РЕВОЛЬВЕР "Величайший враг спрячется там, где вы меньше всего будете его искать И этот враг — ты сам."

Есть в каждом из нас нечто такое, о чём мы даже не подозреваем. Но именно это заставляет подниматься нас по утрам с постели.
Мы — наркоманы, сидящие на игле чужого одобрения и признания.
Не верь этим псам, они тебя смешат лишь для того, чтобы вытащить твои золотые зубы.
В любой игре всегда есть соперник и всегда есть жертва, вся хитрость — вовремя осознать, что ты стал вторым, и сделаться первым.
Мне не нравится чувствовать себя в клетке, не нравилось и не будет нравиться. А с какой стати человек должен делать то, что ему не нравится?
Всегда есть выбор.
Не зря говорят: «Чем труднее битва — тем слаще победа».
Мудрец говорит, что в мире существует лишь одно правило: крохотный вопрос, от которого зависит наша удача. Чем чаще будет звучать этот вопрос, тем сильнее мы будем становиться. Вы поняли, что это за вопрос, мистер Грин? — Что это даёт мне?
Не добавляй проблем больше, чем может вынести твое тело.
Чем дольше слушаешь, тем слаще речь.
Приоденься получше, прежде чем выдаивать меня досуха, приятель!
На что я подписался? Не стоит искать в этом и капли здравого смысла, только не сейчас, потому что его здесь нет, но раз взялся за дело — нужно довести его до конца.
Общаясь со специалистами, я понял одну вещь: ни хрена эти специалисты не рубят. Любое правило можно обойти, любой закон можно нарушить. Отныне я намерен нарушать их все, потому что отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.
Это очень странно, но мне даже сейчас не хочется их отдавать; я понимаю, что с собой их не заберёшь, так что ж тогда горевать? И какого хрена мне сейчас так тошно? А мысль, что я помогаю этим двум скотам, никак не облегчает ситуацию.
Шахматы и разводки — опасное сочетание.
Чем искушённее игра, тем искушённее соперник. Если соперник поистине хорош, то он загонит жертву в ситуацию, которой сможет управлять. И чем ближе она к реальности, тем ей легче управлять. Найди слабое место жертвы и дай ей немного того, чего ей так хочется. Отвлекай жертву, пока она корчится в объятиях собственной жадности.
Чем масштабнее разводка, чем она древнее, тем её проще провернуть. По двум причинам: людям кажется, что разводка не может быть такой древней и такой масштабной. Не могло ведь так много людей повестись на неё. И наконец, когда жертва начинает сомневаться, что соперник ей равен, на самом деле она начинает сомневаться в своих собственных интеллектуальных способностях, но никто в этом не признается. Даже самому себе.
Лучшего соперника ты находишь там, где меньше всего его ищешь.
Какой победитель думает о поражении? Но, когда сталкиваешься с тем, с чем столкнулся я… новая беспощадная реальность заставляет понять простой факт, который все мы стараемся игнорировать: «Победить невозможно!», единственная гарантия, которую ты получаешь, ввязываясь в эту игру, — гарантия проигрыша; вопрос лишь в том, когда это произойдет.
И что, спрашивается, они тянут? Могли бы сразу забрать у меня все деньги — нет, они хотят, чтобы я мучился; эти извращенцы хотят, чтобы я платил, платил за свою собственную боль. Я впервые в жизни становлюсь жертвой таких зверских опытов. Каждый раз, когда я об этом думаю, во мне что-то умирает. Я всегда утверждал, что просто так никогда и никому не сдамся, что меня скорее разорвут на куски, чем подомнут; и, вот я сломлен, они нашли мое слабое место: застигли врасплох, поймали на мушку, задели за живое. Я одной ногой стою в могиле, но обеими руками вцепился в гроб. Я спекся, сдулся… Воткните в меня вилку и посмотрите — потечёт ли кровь. Я словно в гипнозе застрял где-то между молотом и наковальней. Я выпал из реального мира! Больше всего на свете я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Есть в каждом из нас что-то такое, о чём мы даже не подозреваем. То существование, которое мы будем отрицать до тех самых пор, пока не будет слишком поздно, и это что-то потеряет для нас всякий смысл. Именно это заставляет нас подниматься по утрам с постели, терпеть, когда нас донимает занудный босс, терпеть кровь, пот и слёзы. А всё потому, что нам хочется показать другим, какие мы на самом деле хорошие, красивые, щедрые, забавные и умные. «Можете меня бояться или почитать, только, пожалуйста, не считайте меня таким же, как все». Нас объединяет это пристрастие. Мы наркоманы, сидящие на игле одобрения и признания. Мы готовы на всё, лишь бы нас похлопали по плечу и подарили золотые часы или прокричали: «Гип-гип, — мать его так, — ура!». «Смотрите, какой умный мальчик — завоевал очередную медальку, а теперь натирает до блеска свой любимый кубок». Все это сводит нас с ума. Мы не более, чем обезьяны, нацепившие костюмы и страждущие признания других. Если бы мы это понимали, мы бы так не делали. Но кто-то специально скрывает от нас истину. Если бы у вас появился шанс начать всё сначала, вы бы непременно спросили себя: «Почему?».
Ты так давно слышишь этот голос в себе. Этот голос — твой лучший друг (жертва должна поверить, что ты её друг), а где может прятаться твой враг? (Там, где ты не будешь его искать). Ты знаешь, кто такой Сэм Голд, мистер Грин? Ты должен его знать, потому что ОН знает, кто ты такой. (Он — Голд. Сэм Голд. Человек-тайна, человек-туман, человек-загадка). Он прячется здесь. Он прячется в тебе (его никто не видит, но Голд видит ВСЕХ нас). Ты в игре Джейк, ты в большой игре. В его игре участвуют все, но никто этого не осознаёт. А всё вокруг — все это его мир. Он им владеет. И управляет. (Хватит этой ерунды, голова кругом идёт, скажи ему, что довольно). Он говорит, что делать — Слушай, хватит, — и когда делать (скажи). Я сказал: «Хватит, Ави!». (Жертва всегда сомневается в сопернике, на самом деле она сомневается в себе, в своих возможностях, но в этом не признается, даже самому себе). Он прячется за человеческой болью, за каждым совершённым преступлением (как я могу прятаться за человеческой болью и за каждым совершенным преступлением, если меня вообще не существует?). В этот самый момент он говорит тебе, что его не существует. Мы заставили начать тебя войну с твоим единственным врагом, который у тебя есть, хотя ты, ты считаешь его своим лучшим другом (они защитят своего друга любым способом). Ты защищаешь его, мистер Грин, но при помощи чего, и где то место, в котором он прячется? Там, где ты будешь меньше всего его искать. Он прикрывается твоей болью Джейк. Своей болью ты его защищаешь. Изменив ситуацию с тем, кто контролирует тебя, ты сможешь изменить ситуацию тем, что контролируешь её сам. Насколько далеко ты готов зайти, мистер Грин? Чем больше у тебя власти, как тебе кажется, появляется в мире Голда, тем меньше у тебя остаётся власти в реальном мире. Ты до сих пор в тюрьме Джейк. На самом деле, ты из неё никуда и не выходил.
Я знаю, что ты до сих пор там. Я чувствую, как ты умираешь. Я слышу, как ты стучишь, умоляя дать тебе пищи. Ну, и кто из нас теперь трясётся, моля о дозе? Тебе там не тесновато, а? Ты прав, потому что стены уже сдвигаются. Еды нет, солнечного света тоже, мои глаза открыты, а рестораны — закрыты. Отваливай, уходи, найди кого-нибудь другого, кто станет набивать тебе мошну, того, кто не почувствует твоего приближения и не поймёт, когда ты окажешься рядом.
Красота — это ангел, несущий разрушение. Как нечто настолько красивое может нести столько зла? Но не существует на свете такого ангела, который был бы настолько разрушителен, как их алчность. В конце концов она их всех погубит. Им кажется, что они могут с этим справиться. Но алчность — это та единственная змея, которую невозможно околдовать. Надо было убить его, давным-давно…
Не задавай вопросов — не услышишь лжи.
Знаешь, в чём прелесть игры, Джейк? Неизвестно, где противник. Есть ли он. Он в голове каждого, и ему верят. Это его второе я. Если ты попытаешься уничтожить его, чтобы спасти людей, они уничтожат тебя, чтобы спасти его. Красиво, правда? Ты не можешь не восхищаться!
Пойми причины своей боли, и ты победишь в этой игре!

Минимум раз пять пересмотрел! Кто не смотрел этот фильм, зря жил!