Артазар
@artazar

На исходе дня Ты посетил меня и нашел незапертыми двери мои;
Тихо вошел Ты и стал за моим плечом, и улыбался Ты о чем-то отрешенно;
И сладко мне было присутствие Твое, но ни слова не сказал я Тебе, чтобы не отпугнуть Тебя, чтобы не потревожить Тебя вопросом, потому что и так был я с избытком счастлив и не мечтал о большем, хоть бы и было оно возможным;
Хватит с меня радости этой тихой — слышать Твое дыханье и знать, что Ты следишь, улыбаясь, за движеньем руки, когда она пишет;
Ты убрал мою боль, но не этим богат я и счастлив;
Ты подарил мне радость, которая больше боли, но не этим богат я и счастлив;
Ты осветил меня Светом Своим, но не этим богат я и счастлив;
Ты, Отрешенный, одарил меня словом Своим, но не этим богат я и счастлив;
Чем же — спросят меня — поэт, чем же богат ты и счастлив?
Когда уйдет Он — слушайте, отвечаю — когда унесет он радость, которая больше боли,
Когда унесет Он Свет Свой, я же во тьме останусь,
Когда унесет Он Слово, и я замолчу навеки,
Когда Он меня забудет, уже навсегда забудет, —
Тогда, узнавший Его и покинутый Им, я затоскую тоскою смертной,
И вот этой тоскою смертной — слышите? — буду богат я и счастлив.

(из
Читать дальше →

Проходит смерть, прикидываясь жизнью.
Я различать блаженство устаю.
Моя печаль склоняется все ниже
И лижет прах.

Нет никого в огромном сером небе.
В моих глазницах — солнечная кровь.
А злоба дня стоит на пьедестале.
И на кресте — последняя любовь.

Поэт не уставал играть словами
Но вышла боль — поэзия души.
Бокал души, наполненный стихами,
Выплескиваю просто так…

(из забытого)

Григорию Померанцу — сто лет. Пять лет его нет с нами. «Новая газета» покажет видео-версию избранных глав из книги выдающегося культуролога «Записки гадкого утенка»

«Во время войны он был литературным сотрудником дивизионной газеты. В 49-м — арестован и осужден на 5 лет по обвинению в антисоветской деятельности. В 70-х и 80-х его имя запрещено упоминать в советской прессе. Писал в стол, блистал на подпольных семинарах интеллектуалов и инакомыслящих. Две войны, лагерь, запрет на профессию, нищета. И постоянный духовный труд — основное условие преображения личности.

Статьи Померанца распространялись самиздатом, печатались в Париже, Мюнхене и Нью-Йорке. Соотечественники открывали его литературные, философские прозрения, опыт неподцензурного существования — в 90-е. Сегодня этот опыт снова востребован.

Говорит он безыскусно и ясно, «так просто, как в простор окно». Словно протягивает спасительную руку каждому: что бы ни творилось вокруг, как бы ни безумствовали вихри враждебной политики — не бояться погружения в глубины, которых не затрагивают внешние катастрофы. Хранить дух культуры. Учиться быть самим собой».



ВАЖНО: Фильмы доступны на сайте «Новой» с 13 по 20 марта

даю ссылку на страницу, с которой можно зайти в любую из 4 серий фильма,
советую успеть посмотреть все

для каждой серии на странице указан пароль для входа.

Это один из самых светлых людей в России 20 века, на мой
Читать дальше →

Был никем и никем не стану,
Тихо сойду с листа;
Перекрестившись, кану
В тень твоего креста.
Если и был, то эхом
Вещих твоих словес,
Если и пил, то млеко
Вечных твоих небес.

(из забытого)

… О, заройте меня в эту больную гнилую родную любимую землю!
В небеса это грешное тело больное страстьми не взлетит не взойдет никогда!
Я забыт сам в себе, никому ничему я не внемлю,
Только спать не дает мне распятая в небе звезда.
Я со всем этим бредом, со всей этой болью совпался,
Я — томление духа само по себе, суета всех сует.
Я еще не родился! но траурный марш продолжался,
И метался и бился, зарытый в забвение, свет.

(из забытого)

снаружи — хаос
внутри — туман
и ты с рожденья
всем этим пьян

поповских сказок
полна сума
давно пора мне
сойти с ума

в деревне мертвой
в забытом сне
на ржавой койке
лицом к стене

Туда, где я был, мне попасть нельзя…
Там солнце за пазухой билось птенцом,
Там я не следил за своим лицом,
И все были живы мои друзья.

Где же я ныне, кто скажет мне?
Жизнь промелькнула, как ночь в бреду,
А я до сих пор сам к себе бреду,
Как некий призрак, как сон во сне.

***

Я все еще длюсь, но меня уже нет.
Это честная, чистая правда моя.
Это сущий, живой, ослепительный свет
Каждый миг обновляет лицо бытия.

"… — Карл, вы никогда не оставляете нам возможности сказать «я», укрыться негде!

— Бесполезно что-либо утверждать. Существование нальзя присвоить: ты можешь только быть им. Ты есть Тишина, но она никогда не будет твоей тишиной. Я здесь, что бы мешать тебе прятаться за интеллектуальным пониманием. Все укрытия будут устранены, никакого комфорта, никакого успокаивающего тебя понимания. Всё это — невежество.
… Реальность предсуществует и находится за пределами, но реализация начинается светом и светом же заканчивается.

— А любовь, она тоже предсуществует?

Любящий начинается и заканчивается светом. До света, до любящего есть То, которое является любящим, То, которое есть Брахман, истинное Я, Бог, абсолютное незнание, которое даже не переживает бытие, ни бытие, ни небытие, сама Тайна. Свет — это начало и конец реализации.

— Чистое существование…

— Существованию не нужно быть чистым: оно абсолютно независимо от идей чистоты и нечистоты. Сознание уже зависит от Того, которое есть Сознание, но тому, которое есть Сознание, не нужно быть осознанным.

— Нет времени.

— «Нет времени» — это всё ещё слишком много. Для Того «ничего» — это слишком много, а «всего» — слишком мало. Когда нет ничего, Ты — ничто, а когда есть всё, Ты — всё. И когда ничего из этих двух нет, Ты — то, что остаётся в их отсутствие.
Это преданность преданного, и это называется Милостью, которая, будучи Милостью, не знает Милости: это заставляет всё, что не является Милостью, исчезнуть. Это есть Жизнь! Ничего никогда не происходило: своим вечным огнём, будучи истинным Я, не знающим никакого истинного Я, в мгновение ока истинное Я сжигает все идеи. Если из вечного пламени вылетает искра, которой, как ты думаешь, ты являешься, — искры никогда не было. И только это вечное пламя может совершать то, что никогда не было необходимости делать.
Когда ты — То, что ты есть, никогда ничего не происходило и ничто не должно происходить. Когда ты — Знание, то кто здесь есть, чтобы волноваться? Но
Читать дальше →

тем больше страх быть обыкновенным человеком
все равно, что не быть вовсе
…

разреши себе быть обыкновенным
убей себя нежно