Длинный и нудный текст

По моему мнению, в современном (а другое мне неизвестно) изложении недвойственных учений присутствует большая методологическая ошибка, на которой я хотел бы сейчас остановиться подробнее.

Как правило, изложение адвайты начинается с того, что ученику предлагается исследовать, с чем он себя ассоциирует, но де-факто не является. Вопрос формулируется не так, как у Раманы, но с точностью до наоборот: «что НЕ есть я?» (впрочем, формально утверждается всегда противоположное). Этот подход, основанный на двойственной предпосылке о том, что «я» и «не я» реально противопоставлены друг другу, полностью соотвествует обычному способу функционирования человеческого ума. В итоге первый акт самоисследования обнаруживает естественные плоды двойственного мышления: любой феномен, который присутствует и осознается, со стопроцентной гарантией не является мной, воспринимающим.

Никакого практического вывода из этого сделать невозможно. Тогда наступает второй этап самоисследования, где адепту предлагается исследовать самого себя, воспринимающего. И здесь происходит серьезный подвох. Сделавшись предметом исследования, «я» неизбежно (согласно все той же логике двойственного ума) выносится в разряд объектов, феноменов. Мысль о себе, образ себя в (со)знании или чувство себя, самоощущение присутствуют и осознаются, вследствие чего делается закономерный вывод о том, что они очевидно не являются «мной» … — но чем же тогда?

С этого момента в методологию вводится понятие «иллюзорности». Адепту объясняется, что его самоидентификации ложны, иллюзорны, не соответствуют действительности. Каковой же является в данном случае «действительность», не сообщается, поскольку ответ уже не может лежать в области опыта, подтверждаемого переживания. На этом перепутье методология раздваивается.

Первый путь вводит «истинную реальность», которой, якобы, я являюсь, — Брахман, Природа Будды, Абсолют, Сознание или Бог. Адепту ничего не остается, как принимать эти описания на веру, что он более-менее охотно или вынужденно делает, — ведь его тело, личность и само я уже объявлены «нереальными». Возникает типично религиозное описание мира, в котором истина принципиально недоступна в опыте. В качестве утешения адепту сообщается примерно следующее: «Ты не можешь этого увидеть, ты можешь этим только быть.» Как будто такое положение дел что-то меняет или как минимум уменьшает страдание.

Второй подход уделяет меньшее значение построению религиозного описания, заостряя вместо этого повышенное внимание на психологическом плане. Здесь многократно и суггестивно подчеркивается, что все имеющее личностный аспект, — нереально, лживо, является плодом глубочайшего заблуждения и единственной причиной страданий. Если адепт не выдерживает тяжести спровоцированного таким образом внутреннего конфликта, он с неизбежностью бежит в безличностные переживания, где пытается укрыться от «лжи» личностного. Кто похитрее, без боя прыгает в предыдущий абзац.

Впрочем, оба эти пути являются лишь преддверием настоящего тупика. Честно и настойчиво дойдя до конца тоннеля, ученик вынужден столкнуться с необходимостью отрицать реальность самого себя. Именно такова та логика, которая была предоставлена ему в распоряжение. Здесь возможна, конечно, на время притворная личина «менянетства», но по сути решение задачи невозможно в принципе — ибо невозможно всерьез отрицать реальность себя самого.

Как правило, большинство учеников осознанно или неосознанно доходит до этого пункта и обнаруживает именно то, что там и находится, — каменную стену экзистенциального тупика. На этом этапе учителя, сами и заведшие в тупик, прибегают к распространенной уловке. Они заявляют, что единственным решением проблемы является «сатори» — недифференцированное психическое переживание, некий инсайт, позволяющий разрушить стену мышления, выстроившую якобы данный тупик. За кадром, конечно, остается тот факт, что мышление выстроило стену совсем не случайно, не вследствие целого ряда умозаключений, к которым его побудили все те же самые учителя.

Теперь у искателя остается несколько вариантов. Или сесть (в частности, у ног гуру) в ожидании «Милости», или продолжать изнуряющую борьбу с самим собой в надежде выкорчевать «ложь» до конца (хотя где «конец», никому не известно), или — видимо, самое экологичное решение в данной ситуации — объявить себя Брахманом или чем-то вроде и нести преподанную методологию в массы. По принципу «объясняя Дхарму другим, поймешь ее сам». Рассмотрим в виде исключения и самый худший вариант: ученики, не находящие выхода из тупика, являются отличным материалом для манипулирования, для влияний любого рода, поскольку остро нуждаются в решении (искусственно созданной) проблемы. Компетенция в ее решении автоматически переносится на учителя, а тот не забывает воспользоваться своим шансом.

Почему происходит именно так? Почему древние могучие учения, обещающие кратчайший путь к освобождению (что бы под этим ни подразумевалось) оставляют своих последователей буквально у разбитого корыта? Потому что дальше описанного выше экзистенциального тупика не прошел еще никто на свете. Ведь как можно примирить очевидный факт собственного существования с верой в то, что любое «я» и любое «мое» — ложно? Или: как можно БЫТЬ иллюзией? Не удавалось еще никому.

В чем же ошибка данной методологии? Она в том, что «я» как субъект априори рассматривается как нечто отдельное от объекта, самосуществующее. Без этой предпосылки путь в никуда вообще не смог бы начаться, — и надо сказать, что эта предпосылка не только крайне ошибочна, но также полностью чужда теории (и практике) недвойственных учений. Отделив, изолировав субъект (разумеется, только в умственной модели), горе-учителя объявляют его источником всяческого зла и страдания. Но кому и когда удавалось на самом деле отделить субъект от объекта? Как это сделать, если любой «бывший субъект» немедленно превращается в объект, в феномен, у которого — разумеется — есть и неотделимый от него субъект?

В поисках подходящего компромиссного объяснения вводятся, к примеру, даже такие редкости как «номинальный субъект», но увы: ни одна попытка ликвидировать меня (1), видящего, слышашего, думающего и воспринимающего мир (2) не приведет к успеху. Точно так же не выйдет объявить иллюзией и ложью видимое, слышимое, думаемое и воспринимаемое. Не приведет до тех пор, пока 1 и 2 будут рассматриваться как существующие отдельно друг от друга части, имеющие (взаимо-)независимое бытие и на этой основе вступающие друг с другом в отношения.

И почему же? Адвайта-веданта не постулирует несуществования чего бы то ни было, кроме одного-единственного, чего действительно не существует. Одним из базовых ее тезисов есть «отсутствие отсутствия». Это означает: нет и не может быть ничего такого, что «не существует», «кажется» или «ложно». По другому: «Нереального не существует». Абсолютно все, что осознается и присутствует, реально. Притом реальность всего реального не зависит от его качеств — точно так же, как не противоречит себе самой вода в виде льда, жидкости или газа. Реальности в реальном не может быть «больше» или «меньше» — ее там всегда только «стопрасент». Следовательно, отрицать реальность любой мыслеформы — прежде всего «я» и «мое» — не только бессмысленно с точки зрения адвайты, но и крайне бесплодно в процессе духовного поиска. «РЕАЛЬНО ВООБЩЕ ВСЕ» — это, с моей точки зрения, есть важнейший постулат недвойственных учений. Реален я, реален ты, реальны наши тела, личности и истории, реальны прошлое, настоящее и будущее. Нереального не существует! Только на этом фундаменте можно что-либо строить — если есть желание именно созидать, а не ломать голову над решением придуманных кем-то загадок. Подумайте сами: если «все лодки пусты» — кого же тогда любить? Того, кто мерещится омраченному уму в пустой лодке?

Однако кто же этот «кто-то» — которого, как мы выучили, нет? Кто есть этот загадочный субъект, на которого нам так часто предлагали «взглянуть»? И почему эту гадость, источник всех проблем и лживое исчадие ада, нельзя каким бы то ни было образмо вырвать, выдернуть из души — раз и навсегда? И кто же, черт подери, верит в «Деда Мороза»? Снегурочка??

Методология, о которой я так неприязненно здесь пишу (прошу не думать плохого), не дает ответа на этот крайне важный вопрос и оставляет искателя в буквальном смысле в дураках. Не стоит и упоминать о том, что этому «пребыванию в дураках» приписывается высокая мистическая ценность. Это вынужденный компромисс, не более. Точнее — милое самоизвинение заблуждающихся.

Благая весть (вполне серьезно!) адвайта-веданты миру гласит: СУБЪЕКТ АБСОЛЮТНО ТОЖДЕСТВЕНЕН ОБЪЕКТУ. Абсолютное, безусловное, тотальное тождество — вот что упускается в ведущих в тупик изложениях! Я не есть что-то, что «болтается» само по себе и притом вредит мне же. Я есть любое нечто (точнее — любое все), что присутствует и осознается. Я есть и присутствие, и осознание, и нет никакого присутствия или осознания, которые «болтались» бы независимо от меня. Не «личность осознается», но — «я есть личность». Не «камень осознается», но — «я есть камень». Хочешь знать, что ты такое, — посмотри вокруг! Ты не найдешь здесь ничего, чем бы ты не являлся. Подумай о чем угодно — и ты вновь встретишься с самим собой. Ничего другого просто нет. Даже в соседней галактике. Даже в соседней комнате.

Как минимум, именно так я понимаю учение адвайта-веданты. Оно не о том, чтобы что-то отсечь, ликвидировать, разоблачить или затроллить. Оно — о Великом Узнавании себя во всем, что есть, — как в зеркале. Но кто же отражается?

… мой друг, а ты — когда стоишь перед зеркалом — разве ты не знаешь, кто? Ну, скажи честно: разве тебе это неведомо?… а теперь просто переведи взгляд с зеркала на любой другой, соседний предмет. Это тоже твое лицо, хотя и… выглядит по-другому.

Ты просто… очень-очень разный, мой друг. И в этом вся суть.

P.S. Еще раз поясню на примере избегания. Чего я избегаю? Себя, который мне не нравится. Кто избегает? Я сам. Куда я устремляюсь от избегаемого? К себе, который мне милее. А теперь вопрос: кто здесь есть еще, кроме меня? И не все ли равно в таком случае, побегу я от себя самого или устремлюсь к себе же??