Личность это механизм взаимодействия с социумом.

Личность это механизм взаимодействия с социумом. Поэтому она вся изначально так и выстроена.
По мере осознания можно прийти к растождествлению с личностью не разламывая механизм, а ясно видя его работу.
Мой наставник разделял это на три вида.
Жизнь с бессознательным учитыванием. Нормы правила заповеди не осмысливаются и исполняются автоматически. В голове сидит строгий цензор. Мысли и желания противоречащие впитанным установкам вызывают чувства вины и стыда. Поступки других яростно осуждаются а свои или как то оправдываются или остаются постоянным укором.
Жизнь с сознательным учитывынием. Это следование общепринятым нормам без привязки к их истинности. Поведение ситуативное и направлено на наилучшее достижение поставленных целей. Но сами цели не продиктованы обществом, а являются внутренним императивом, разворачивания судьбы. Нет ни вины, ни стыда, ни осуждения других. Поведение свободно и непредсказуемо. Если внутренняя задача требует, идёт эпатаж общества, если нет, волны не подымаем. На высоком уровне это пример Христа, который пошёл на смерть и Будды, который 40 лет продолжал учить. Но это не только святые и учителя. Сила может выбрать человека для реализации предназначенного. Так появляются Наполеоны. Гитлеры Сталины. И Падмасамбхава тоже не был белым и пушистым, как и создатель Ислама
Такой человек спокойно примет угощение из человечины, если будет в гостях у каннибалов и так же спокойно отдаст свою пайку, голодающему, если на это будет внутренний импульс. Ни осуждать, ни гордиться этим он не будет.
Жизнь без учитывания. Для общества такой человек выглядит безумцем. В традиционных обществах их оберегали, в нашем упрячут в больницу. Это юродивые, махасидхи, суфии одержимые экстатическим переживанием, агхори Возможно, что в проходящем бомже эта игра освобожденного сознания реализует себя в полной мере, но мало кто может это увидеть.
Конечно, никто не выбирает сохранить личность или разрушить её. Стать ветром, не знающем преград, или потоком, в отведенном русле. Убить миллионы или спасти. Когда ветер судьбы набирает силу урагана личность не более чем рыбацкая сеть не способная его остановить.

Если бы ветер имел своё слово,
Знал о себе, ощущал свой полет,
Знал себя нежным, холодным, суровым,
Дни собирал и отмеривал год.
Он бы гордился своею свободой,
Силой лететь, не имея преград.
Он бы звучал зовом бога-рапсода,
Гордость свою, умножая стократ.
Он бы страдал, замирая в пустыне
И ликовал, подымая волну.
Он бы молился — во славу, во имя…
Жадно стремился к Нему одному.
Он бы грешил, разрушая селенья
И сострадал тем, кого убивал.
Он бы искал, в чем же смысл сотворенья
И представал перед Господом мал.
Он бы страшился кончины и боли,
Строил свой рай, где свобода ветрам…
Он бы молил, вопрошая — «доколи!
Я обречен на скитание сам… «
Но так устроено в мире подлунном,
Что ничего не известно ветрам.
Арфы Эоловой тонкие струны
Нежно поют, не касаясь к рукам.