Дэвид Керс, "Все, что можно сделать – это лишь рассказать о том, что известно."

Буддийская концепция всех чувствующих существ задумана быть всеобъемлющей. Почитание всех чувствующих существ, работа над освобождением всех чувствующих существ… Но на самом деле она несовершенна и ограниченна. Она антропоцентрична. Мы чествуем чувствующие существа, так как признаем, что в своей способности ощущать они подобны нам. А что насчет деревьев, побегов травы, частичек пыли, молекул воды, слякоти, грязи, камня, стали, нефти, пластика? Это изначально было всем и всем останется. Когда речь идет о самсаре или иллюзии, это не означает, что здесь ничего нет. Здесь все, что есть. Иллюзорно восприятие ее в качестве обособленного материального вещества, которым она не является. Это бог, любовь, ананда. Она лишь кажется веществом – гневом, ручкой, кошкой, молитвой, солнцестоянием, колибри, смертью, взбитыми яйцами — отождествлённому сознанию организмом телом-ума, которое считает себя кем-то, проживающем свою жизнь в этом мире. Это имеет ввиду христианская мистическая традиция, неизменно сравнивающая любовь и бога с неистовым очистительным огнем, испепеляющим все на своем пути. Его неверно трактуют как атрибут некоего мстительного бога, однако те, кто изначально видел его, видели вот что. Когда излияние открывается восприятию, прозрению, пониманию, ничто из этого человеческого опыта неспособно противостоять ему, все сгорает, исчезает. Ничего нет, только любовь, которая есть все, что есть, излияние, присутствие. Кажется, вот городская слякоть, брызжущая из-под колеи машины в январе, вот муж, отправленный служить в Афганистан, рак или сердечная недостаточность у подруги, мать, обнимающая ребенка, или мои старые кроссовки, или ваша шариковая ручка – но на самом деле все совсем не так. Никто не видит этого, однако все это совершенная сияющая недвижимость, излияние. Достаточно любопытно, что и христианская и индуистская традиции признают, что ни сат-чит-ананда, ни отец-сын-дух не являются абсолютом, и то и другое суть пределы, до которого способен простираться человеческий ум, суть то, насколько близко он может подойти к постижению непостижимого. Сат-чит-анада это попытка описать Брахмана, которая в свою очередь возникает из парабрахмана, который за пределами брахмана. Отец сын и дух обозначают триединого бога, который является из божественности за пределами бога. В общем и целом, это удивительная параллель, элемент вечной мудрости, задействованный в двух совершенно разных традициях.
Хорошо, итак, есть это. Ну так и что же? Невозможно говорить о том, что невозможно постичь. Невозможно научить, сгорев. Оставаясь вне восприятия это не поддается пониманию или в лучшем случае остается лишь концепцией, идеей. Когда восприятие произошло, исчезает потребность. Это веский аргумент – и то же утверждают некоторые учителя — в пользу того, что нет смысла расщеплять атом, и так все что есть – есть бог.
Итак, все что есть – есть бог. Но легче ли от этого обычному человеку? Или обычному искателю? Похоже, что нет, они разочарованы. Но здесь им в помощь нередко разрабатывается учение, призванное облегчить проживание этого сна. Ошо, Даффри Джон, Рамеш, Роберт Адамс – это лишь некоторые из исполненных благих намерений учителей, приходящих на ум, которые начали с радикального учения, но со временем занялись выхолащиванием его принципами, стадиями и практиками. А в некоторых случаях даже банальными маленькими, призванными вдохновлять ежедневными памятками в ответ на непонимание и отсутствие отклика у людей на чистое, простое учение. И, конечно, вся буддийская традиция в целом, прекрасная по сути, печально известна институированием подобного рода вещей. Кен Уилбер даже подвел под это дело теоретическую базу, говоря, что обязанность тех, в ком присутствует чистое видение и знание того, что есть предлагать менее радикальную версию, которую сможет понять типичный искатель. Но здесь не тот случай. Существует сейчас и всегда множество легкодоступных версий и вариаций на тему того, как жить, как совершенствовать себя, как повысить уровень функционирования отдельного я, как чувствовать себя лучше в повседневной жизни. Миллионы учителей способны и готовы обучить этим методам. С другой стороны, лишь немногие видят, что есть. Вероятно, в этом есть свой плюс, что лишь немногие видят и говорят, что только они могут сказать. Их ли это забота сколько человек поймет или оценит это? Суть не в том, не в этом цель. Помощь в повседневной жизни доступна во многих вариантах. Здесь происходит нечто другое. Помогает ли индивидууму выражение этого понимания или только запутывает их? Неизвестно. Да и нет желания тратить энергию на то, чтобы мучить себя этим вопросом. Об этом уже позаботились таким образом, о котором нам не дано знать. Это, как и все остальное в сновидении, не моя проблема. Здесь отсутствует цель. Все, что можно сделать – это лишь рассказать о том, что известно. Вещи не такие, какими кажутся, все это неважно. Нет вас, нет меня, нет индивидуумов как отдельных сущностей, никого нет дома. Всегда повсюду совершенное сияние недвижимости или вещь, у которой нет имени. Любовь, сострадание, блаженство лишь его бледные тени в беспрестанном излиянии. Чистое свершенная любовь, бесконечное присутствие, видимое здесь и сейчас всегда, видимое не этой вещью ум-тело, но самой этой недвижимостью, самим этим присутствием, которое есть все, что есть. Возможно, посредством или в качестве этого инструмента ума-тело. Ибо эта недвижимость, это присутствие есть то, что есть я.