Про рассуждения Нагарджуны о причине и следствии

Нагарджуна задает вопрос, как соотносятся причина и следствие? Можем ли мы сказать, что следствие отлично от причины? Нет, не можем, потому что в таком случае невозможно доказать, что данное следствие является следствием именно этой, а не какой-либо другой причины. Может быть, следствие и причина тождественны? Тоже нет, потому что тогда их вообще бессмысленно различать. Может быть, причина и следствие и тождественны и различны? Нет, это тоже невозможно, потому что этот взгляд будет сочетать ошибки двух первых утверждений. Можно ли сказать, что причина производит следствие? Нельзя, потому что в таком случае мы должны предположить возможность следующих альтернатив: а) следствие уже присутствовало в причине; б) следствие не предсуществовало в причине, но появилось заново; в) имело место и то и другое вместе. Эти альтернативы равно невозможны. В первом случае вообще нельзя говорить о причине и следствии, поскольку это просто одно и то же. Во втором случае утверждается нечто невероятное, поскольку бытие и небытие, подобно жизни и смерти, свету и тьме, являются контрарными (взаимоисключающими) противоположностями, и если чего-то нет, то его не может быть – «нет» не может перейти в «да», из «ничего» не может получиться «нечто». Третий случай сочетает некорректность и первого и второго вариантов. Таким образом, причина не порождает следствие, ничто вообще не может быть произведено. Причинность пуста.

Торчинов Е.А. «Пути философии Востока и Запада»

А почему, собственно, нельзя сказать, что следствие присутствует в причине? Что если оно присутствует, но не в готовом виде, а как потенциальность. Другими словами, причина содержит в себе потенциальность следствия. Таким образом, в причине нет следствия как такового. И причина не тождественна следствию. Но связь причины и следствия поддерживается через реализацию потенциальности. Реализация потенциальности зависит от условий. Условия, в свою очередь, можно представить другими парами причины-следствия, также связанными потенциальностью и условиями…

Более того, потенциальность указывает на динамику и вероятность. В то время как голое рассмотрение понятий: «причина» и «следствие», упускает этот аспект. Поэтому причина — не причина, а следствие — не следствие. Есть лишь фактичность чего-то. Но из статичной фактичности нельзя сделать вывода ни о причине, ни о следствии, ни об их зависимости, ни об их векторе зависимости.

Например, жёлудь является потенциальной причиной дуба. А реализовавший себя в полноте дуб — причиной жёлудя. Но в жёлуде как таковом нет дуба, нет следствия. Лишь понятие потенциальности и реального опыта позволяет говорить о жёлуде как о причине дуба. При создании необходимых условий, именно жёлудь является реальной причиной дуба. Вначале в виде ростка дуба, а потом росток дуба будет являться потенциальной причиной полноты дуба. Можно ли утверждать, что нельзя сказать, что именно является причиной ростка дуба: жёлудь, земля или влага? Из земли и влаги могут вырастать ростки других растений и деревьев, включая дуб. Но лишь жёлудь является тут необходимым звеном, чтобы начал рости именно дуб. Поэтому именно жёлудь тут будет являться потенциальной причиной именно дуба, а земля и влага — необходимыми условиями.

Так, кстати, объясняется и карма, которую буддизм не отрицает. Есть семя кармы, а есть условия для её проявления…

Но! Рассматривая причину и следствие отстранённо, формально и механистично, будто упускается сознательный аспект. Т.н. наблюдатель, собственно и рассуждающий о причине и следствии. Например, просматривается ли в автомобиле причина и следствие для неразумного реактивного живого существа? Для него и автомобиля как целостности нет. Он не может ухватить эту целостность. Лишь человек может увидеть в человеке и его навыках, знаниях и средствах потенциальную причинность автомобиля. Сознание тут является как бы дополнительной причиной к раскрытию полноты понимания той или иной причинности.