Ира
@Yota

Вышла в свет книга «Комментарии к Евангелию от Фомы», Карл Ренц.

В этой книге приведены лучшие фрагменты комментариев к Евангелию от Фомы Карла Ренца — одного из самых необычных учителей недвойственности. Это его ответы на вопросы участников бесед, организованных Обществом «Метанойя» (Франция), в которых он со свойственной ему бескомпромиссностью выражает живое Слово, несомненным олицетворением которого является сам.
Знаменитое Евангелие от Фомы составлено из 114 логий, или изречений, Иисуса, которые раскрывают тот факт, что Царство Божье уже присутствует в каждом из нас. По меньшей мере половина из 114 логий не была найдена в новозаветных евангелиях, а те из них, что там присутствуют, заметно отличаются. Этот удивительный текст, представляющий Иисуса гностиком, расширяет наши представления о нем и приглашает по новому заглянуть вглубь самих себя, в Царство Божье.
Я хотела выложить одну из глав книги, но увидев содержание, решила остановится на нем)
1 Я есть То, что есть Иисус.
2.Когда ты думаешь, что ты рожден, ты мертв.
3.Будь неподвижным, и будешь наибыстрейшим.
4.То, что просыпается, по-прежнему спит.
5.Не имеет значение, что ты скажешь, я скажу обратное.
6.Ты е можешь быть обнаженнее, чем ты уже есть.
7.Ты не видишь Живо, потому что оно не движется.
8.Знание абсолютного незнания.
9.Между людьми никогда не будет любви.
10.В знании себя остается только сострадание.
11.Желание понять-это ад…
12.Если вы хотите прийти ко мне, вы должны быть обнаженными.
13.Все есть мост, ведущий в никуда.
14. Форма не способна стать Тем, что есть форма.
15.Несмотря на безумие идей, ты То, что ты есть.
16.Любовная история Бога, или наивысший секс.
17.Ты не можешь уйти от любви к себе.
18.Единственное самоубийство, которое ты можешь совершить.
19.Тотальность Бытия, которое никогда не рождается и никогда не умирает.
20.Ты никогда не сможешь отделиться от Того, что ты есть.
21.Доля секунды разбивающая второго.
22. Это абсолютное незнание.
23.
Читать дальше →

Фантастическая история первой половины XIX века. В мужском монастыре появляется новый насельник Иван Семенович. Но вместе с монахом в монастырь проникают темные силы, которые материализуются в лице Легиона (так он представился Ивану). Легион избрал Ивана объектом своей дьявольской работы, всячески искушая его, чтобы сбить с избранного им пути служения Богу. Но чем сильнее искушение, тем крепче духовные силы Ивана.

Интересная мистическая притча с неожиданными поворотами!

Джон Фаулз " Аристос".

Эта чудесная книга, которую я начала читать, доставляет мне массу удовольствий! Я решила опубликовать несколько цитат из нее, может и порадуетесь со мной) Книга интересная и заставляет задуматься!

Слово аристос (форма единственного числа; ударение падает на первый слог) взято из древнегреческого. Приблизительно означает «лучшее в данных обстоятельствах".

Читать дальше →

Ночь и тишина, данная на век,
Дождь, а может быть падает снег,
Все равно, — бесконечной надеждой согрет,
Я вдали вижу город, которого нет…

Где легко найти страннику приют,
Где, наверняка, помнят и ждут,
День за днем, то теряя, то путая след,
Я иду в этот город, которого нет…

Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин,
Мне до него — последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни…

Кто ответит мне, что судьбой дано,
Пусть об этом знать не суждено,
Может быть, за порогом растраченных лет
Я найду этот город, которого нет…

Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин,
Мне до него — последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни…

Там для меня горит очаг,
Как вечный знак забытых истин,
Мне до него — последний шаг,
И этот шаг длиннее жизни…

Очень приятный фильм!

Кто же он такой, этот самый Уве? Пожилой въедливый ворчун, достающий соседей вечными придирками. Он впадает в ярость при виде брошенного не туда мусора или неправильно припаркованной машины. И кроет на чем свет стоит легкомысленную семейку новоселов, в которой папаша и гвоздя вбить не способен. Зато Уве умеет все: виртуозно втиснуть свой «сааб» между крыльцом и почтовым ящиком, починить батарею, выколотить скидку у самого прижимистого торговца. В доме и в гараже у него всегда идеальный порядок. Как и в мыслях. Вот только зачем ему пистолет или крюк в потолке, или пригоршня снотворных? Возможно, ответ знает приблудный котище. Его не склонный к сантиментам Уве гнал-гнал, да так и не прогнал…

supermuzlo.com/getmuz/%D0%9C%D0%B0%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87%20%D1%80%D0%B5%D0%BA%D0%B8
К сожалению, не нашла видео.

Воды нашей реки то недвижны, то бешено быстры,
И не в силах никто предсказать накануне их ход — Словно звуки из-под нервной руки пианиста,
Что играет без нот и не знает двух нот наперед,
Словно звуки из-под нервной руки пианиста,
Что играет без нот и не знает двух нот наперед.

Клавиш черных и белых вековой разговор — Наши белые дни переложены черным днями.
Но мелодия льется, и никак не погаснет костер,
Значит, мы не одни, значит, кто-то невидимый с нами.

Ах, господа! Ваши руки и помыслы чисты
В вечной битве за право мужчин быть всегда наверху,

Но, стреляя друг в друга, я прошу не попасть в пианиста — Их так мало осталось на нашем мятежном веку.

Он всем вам нужен, он и сам это не понимает,
Соединяя ваши души в пассажи свои
И, к тому же, кто еще вам сыграет
В день, когда вы закончите ваши бои?

Попеременно, вправо и влево толкая веслом,
Движемся мы в старой лодке по воле теченья
Вот и арена, где зло будет биться со злом,
И седой пианист потихоньку играет вступленье.

Андрей Макаревич.

Опуская веки, я вижу край
ткани и локоть в момент изгиба.
Местность, где я нахожусь, есть рай,
ибо рай — это место бессилья. Ибо
это одна из таких планет,
где перспективы нет.

Тронь своим пальцем конец пера,
угол стола: ты увидишь, это
вызовет боль. Там, где вещь остра,
там и находится рай предмета;
рай, достижимый при жизни лишь
тем, что вещь не продлишь.

Местность, где я нахожусь, есть пик
как бы горы. Дальше — воздух, Хронос.
Сохрани эту речь; ибо рай — тупик.
Мыс, вдающийся в море. Конус.
Нос железного корабля.
Но не крикнуть «Земля!».

Можно сказать лишь, который час.
Это сказав, за движеньем стрелки
тут остается следить. И глаз
тонет беззвучно в лице тарелки,
ибо часы, чтоб в раю уют
не нарушать, не бьют.

То, чего нету, умножь на два:
в сумме получишь идею места.
Впрочем, поскольку они — слова,
цифры тут значат не больше жеста,
в воздухе тающего без следа,
словно кусочек льда.

На первый взгляд странно, что собственные проступки кажутся нам настолько менее предосудительными, чем чужие. Вероятно, это объясняется тем, что мы знаем все обстоятельства, вызвавшие их, и поэтому прощаем себе то, чего не прощаем другим. Мы стараемся не думать о своих недостатках, а когда бываем к тому вынуждены, легко находим для них оправдания. Скорее всего, так и следует делать: ведь недостатки — часть нашей натуры, и мы должны принимать плохое в себе наряду с хорошим.
Но других мы судим, исходя не из того, какие мы есть, а из некоего представления о себе, которое мы создали, исключив из него все, что уязвляет наше самолюбие или уронило бы нас в глазах света. Возьмем самый элементарный пример: мы негодуем, уличив кого-нибудь во лжи; но кто из нас не лгал, и притом сотни раз? Мы огорчаемся, обнаружив, что великие люди были слабы и мелочны, нечестны или себялюбивы, развратны, тщеславны или невоздержанны; и многие считают непозволительным открывать публике глаза на недостатки ее кумиров. Я не вижу особой разницы между людьми. Все они — смесь из великого и мелкого, из добродетелей и пороков, из благородства и низости. У иных больше силы характера или больше возможностей, поэтому они могут дать больше воли тем или иным своим инстинктам, но потенциально все они одинаковы. Сам я не считаю себя ни лучше, ни хуже большинства людей, но я знаю, что, расскажи я о всех поступках, какие совершил в жизни, и о всех мыслях, какие рождались у меня в мозгу, меня сочли бы чудовищем.

Мне непонятно, как у людей хватает духу осуждать других, когда им стоит только оглянуться на собственные мысли.
Немалую часть своей жизни мы проводим в мечтах, и чем богаче у нас воображение, тем они разнообразнее и ярче. Многие ли из нас захотели бы увидеть свои мечты механически записанными? Да мы бы сгорели от стыда. Мы возопили бы, что не могли мы быть так подлы, так злы, так мелочны, так похотливы, лицемерны, тщеславны, сентиментальны. А между тем наши мечты — такая же часть нас самих, как и
Читать дальше →

Запрещенный фильм Михаила Калика с Александром Менем и Алисой Фрейндлих
В 1968 году отец Александр Мень принял участие в съемках полнометражного художественного фильма Михаила Калика «Любить». Фильм был запрещен к показу и практически уничтожен. В 1990 году режиссер частично восстановил картину, в которой снялись юные Андрей Миронов и Алиса Фрейндлих

«Несколько обычных историй с анкетой и наблюдениями» — так определили жанр фильма «Любить» авторы. И действительно, это документально-художественное исследование любви. Фильм Калика составили четыре лирических новеллы, каждая из которых предваряется эпиграфом из Песни Песней. Художественные новеллы дополнены документальными интервью прохожих, а также беседой-проповедью отца Александра Меня о силе и смысле любви.

«Любить» создавался Михаилом Каликом — режиссером с мировым именем, музыку написал Микаэл Таривердиев, текст песни — Евгений Евтушенко, в ролях — еще совсем молодые Андрей Миронов, Алиса Фрейндлих, Игорь Кваша, Екатерина Васильева, Светлана Светличная и другие.

Фильм «Любить» был варварски цензурирован — были вырезаны почти все интервью, цитаты из Песни Песней, вся беседа с отцом Александром — и выпущен смешным тиражом в 12 экземпляров. Михаил Калик обратился в суд, но суд не состоялся, на самого режиссера было заведено уголовное дело, а авторская копия фильма была реквизирована при обыске. В 1990 году Михаил Калик частично восстановил и доработал картину, поскольку авторская копия так и не была
Читать дальше →

Моя дверь никогда не закрыта,
Но никто еще не зашел… Тишина.
От прошедших дождей зелен мох.
И дубовые листья беззвучно и долго
Летят до самой земли.

Заблуждение? Мудрость? —
Как орел или решка.
Весь мир или Я? — Все одно.

День: с утра без слов.
Ночь: без дум при луне,
От которой все сходят с ума — соловьи
У реки и собаки в деревне…

Я пишу тишину в своем сердце
При незакрытых дверях…

Рёкан Тайгу.
Перевод с японского Елизаветы Малининой