Наталья
@Madiha

Сын Искандера из Балха спросил своего отца, лежащего на смертном одре: «В чем источник вашей силы, вашего благосостояния и чудес?»
Отец прошептал: «Если бы я назвал его, мои слова отрезали бы тебя от контакта с этим источником, поэтому, я не скажу, где он, а лишь — чем он является».
И продолжил: «Суфийский Путь — наша спасительная дорога жизни; на этой земле, мы, так сказать, чужестранцы среди дикарей, но теперь я возвращаюсь на родину».
Сын сказал: «Почему на протяжении вашей жизни вы не говорили этого всем? Ибо ваш пример, который будет жить тысячу лет, побудил бы людей вступать на суфийский Путь толпами и дал бы им благословение Избранных».
Искандер вздохнул и сказал: «Жадность к обладанию тайной сделала бы большинство из пришедших — прельщенными, и у них возникло бы желание обладать большим, чем другие. Сын мой, всю жизнь я учил людей умеренности, надеясь, что она успокоит алчность, которая разрушает человека, даже если он алчет добра».
«В таком случае, что мне делать?» — спросил сын.
«Желать Истины ради нее самой и ничего не желать для себя».
«Но как мне узнать, желаю ли я чего-то ради самой этой вещи, а не ради себя?»
«Осознай через повседневную практику, что то, чем ты себя воображаешь, состряпано из мнений, навязанных тебе другими людьми, и к тебе не имеет никакого отношения. Ищи Учителя Века, пока не найдешь его. И если ты не сможешь распознать Вождя Эпохи, то лишь потому, что отвергаешь его внутренне, а не из-за того, что он не явлен, как таковой».
Вот завет великого суфия Сулеймана Наджами, сына Искандера из Балаха. Передавая его своему сыну, он сказал: «Не могу сказать, что за долгую жизнь я научился большему, чем этой мудрости, завещанной мне отцом. Именно поэтому я предлагаю ее
Читать дальше →

«Следующая западная шутка показывает, что люди, в рамках своей культуры, также находят бесперспективным пытаться информировать других, кому на самом деле сначала следует избавиться от пунктиков. Суфий мог бы сказать, что в этой шутке человек с часами просто пытался подчеркнуть слабость мышления другого: склонность каждого оспорить то, что принять не комфортно» (И.Шах)

Будь по-вашему

— Не могли бы вы сказать, который час?

— Сейчас три часа.

— Но сейчас не может быть больше половины третьего!

— Ну что ж — будь по-вашему!

«Люди всегда возражают примерно так:
— Как я могу без учителя стать суфием? В конце концов, многие знаменитые суфии стали…

Здесь следует дать им запоминающуюся иллюстрацию положения, что обстоятельства меняют дело. Поможет следующая шутка, и не потому, что точно соответствует ситуации, будучи притчей или аналогией, а потому, что порождаемое удовольствие помогает действовать на уровне ожиданий этих людей» (И.Шах)

УТКИ
Один путешественник подошел к крестьянину, сидевшему на берегу речки, и спросил, можно ли перейти ее вброд. Тот заверил его, что можно. Однако, не дойдя и до середины, путешественник понял, что его голова вот-вот окажется под водой, и ему пришлось выбираться обратно на берег, где все еще сидел крестьянин.

— Ты же сказал, что здесь достаточно мелко, дурень! — закричал он.

— Знаешь, сам разобрать не могу, — отвечал простак, — уткам-то вода даже до половины не доходит…

«В следующей истории повествуется о „суфии“-академисте. В ней мистический мастер о том, что действительно происходит, осведомлен меньше, чем человек, пришедший к нему учиться.

Здесь на Западе видны и множество учтивых, стандартизованных людей, интересующихся духовной учебой, и готовность, с которой их принимают духовные мастера. Это полностью противоположно положению вещей во многих школах на Востоке. Там обычно быть принятым в ученики — честь и редкость. На самом же деле об этом есть хорошо известная история, которая на Западе не столь распространена...» (И.Шах)

Трудность
Был учитель, каждые три года принимавший только одного ученика. Рассказывают, что когда он дал понять, что желает провести беседу с соискателями, пришел только один соискатель.

— Прекрасно, — глянув на него, сказал учитель, — я испытаю тебя. Но тебе не следует слишком усердствовать в аскетизме. Я не требую, чтобы мои ученики были столь вымазаны грязью и пеплом, в такой разодранной одежде и с такими израненными лицами…

— Тогда, — сказал удачливый соискатель, — вам не подошел бы никто из трехсот других соискателей, с которыми мне пришлось драться, чтобы победить — у всех у них вид
Читать дальше →

«Но если ученик и может учиться видеть себя, по существу, простаком в стране суфиев, то как же ему узнать, находится он в этой стране или нет? Какой учитель — истинный, какой — обманщик, а какой — сам обманывается?

Людям, намеревающимся стать учениками, суфии всегда сами предоставляют множество историй. В основу большинства таких историй положен следующий принцип: ученик должен изучать мастера, чтобы видеть по его словам и действиям: работает ли тот на более высоком уровне или просто является социальным феноменом. Возражение, что ученик не может различить, поскольку мастер работает в невидимой области, верно только отчасти. Если предполагаемый суфийский учитель проявляет обычные недостатки или слабости как часть своего образа жизни, и если ученик проделал также достаточную внутреннюю работу, что дало ему способность точного суждения, истина будет очевидна. Вот почему суфии одновременно снабжают материалами и о том, как отбросить предрассудки, и о том, чему подобно поведение недостойных учителей. Вот хороший пример...» (И.Шах)

Золото каждому

Жил когда-то некий мистический мастер-учитель, или, во всяком случае, этот человек думал, что является таковым. И все бы хорошо, да не было у него учеников. Он говорил речи и вел себя таинственно, но ничего не происходило.
Однажды он пожаловался человеку, похожему на странствующего монаха, что дал бы серебряную монету за каждого ученика, которого бы к нему привели.

— Нет проблем, — сказал монах, — я весьма опытен в подобных вещах. Дайте мне время до завтрашнего утра.

На рассвете мистик проснулся от шума тысяч людей, собравшихся на городской площади и выкрикивающих его имя. Но как только он вышел из дома, торопясь на встречу со своей нетерпеливой аудиторией, к нему подошел монах.

— Ну как вам это?

— Чудесно, но мне надо идти и говорить с ними, или они придут сюда и заставят меня обратиться к ним.

— Вы должны мне три тысячи серебряных монет, — сказал монах и не отпускал его, пока не получил деньги.

Когда
Читать дальше →

Внутренние демоны — мучители без сна
Шаг, другой, крутись, вертись — будь с собой честна
Все равно не скрыться, не спрятаться от козней
Вечные скитальцы, духи ночи поздней
Страшные терзания, гнусное мученье
Что за наказание? В чем же избавление?
Шепчут и играют — кукла ты для них
И они ведь знают, ты — всего лишь блик
Но тебе не скажут — строги палачи…
Мыслями завяжут, чувства — как в печи
И твои стенания — ихняя забава
Ты ведь веришь им — броская отрава!
А они же наблюдают белки бег по колесу
Смех их только пробирает, я ж страданья не снесу!
И в кромешной тьме извечной лучик света не видать
Почему так горьки эти «сладости»? — Их не продать…
Встрепенулась, оглянулась — и очнулась ото сна
«А, так вы же мне казались», — миражи из мысли дна
Просто так и невесомо сразу стало на душе
«Рано радуешься, снова мы идем к тебе уже!»
И пока я не сумею эту мысль догнать всецело
На костре меня «согреют», выпьют кровушку умело
Но куда ж ты подевалось озарение о тенях?
Вновь в меня они вонзались — порождая вечный страх
Так и будет продолжаться, пока жизни колесо
Не устанет повторяться, завершая бой часов

Вы помните, что я часто говорю: вы должны быть свободны внутренне. Вы понимаете, что значит быть свободными? Ни с чем не отождествляться. Самая важная составляющая вашего рабства зависит от факторов, которые кристаллизовались в нас и которые обусловлены отношениями с чужими людьми, которые нам незнакомы. Поэтому, чтобы суметь быть свободными, первая работа в эзотерических школах всех времен начинается в точности с этого вопроса: «Декристаллизовать все факторы, которые относятся к взаимоотношениям с другими». Вы должны быть абсолютным эгоистом. Вся любовь, все уважение к кому бы то ни было должны быть ликвидированы; необходимо, чтобы любовь была трансформирована в безразличие. Особенно вы должны влиять на себя и работать над тем, чтобы никогда не иметь тесной связи ни с кем. Вы не должны ни любить, ни внутренне ценить, ни иметь симпатию или антипатию к кому-либо. Я повторяю: «не» внешне, а внутренне. Внешне вы должны играть вашу роль. «Не» внутренне. Каждого, кто чужд вам, вы должны отвергнуть, за исключением родственников. Боритесь всеми способами. Вы знаете себя лучше, чем я; вы знаете, как повлиять на себя и каким мыслям и чувствам необходимо оказывать сопротивление, чтобы декристаллизовать эти факторы. Истина остается истиной. Все те, кто вовлечен во внутреннюю работу, должны избавиться от фактора связей, хороших или плохих, с кем бы то ни было; нужно быть свободным, полностью свободным от контактов с чужими людьми. Я повторяю: за исключением людей одной крови с вами. Чужие другой крови, другого происхождения; внутренне для нас они должны быть совершенно безразличны. Нужно быть свободным от них; исключая всякое рабство. Внешне вы можете играть роль и делать то, что необходимо делать. Это ваше дело. Человек должен стремиться не отождествляться внутренне и играть роль
Читать дальше →

Однажды из небесных сфер на землю по некоему делу летел ангел.

И когда он уже был почти у цели, то встретил другого ангела, возвращающегося домой для доклада.

— Куда ты направляешься? — спросил второй ангел.

— Собираюсь дать просветление такому-то мистику, которому наконец-то будет присвоен высший ранг.

— Слишком поздно, — сказал возвращающийся ангел. — Его уже сделали главой монашеского ордена, членом которого он был.

Трое животных — баран, бык и верблюд отправились вместе в путешествие. На обочине дороги они увидели оставленный кем-то тюк с фуражом и каждый захотел есть. Но баран заметил, что этого корма достаточно только для одного из них и предложил всем сравнить свой возраст: и кто окажется старше, тот и выиграет корм в виде приза. При этом он тут же добавил, что приз по праву принадлежит ему, так как он жил еще во времена, когда Авраам предложил Богу в жертву своего сына. Бык не мог с этим согласиться. «Я из тех быков, — сказал он, — на которых пахал сам Адам и по старшинству этот приз заслуживаю я». Когда верблюд услыхал речи этих двоих, то от изумления не мог по началу проронить ни слова. Затем он вытянул шею, схватил зубами тюк и поднял его высоко над их головами. «Иерархия и традиция, — произнес он, — для меня не имеют никакого значения, потому что мой рост и шея позволяют мне обойтись и без них».