@white

Вы ошибаетесь, ответов нет. Как нет уже и обычных страстей, обычных стремлений, определяющих человеческую жизнь. Я стала психологом, потому что никогда не мечтала стать ни бизнесменшей, ни директором, ни святой, ни депутатом, ни банкиром, ни бухгалтером, ни женщиной-вамп, ни матерью, ни героем, ни владельцем ненужного состояния. Вот, в сущности, то, что следовало сказать обо мне. Такое впечатление, что я родилась «нищей» и никакие обстоятельства — те, в которых я так долго жила (психология), не могли этого изменить. И если что-либо в моей жизни было случайным, то это не то, что теперь, а то, что было раньше. Но инерция старого сильна
Мир, такой, каким я должна была его принимать и таким, каким принимали его окружающие, находившие в нем какую-то законченность и справедливость, — этот мир вдруг стал одновременно враждебен и чужд. Мне дана была «статусная» жизнь, «профессия», но и в ней я не нахожу ничего, за что стоило бы бороться или что следовало бы удержать, что оправдывало бы какие-либо усилия. Я соглашаюсь существовать, потому что иначе нельзя, выхода нет, и об этом опять-таки никто нас спрашивает.
У меня нет ни страха, ни сожаления: нечего бояться и уж, конечно, не о чем жалеть. Но в этом медленном возвращении в «небытие нищеты» я тону, я в оцепенении и длится оно уже очень долго. «Что воля, что неволя все равно»…

Я ощущаю себя с деревом, у которого сохранился ствол, но внутри
ствола все сгнило, осыпалось и умерло. В теперешнем моем существовании что-то, похожее на то, как если бы кто-то нес в себе свою собственную смерть. Жить — это значит иметь желания, к чему-то стремиться, что-то защищать. У меня ничего этого нет. Правда, вроде, оставалось одно желание — свободы. Но и в этом тоже нет никакой ценности. Свобода
была мне нужна не для того, чтобы иметь возможность сделать что-то, чего я
без нее сделать не могла. То, что казалось мне тогда стремлением к свободе, — было просто отказом от всех многочисленных обязательств, которые лежали на
мне, отказом от того мира, в котором я жила и в котором не находила
ничего, что оправдывало бы мое пребывание в нем или как-то искупало бы это.
Я неоднократно слышала и читала о том, как люди начинали жизнь сначала,
какую-то вторую, новую жизнь. Но у меня на это не было сил, да кроме того,
я просто не видела, ради какой цели, ради чего стоило бы начинать нечто
новое, — то есть опять какие-то усилия и другие обязательства. Я перебирала
— в тысячный раз — те факторы, которые побуждают людей к труду или подвигам:
тщеславие, стремление к богатству или власти, любовь к мужчине, любовь к
своей стране и желание принести ей пользу, наконец, любовь к ближним и
желание им помочь или облегчить их участь. Из всего этого единственное, что
казалось мне достойным, была любовь к ближним. Но искусственно создать ее
было нельзя. С другой стороны, так же невозможно продолжать жизнь,
которую я веду, в которой среди множества обязательств самым тягостным является обязательство лгать всем, кто меня окружает, и всем вообще, с кем я
встречаюсь. Лгать — это значит делать вид, что я такой же человек, как
они, и что я готова до конца выполнять свою роль.

Как я должна видеть «дерьмо», для того, чтобы всякий раз я могла наперед его определять? Галилей увидел что-то, что до него никто не видел, но это заставило его отказать от всего другого, а именно от качеств, от того, что яблоко – это яблоко, а вот то – дерево, а это – луг.
Факт – это что-то действительное, но это не действительность. Действительность – это не факт наряду с другими, в противном случае она была бы чем-то констатируемым, как, например, мышь

Я не писала здесь раньше, но многое читала. «условность границ не означает их отрицание» — развейте мысль, если можно. Не совсем понятно. Дерьмо абсолютнее абсолюта?

Вот именно, что речь ни о какой правильности уж не идет.Помнится Нго Ма как-то говорил, что дерьмо бывает разное: логическое, философское, психологическое, но все равно дерьмо есть дерьмо.Это принято. Но чем теперь мне заниматься? Я стала сапожником без сапог.