Безличное есть личное.

Часть из длинннннюююююющей статьи Д. Фостера :)

Чем бы не являлось безличное, оно, на самом деле проявляет себя как личное, и т.о. настоящая свобода не наступит через отказ или отрицание личной истории. Свобода как раз там, в самом сердце этой истории, в самом сердце бардака (беспорядка) человеческого существования. Именно здесь сияет Милость (Благодать).

Вспомните Иисуса на кресте. Посреди этих жутких, невыносимых личных страданий, в самой «сердцевине» переломанных костей, содранной кожи, порванных мышц сияла Божественность, такая безличная и такая свободная. Христос безусловно был человеком, и в этой человечности, абсолютно божественен. Он не обрел свободу через избегание креста, через отрицание личного. Ни свободы, ни Бога, ни целостности, не было на том самом кресте, где Жизнь и «моя» жизнь пересекаются и уничтожают друг друга. Свобода, была и есть, сама жизнь.

Все мы, каждый из нас, живем в этой сердцевине пересечения, где вертикаль (все что вне времени и пространства) встречается с горизонталью (время и пространство), где истинно безличное (открытое пространство, в котором проявляется эта история) встречается с личным (история «меня»). Таким образом, мы доходим до точки, где мы не можем больше использовать слова «личный» и «безличный», потому что, прежде всего, у нас не остается способов их разделять. Где начинается одно и заканчивается другое? Возможно нет никакой границы, возможно в центре пересечения есть только Единость. Может, то чем я являюсь на самом деле, не отделимо от жизни. Может я всегда был тем к чему стремился больше всего. Может…

В своей «истории» я годами отталкивал личное, пытаясь избавиться от своей личной истории, пытаясь раствориться в Абсолюте, распрощаться со своим «меня» и стать «никто». Джэфф был врагом, и я должен был избавиться от него. Личность была Дьяволом, и только уничтожив Дьявола, я мог встретить Бога. Эго было ложью, которую нужно было аннигилировать. По крайней мере, тогда, мне так казалось. Я прочитал кучу духовной литературы, и сделал много умозаключений по поводу реальности — не осознавая, что мои выводы, на самом деле, были моими личными верованиями. Человеческие существа удивительные создания. Нам кажется, мы нашли объективную истину, когда на самом деле мы нашли покой в субъективной вере, и забыли об этом.

На какое-то время, безличностное стало для меня свободой, т.к. в личностном жить стало невыносимо. Моя личная история (относительный опыт) стала адом — я ненавидел свою жизнь, у меня была жуткая социофобия, я не видел смысла в существовании, совсем — поэтому, в то время, имело смысл «свалить» в небеса безличного, обещанные учениями Адвайты. «Нет никакого меня, нет тебя, нет мира, нет других, страдания не существует, нет никакой ответственности» — вот это «комфорт» для измочаленного ищущего. Билет в один конец в свободу от мирских проблем- Аллелуйя! Никакой тебе ответственности, никакого прошлого, никакого выбора — какое спасение! Я мог делать что заблагорассудится, говорить, что взбредет в голову, я даже намеренно причинял людям боль и мне было пофиг, ведь все есть Единство и у меня, по любому, не было выбора. Или так мне казалось.

Мне казалось, я свободен, а тем временем, «ищущий» продолжал кормить сам себя, пресыщаясь этими новыми адвайтическими концепциями. Я думал., что я «никто», в то время как моя личная история процветала на очень личной идее, что я «выше» или «вне» личного. Я думал, что освободился от всех разделений, в то время как «двойственность» и «недвойственность» воевали, «личное» и «безличное» сцепились рогами. Я отрицал все духовные пути и практики, для меня, все они были двойственными и укоренившимися в невежестве. Я воевал (сражался) с любым учителем, который предлагал, как мне казалось, личностный путь. Я смотрел на таких учителей, как на «двойственных» потому как, разговаривая с человеком (личностью) и предлагая им хоть малейшую надежду, тем самым они «подкармливали» поиск и люди продолжали оставаться в ловушке своей истории.

Безличные учения — учения, которые не обращались к «личности» и не предлагали несуществующему ищущему какой-либо надежды и комфорта — были единственно верными (истинными). Это был следующий логичный шаг. И я наслаждался тем, что предостерегал людей от недвойственных учителей, которые «удерживали» людей в ловушке невежества — хотя, когда мне кидали вызов, говоря «Джэфф, скажите, это не слишком критично называть всех других учителей «недвойственными»», если нет никаких «других», и дуальность иллюзорна?» я ретировался, заявляя что нет никого у кого могло-бы быть некое мнение касательно чего-либо, и что все идеально так, как есть. О да, я стал очень искусным (в использовании слов). Вам приходится стать таковым, если вы защищаете позицию, пытаясь при этом делать вид, что у вас нет никакой позиции, которую нужно защищать. Вот так рождаются гуру! Я называю это «ловушкой Адвайты» — но, в то время, я не видел, что сам был в этой ловушке — я считал, что я свободен. Часто, когда вам кажется, что вы свободны, на самом деле, вы еще больше находитесь в ловушке, чем когда либо!

И так, я жил в своем безличном замке, уверенный в своей свободе от всего личного, но, я воевал с личностным (тайком). Я боялся всего личного, оно ужасало меня — мы атакуем то, чего боимся больше всего. Настоящее, честное, подлинное (аутентичное) человеческое взаимодействие? Это страшно. Открыться жизни, признав, что в чем-то заблуждался, отпустить свои самые заветные отождествления и убеждения? Это ужасно. Рискнуть раскрыться перед другими и быть отверженным? Нет, уж лучше притвориться, что нет никаких других с кем взаимодействовать. Личный опыт — это для невежественных спящих. Безличное намного реальнее.

Я заявлял, что свободен от всего личного, но на самом деле, «за кулисами», я по- прежнему сильно страдал — по- прежнему были отношения, которые казались недостаточно «чистыми»; моменты, когда я знал, что был нечестен; моменты, где я сторонился жизни; где поиск все еще имел место быть. Я, все еще, чувствовал себя оторванным от других, заблокированным, незавершенным по многим параметрам — но с тех пор, как я уверовал, что освободился, или что я был «никто», я не мог себе в этом признаться, и оставить других в покое. В этом смысле, учения радикальной Адвайты стали отличной «зоной комфорта" — было комфортно знать что «после освобождения, страдание может быть, по-прежнему, но теперь оно принадлежит «никто». Круто! Страдать это нормально — и мне ничего не нужно было с этим делать, и в любом случае, я ничего не мог с этим поделать, поскольку не было никого, кто мог-бы что-либо сделать. « Я, по-прежнему жалок — убогость все еще появляется — но теперь жалок «никто». «Месседж» радикальной Адвайты приносил огромное утешение.

Несмотря на «страдает «никто» или «кто-то» страдает», страдание по-прежнему было здесь, и страдание было в поиске. Я по-прежнему искал, пребывая на войне с жизнью, но утверждая, что был свободен от поиска, чтобы продвигать себя как «бывшего ищущего». Фух! Удержание этого просветленного фасада, было таким утомительным.

Но, любой фасад, любая крепость, любой замок, в конце концов должны рухнуть. Никакая философская или убежденческая система, сколь радикальной, бескомпромиссной или изощренной она ни была, не сможет защитить тебя от жизни. Жизнь и есть авторитет, и все системы верований, в итоге, осыпаются перед жизнью. Мой замок радикальной Адвайты был возведен на очень хлипком фундаменте…

«Я никто (ничто) — не существует.» Да, в этом есть своя красивая правда. Но, в то-же время, это совсем не так — до тех пор, пока оно не будет сбалансировано своей противоположностью, внутри сна. Ни одна концепция не в состоянии охватить (вместить) жизнь, поскольку жизнь есть до всех концепций (включая и эти). Концепции всегда двойственные — мир концепций это мир двоих. «Я» и «не-Я» всегда появляются и исчезают вместе. «Кто-то» и «никто» всегда приходят и уходят одновременно. Во сне, все идеально сбалансировано своим собственным отражением (противоположностью) — не будет одного без другого. «Ничто существует» сбалансировано «нечто существует» и т.д.

Жизнь, однако, всегда, вне всех этих противоположностей. Она вне «я»/«не-я», «личное»/«безличное», «путь»/ «отсутствие пути», «время »/«отсутствие времени». Жизнь так, как есть, полностью за гранью осмысления, точно так же, как волна никогда не поймет океан, поскольку она уже и ЕСТЬ океан…

Перевод JuKa.