@Teemu

Из рассказа Клиффорда Саймака «Когда в доме одиноко».

Нa следующее утро, когдa Моуз позaвтрaкaл, обa они пошли в гaрaж и вытaщили во двор клетку. И это тaинственное, неземное сооружение стояло тaм в холодном и ярком свете зaри.

Существо подошло к клетке и нaчaло было протискивaться между двумя прутьями, но, вдруг остaновившись, вылезло обрaтно и подошло к Стaрому Моузу.

— Прощaй, друг, — скaзaл Моуз. — Я буду скучaть по тебе.

У него кaк-то стрaнно зaщипaло глaзa.

Тот протянул ему нa прощaние конечность, и, взяв ее, Моуз почувствовaл, что в ней зaжaт кaкой-то предмет, нечто круглое и глaдкое, и тут предмет окaзaлся уже в руке Моузa.

Существо отняло свою конечность и, быстро подойдя к клетке, протиснулось в нее между прутьями. Оно потянулось к корзинке, что-то вспыхнуло, и клеткa исчезлa. Моуз одиноко стоял нa зaднем дворе, устaвившись нa то место, где уже не было клетки, и вспоминaя, что он чувствовaл или думaл или слышaл? — прошлой ночью, лежa в постели.

Должно быть, существо уже тaм, в черном безысходном одиночестве межзвездных дaлей, где оно сновa ищет кaкой то уголок, или предмет, или другое живое существо, но смысл этого поискa не дaно постичь человеческому рaзуму.

Моуз медленно повернулся к дому — нaдо взять ведрa и идти доить коров.

Тут он вспомнил о предмете, который держaл в руке, и поднял к лицу все еще крепко стиснутый кулaк. Он рaзомкнул пaльцы — нa его лaдони лежaл мaленький хрустaльный шaрик, точно тaкой же, кaк тот, который он нaшел в склaдке-кaрмaне похороненного им в сaду трупa. С одной только рaзницей первый шaрик был мертвым и мaтовым, a в этом мерцaл живой отблеск дaлекого огня.

Глядя нa него, Моуз ощутил в душе тaкое необыкновенное счaстье и покой, кaкие ему редко случaлось испытывaть рaньше. Словно его окружaло множество людей и все они были друзьями.

Он прикрыл шaрик рукой, a счaстье не уходило — и это было непонятно: ведь ничем нельзя было объяснить, почему он счaстлив. Существо покинуло его, он остaлся без
Читать дальше →

«Заведется у вас страданьице — вы с ним как курица с яйцом носитесь! Даже и тут воруете чужих авторов» ©

Ф.М. Достоевский, «Преступление и наказание»

В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Но как понять подходит ли тебе устав чужого монастыря? Если, попытавшись навязать ему свой устав, и получив за это по полной, тебе все равно хочется туда вернуться, а тебя, не смотря ни на что, всегда готовы там тебя принять, значит этот монастырь — твой.

Фрагмент из книги «Игра в бисер».

Хорошо,
что ты не требуешь от своего руководителя Игры «эзотеричности»
в твоем понимании этого слова, ибо я надеюсь, что в твоих
словах не было иронии. Руководитель Игры или учитель,
обеспокоенный более всего тем, достаточно ли он приблизился к
«сокровенному смыслу», был бы плохим педагогом. Откровенно
признаюсь, на всем своем долгом веку я никогда не говорил своим
ученикам о «смысле» музыки; если таковой и существует, во мне
он не нуждается. И напротив, я всегда придавал большое значение
тому, чтобы мои ученики умели как следует отсчитывать восьмые и
шестнадцатые. Будешь ли ты учителем, ученым или музыкантом — благоговей перед «смыслом», но не воображай, будто его можно преподать.

Господь, меня готовя к бою,
Любовь и гнев вложил мне в грудь,
И мне десницею святою
Он указал правдивый путь;
Одушевил могучим словом,
Вдоxнул мне в сердце много сил,
Но непреклонным и суровым
Меня господь не сотворил.
И гнев я свой истратил даром,
Любовь не выдержал свою,
Удар напрасно за ударом
Я отбивая устаю.
Навстречу иx враждебной вьюги
Я вышел в поле без кольчуги
И гибну раненный в бою.

Алексей Толстой.

Интересный фрагмент, к сожалению не помню откуда.

Почтенный Субхути тогда сказал отшельникам так:
«О братья, куда вы идете, откуда вы пришли?»
Они отвечали: «О почтенный Субхути, система, которой учит Просветленный, не допускает ни движения к какому-то месту, ни прихода из какого-то места».
Субхути сказал: «Кто ваш учитель?»

Они ответили: «Тот, кто никогда не родился и никогда не исчезнет».

Он спросил: «В каком духе преподавалась вам философия?»

Они ответили: «Целью не было ни связывание, ни освобождение».

Он спросил: «Кто упражнял вас?»

Они ответили: «Тот, кто не имеет ни тела, ни разума».

Он спросил: «Каков был метод вашей подготовки?»

Они ответили: «Ни метод уходящего неведения, ни метод приобретаемого знания».

Он спросил: «Чьи вы ученики?»

Они ответили: «Того, кто не достиг Нирваны, кто не достиг Высшего просветления».

Он спросил: «Кто ваши соучастники?»

Они ответили: «Те, кто никогда не появлялся в трех мирах бытия».

Он спросил: «О братья, сколько времени вам понадобится, чтобы достичь Высшей Нирваны?»

Они ответили: «Мы достигаем ее, когда все волшебные тела, созданные Буддами, исчезнут».

Он спросил: «Как вы достигли цели?»

Они ответили: «Рассматривая идею себя и меня».

Он спросил: «Как вы избавились от страстей?»

Они ответили: «Высшим уничтожением всех элементов жизни».

Он спросил: «Как вы победили Искусителя?»

Они ответили: «Не обращая внимания на Искусителя, который присущ элементам нашей личности».

Он спросил: «Как вы были связаны с вашим Учителем?»

Они ответили: «Ни телесно, ни мысленно».

Он спросил: «Как вы исполняете свои благотворительные обязанности?»

Они ответили: «Не беря ничего, не получая ничего!»

Он спросил: «Как вы избегли перерождения?»

Они ответили: «Уклонившись от уничтожения и вечности».

Он спросил: «Как вы достигли цели милосердия?»

Они ответили: «Будучи совершенно отрешенными от любой собственности».

Он спросил: «Какую цель вы себе ставите?»

Они
Читать дальше →

Описание одной интересной игры, описанной в книге Эрика Берна «Люди которые
играют в игры».

«Крестьянка»

*Тезис*. Прототипом для анализа этой игры послужил случай с
крестьянкой, страдающей артритом. Ее осматривает профессор и находит случай
столь интересным, что показывает больную студентам-медикам. Он не только
дает характеристику ее болезни, симптомов и диагноза, но и рассказывает,
как ее нужно лечить. Вся эта процедура наполняет женщину благоговейным
трепетом. Затем профессор вручает ей рецепт, еще раз подробно объясняет,
как нужно лечиться, и женщина отправляется домой. Она в совершеннейшем
восхищении от его учености и говорит ему: «Ах, профессор, вы просто
великолепны!» Однако же она так никогда и не воспользуется рецептом. Во-
первых, в ее деревне нет аптеки; во-вторых, даже если бы она и была,
крестьянка никогда не выпустила бы из рук рецепт — такую «святыню». Что
касается остального лечения, то у нее нет никаких возможностей проводить
его: ни придерживаться определенной диеты, ни принимать водные процедуры и
т.д. Она просто живет, как и жила, так же искалеченная артритом, но
счастливая оттого, что может всем рассказывать, какое замечательное лечение
назначил ей великий профессор. Она каждый вечер с благодарностью упоминает
его в своих молитвах.
Много лет спустя профессору случилось проезжать через эту деревню по
пути к богатому и капризному пациенту. Он узнал крестьянку, которая
кинулась целовать ему руку, напоминая о замечательном лечении, назначенном
ей много лет назад. Он благосклонно принял ее поклонение и был особенно рад
услышать, как помогло ей его лечение. Он был так польщен, что даже не
заметил нисколько не уменьшившуюся хромоту женщины.
В социальной ситуации игра «Крестьянка» может приобрести как
искреннюю, так и лицемерную форму. Обе они имеют своим девизом: «Ах, вы
просто
Читать дальше →

1. Оральная система биовыживания (контур), в значительной мере определяемая импринтами раннего младенчества, отвечает за поиск Безопасного Места и избегание Опасного или Враждебного.

Когда кто-то наводит на вас пистолет, какое бы «я» в вас до этого момента ни доминировало, система биовыживания сразу же «захватывает» ваш мозг. Побежите ли вы, упадете в обморок или повергнете противника наземь ударом каратэ — впоследствии вы не сможете вспомнить момент принятия решения. «Я просто сделал это», — скажете вы потом, потому что древние, восходящие к рептилиям нейронные цепи этой системы действуют как безусловные рефлексы.

Происходящее на этом этапе импринтирование и кондиционирование определяют следующие наши черты:
— БЕСПОКОЙСТВО ИЛИ УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ
— УКОРЕНЕННОСТЬ ИЛИ СТРАСТЬ К ИССЛЕДОВАНИЯМ
— ЗАВИСИМОСТЬ ИЛИ НЕЗАВИСИМОСТЬ

2. Анальная территориальная система (контур), в значительной мере определяемая импринтами, возникшими на этапе, когда ребенок учится ходить, отвечает за захват территории и поддержание некоторого определенного статуса в стае млекопитающих, человеческой семье и сообществе. Даже низкий статус, будучи однажды импринтирован, будет автоматически функционировать и казаться «нормальным». Так, например, человек с импринтом «Неудачник» в этой системе будет ощущать крайнее неудобство, беспокойство и злость, если обстоятельства внезапно сделают его «Хозяином Положения», — столь же автоматически, как человек с импринтом «Хозяин Положения» будет ощущать неудобство, беспокойство и злость, оказавшись в положении «Неудачника».

Происходящее на этом этапе импринтирование и кондиционирование определяют следующие наши черты:
— ДОМИНИРОВАНИЕ ИЛИ ПОДЧИНЕНИЕ
— УВЕРЕННОСТЬ В СЕБЕ ИЛИ СОМНЕНИЯ В СЕБЕ
— СИЛЬНОЕ ЭГО ИЛИ СЛАБОЕ ЭГО
— ВЫСОКИЙ СТАТУС В СТАЕ ИЛИ НИЗКИЙ СТАТУС В СТАЕ
— ОТДАЧА ПРИКАЗОВ ИЛИ СЛЕДОВАНИЕ ПРИКАЗАМ
— «МОРАЛЬ ГОСПОД» ИЛИ «МОРАЛЬ РАБОВ»

3. Семантическая времясвязывающая система (контур), импринтируемая на этапе, когда язык и другие
Читать дальше →

«Каждый избранный человек инстинктивно стремится к своему замку и
тайному убежищу, где он избавляется от толпы, от многих, от большинства, где
он может забыть правило „человек“ как его исключение, — за исключением
одного случая, когда еще более сильный инстинкт наталкивает его на это
правило, как познающего в обширном и исключительном смысле. Кто, общаясь с
людьми, не отливает при случае всеми цветами злополучия, зеленея и серея от
отвращения, пресыщения, сочувствия, сумрачности, уединенности, тот наверняка
не человек с высшими вкусами; но положим, что он не берет на себя
добровольно всю эту тягость и докуку, что он постоянно уклоняется от нее и,
как сказано, продолжает гордо и безмолвно скрываться в своем замке, — в
таком случае верно одно: он не создан, не предназначен для познания. Ибо как
таковой он должен бы был сказать себе в один прекрасный день: „черт побери
мой хороший вкус! но правило интереснее, нежели исключение — нежели я,
исключение!“ — и отправился бы вниз, прежде всего „в среду“. Изучение
среднего человека, долгое, серьезное, и с этой целью множество переодеваний,
самопреодолений, фамильярности, дурного обхождения (всякое обхождение дурно,
кроме обхождения с себе подобным), — составляет необходимую часть биографии
каждого философа, быть может, самую неприятную, самую зловонную, самую
богатую разочарованиями часть. Если же на долю его выпадает счастье, как
подобает баловню познания, то он встречает людей, поистине сокращающих и
облегчающих его задачу, — я разумею так называемых циников, т. е. таких
людей, которые просто признают в себе животность, пошлость, „правило“ и при
этом обладают еще той степенью ума и кичливости, которая их заставляет
говорить о себе и себе подобных перед свидетелями: иногда даже и в книгах
они точно валяются в собственном навозе. Цинизм есть единственная форма, в
которой пошлые души соприкасаются с тем, что
Читать дальше →