребности: они якобы снижают стресс, развлекают или вызывают одобрение. Вы можете сменить акценты: не запретить вредную привычку, а заменить ее новой (желательно более здоровой). Один из моих студентов отказался от кофе в пользу чая. Напиток давал те же преимущества: это хороший предлог для перерыва, он снабжает энергией, его везде легко раздобыть — но в нем меньше кофеина.
2. Если не вредная привычка, то что же? Большинство наших зависимостей и развлечений отнимают у нас время и силы, которые мы могли бы потратить на что-то еще. Порой гораздо эффективнее сосредоточиться на упущенной возможности, а не на борьбе с вредной привычкой. Одна из моих студенток заметила, что ее чересчур затягивают реалити-шоу. Ей удалось выключить телевизор, когда она поставила себе цель: использовать время с большей пользой, например научиться готовить. Она заменила прежние шоу кулинарными передачами (неплохой первый шаг), а потом переместилась с дивана на кухню.
3. Можете ли вы рассматривать испытание «Я не буду» нан испытание «Я буду»? Иногда на один и тот же поступок можно взглянуть по- разному. Например, мой студент переформулировал задачу «не опаздывать» как «прийти первым» или «прибыть на пять минут раньше». Вроде бы разница невелика, но соревнование «кто первый» увлекло его гораздо больше цели «прийти вовремя». Если вы сосредоточитесь на том, что хотите делать, а не на том, чего не хотите, то избежите угрозы иронического бумеранга.
Если возьметесь за этот эксперимент, постарайтесь на неделе уделять больше внимания позитивным действиям, а не запретам. А в конце проверьте, насколько вам удалось справиться с прежним испытанием «Я не буду» и с новым «Я буду».
Пожалуйста, не курите
Сара Боуэн, ученый из Центра исследований зависимостей в Вашингтонском университете, тщательно продумала, как обустроить свою камеру пыток. Она выбрала обычную комнату для переговоров с длинным столом, за которым свободно помещались 12 человек. Она зашторила окна и сняла украшения со стен, чтобы участников ничто не отвлекало.
Они приезжали по одному. По ее просьбе каждый привез с собой непочатую пачку любимых сигарет. Все хотели бросить курить, но пока им не удавалось. Боуэн попросила курильщиков воздерживаться хотя бы последние 12 часов, чтобы они ощущали легкую никотиновую ломку. Она знала, что прибывшие хотят сделать затяжку, но требовалось дождаться остальных.
Когда все собрались, Боуэн усадила их за стол. Каждый стул был обращен к стене напротив, так что участники не видели друг друга. Она попросила их отложить книжки, телефоны, еду, напитки и раздала карандаши и бумагу для письменных ответов. Она запретила людям разговаривать друг с другом, что бы ни случилось. Так началась пытка.
«Выньте пачку и взгляните на нее», — дала указание Боуэн. Они подчинились. «Теперь утрясите». Она подразумевала курительный ритуал, когда пачкой стучат по столу, чтобы утрамбовать табак в каждой сигарете. «Снимите целлофан, — последовало продолжение. — Откройте пачку». Она отрепетировала с курильщиками каждый шаг: открыв пачку, они вдыхали запах табака, вынимали сигарету, держали ее в руках, изучали взглядом, нюхали. Брали ее в рот. Доставали зажигалку. Подносили зажигалку к сигарете, не прикуривая. На каждом этапе она просила участников остановиться и подождать несколько минут. «Люди нервничали, — делилась со мной Боуэн. — Я буквально видела, как их тянет закурить. Они всячески пытались себя отвлечь: играли карандашами, оглядывались, ерзали». Боуэн тоже было неуютно от их страданий, но ей требовалось, чтобы они испытали сильное влечение, способное помешать попытке бросить курить. На деле Боуэн интересовало, поможет ли внимательность курильщикам устоять перед тоской по сигарете.
Накануне пыточного теста половина курильщиков прошла короткий тренинг по технике скольжения. Группе предписали уделять пристальное внимание желанию закурить, не пытаясь изменить его или от него избавиться (как мы уже убедились, этот подход здорово помогает при социальной тревожности и повышенном аппетите). Вместо того чтобы отвлекать себя от побуждения или надеяться, что оно просто исчезнет, курильщики должны были тщательно его изучить. Какие мысли приходили им на ум? Как это стремление отзывалось в теле? Их тошнило или у них сосало под ложечкой? Они чувствовали напряжение в легких или в горле? Боуэн объяснила, что эти порывы всегда в конце концов проходят, неважно, поддаются им или нет. Испытав сильное влечение, людям следовало вообразить, что их желание — волна в океане. Она нарастает, поднимается выше, но в итоге опрокидывается и растворяется. Курильщики должны были представить, что они скользят по этой волне: не борются с ней, но и не поддаются. Боуэн попросила их применить технику скольжения во время провокации.
Спустя полтора часа истязаний всех курильщиков выпустили из камеры пыток. Боуэн не потребовала от них резко завязать и даже не посоветовала применять технику скольжения в повседневной жизни. Она дала им последнее задание: следить за тем, сколько сигарет они выкурят в каждый из дней следующей недели, каким будет их настроение и насколько сильны их порывы закурить.
В течение первых суток обе группы выкурили примерно равное количество сигарет. Но, начиная со второго дня и до конца недели, группа скольжения курила меньше. К седьмому дню у контрольной выборки не наблюдалось изменений, а экспериментальная урезала свою норму на 37 процентов. Внимательно прислушавшись к собственным желаниям, люди смогли предпринять конструктивные шаги. Боуэн также проверила соотношение настроения и тяги к курению. Поразительно, но у тех, кто освоил новую технику, плохое настроение больше не было связано с сигаретами.
Стресс уже не приводил к машинальной затяжке. Это один из лучших побочных эффектов скольжения: человек учится принимать неприятные внутренние переживания и справляться с ними, и ему больше не требуется утешаться нездоровой наградой.
Описанное исследование — научный эксперимент, а не развернутый курс лечения, но Боуэн ведет и длительные программы для людей с зависимостями. «Мы используем воображаемые, а не настоящие соблазны, — рассказала она мне. — По многим причинам мы не можем принести в класс крэк». В последнем исследовании Боуэн произвольно распределила 168 мужчин и женщин в две группы: на обычное лечение зависимостей и на программу внимательности, в которой обучают скольжению и другим стратегиям совладания со стрессом и влечениями. Спустя четыре месяца группа внимательности сообщала о снижении тяги к наркотикам и была менее склонна к срывам, чем группа стандартного лечения. Опять-таки тренинг разрывал непроизвольную связь между неприятными переживаниями и дозой. У людей, которые научились скользить, стресс больше не увеличивал риск срыва.
Эксперимент: скользите
Каким бы ни был ваш кайф, скольжение поможет вам обуздать влечение и не поддаваться ему. Когда желание одолевает, обратите внимание на свое тело. Как ощущается порыв? Вам жарко или вас знобит? Вы испытываете напряжение в какой-то части тела? Что происходит с пульсом, дыханием, желудком? Прочувствуйте это хотя бы минуту. Отметьте, меняются ли интенсивность или качество переживаний. Иногда, если не следовать порыву, он усиливается — как капризный ребенок, который закатывает истерику. Попробуйте побыть с этими ощущениями, не пытаясь их отогнать, но и не идя у них на поводу. Пока вы практикуете скольжение, дыхание может стать отличной поддержкой. Скользите по вашему дыханию: следите, как вы вдыхаете и выдыхаете, пока наблюдаете за желанием. Когда вы впервые используете эту стратегию, вы можете скользить и все же поддаться. В курительном эксперименте Боуэн все участники закурили, как только покинули пыточную. Не считайте первые пробы окончательным приговором методу. Скольжение — это навык, который приходит со временем, как и любая новая форма самоконтроля. Хотите поупражняться в навыке, прежде чем вас охватит желание? Есть отличный способ испытать технику. Просто сядьте спокойно и подождите, пока не захочется почесать нос, скрестить ноги или поменять позу. Примените те же принципы скольжения к этому порыву: прочувствуйте его, но не поддавайтесь ему сразу же.
Скольжение по претензиям
Тереза знала, что ее привычка постоянно критиковать мужа ставит под удар их отношения. Они были женаты пять лет, но последний год выдался особенно бурным. Они часто спорили о том, что следует делать по дому и как воспитывать их четырехлетнего сына. Терезе казалось, что муж всячески старается вывести ее из себя, делая все не так. В свою очередь, он устал от одергиваний и неблагодарности. И несмотря на то, что Тереза хотела его изменить, она понимала, что ее поведение угрожает их браку. Она решила поскользить по претензиям. Заметив, что возникает желание сказать колкость, она остановилась и почувствовала напряжение в теле. Оно было особенно сильным в челюстях, лице и груди. Тереза отследила прилив раздражительности и беспомощности: они ощущались как жар и нарастание давления. Ей словно приходилось выбрасывать из организма едкие слова — так вулкану требуется извержение. Прежде она руководствовалась убеждением, что нужно дать выход жалобе, выразить ее, чтобы та не отравляла ее изнутри. Но тут Тереза проверила на практике утверждение, что, как и влечения, импульсы проходят сами по себе, если им не поддаваться. При скольжении она позволила себе проговаривать жалобу про себя. Претензия казалась ей то смехотворной, то оправданной. В любом случае Тереза позволила ей оставаться внутри и не высказала ее вслух. Потом она представила свое раздражение как волну, которая опадает. Тереза обнаружила, что стремление жаловаться идет на убыль, когда она дышит и следит за телесными ощущениями. Скольжение можно применять не только к зависимостям, оно помогает справляться с любыми разрушительными импульсами.
Внутреннее принятие, внешний контроль
Когда вы начинаете экспериментировать с силой принятия, помните, что противоположность вытеснения — не сибаритство. Все успешные программы, перечисленные в этой главе: принятие тревожности и влечений, прекращение ограничительной диеты, скольжение — учат людей отказываться от жестких попыток контролировать внутренние переживания. Они не поощряют людей верить самым неприятным мыслям или пускать поведение на самотек. Никто не говорит людям с социальной фобией сидеть дома и трястись, не поощряет худеющих напихиваться полуфабрикатами на завтрак, обед и ужин и не говорит наркозависимым: «Торчите, если вам так нравится!».
Во многом эти курсы объединяют в себе все, что мы узнали о силе воли. Они основываются на способности разума наблюдать за собой с любопытством, но без осуждения. Они предлагают способ управляться с главными врагами самоконтроля: соблазном, самоедством и стрессом. Они просят нас помнить о том, чего мы действительно хотим, чтобы мы нашли в себе силы делать то, что трудно. Тот факт, что один и тот же базовый метод помогает в столь разнообразных волевых испытаниях, начиная с депрессии и заканчивая наркотической зависимостью, подтверждает, что три базовых навыка: самосознание, забота о себе, внимание к самому важному — основа самоконтроля.
2 комментария