Мысль о смерти всего лишь мысль.
Лебедь на фоне свинцовой тучи…
Закат оплавил ее по краю,
Тишина разрывает грудь.
Хочется выбросить сердце ввысь
Алой слезой горючей:
Весточка — Раю…
Помнит ли кто-нибудь?
…
Неинтересно почти… Почти
Белую птицу: шепни — люблю.
Ты — здесь, и это не изменить,
Ты абсолютно здесь.
Книгу любую раскрой, прочти
Как я тебя на словах ловлю.
Тоньше тонкого смысла нить,
Если вообще он есть.
*
Сирень протягивает грудь
В мою ладонь. Держу, качаю…
Творца сновидческую суть
Во всем, что вижу, различаю.
И кучевые облака
Темны, как боль в глубинах тела.
И сам влекусь я, как река,
К непостижимому пределу.
Как мертвый лист — утрачен путь…
Вопросы кончились, и ветер
Сосёт сиреневую грудь,
Калитки снов срывая с петель.
Учитель грузит словами, мастер разгружает.
Слова мастера указывают на суть, а не придают ей смысловую тяжесть.
N
а ведь и вправду жизнь не имеет смысла.
какой смысл у бесконечности? у Бога? у цветка?
теперь мне кажется, что согласие с отсутствием смысла жизни, а значит — и с отсутствием смысла себя самого — великая благодать, сродни пробуждению от кошмара…
к сожалению, каждый из нас настолько прирос к своему кошмару, что даже мысль о пробуждении пугает человека, подобно дыханию смерти )
…
в моей жизни нет смысла
в моем бытии нет смысла
разве это не освобождение от рабства мышлению?
все концепции рушаться как карточный домик
смеющийся мальчик опрокинул шахматную доску, за которой морщили лбы мудрецы
волна тихо объяла песочный замок
и ушла, улыбаясь, оставив ровный песок и пузырьки пены
солнце в зените и тишина в голове
в сердце ожил нежный росток любви
он будет расти, расти бесконечно
заполняя бездну молчания
Я мог бы не проснуться… Ты бы — мог.
А он — уже, опередив собратьев.
Став белизной в основе этих строк,
Баюкает вселенную в объятьях.
Береза выпустила листья и, словно пальцы у любимой,
перебирает нежный ветер её зелёные персты,
и небо смотрит отрешенно, как я в экстазе созерцаю
игру возлюбленных, являясь игрой таинственного сна.
Почаще бы отсюда уезжать,
что б заново себя распознавать,
то узнавая, то не узнавая…
Как будто я стою на берегу,
под солнцем сна блаженно изнывая,
и вспомниная, вспомнить не могу.
Усталый мозг сердечко вышивает
и это утешает. Утешает…
свежий воздух и цвет под ногами
то черемухи, яблони, вишни
то ли сам я как цвет этот вешний
устилаю асфальт под ногами
чорный мокрый московский асфальт
то прогулка ночная благая
словно некто прохожий и лишний
очарованный странник нездешний
своё тело в пространство влагая
вспомнил имя своё — Эфиальт
было много изношено масок
негодяев святых простецов
даже боги судьбу прорицали
отрицая проклятие масок
и опять низвергались в аид
все мы — дети, любители ласок
и тугих материнских сосцов
мудрость мёртвых, смеясь, отрицали
предпочтя ей безумие сказок
и невинный имели мы вид.
и теперь вешний цвет предо мною
млечный путь устилает светло
я снимаю последнюю маску
и уже ничего мне не жаль
и в глазах её черных — печаль
улыбнись в эту чудную сказку
не спроста нас с тобой завело
эта роль не могла быть иною
потому что входя в этот сон
ты не знаешь чем кончится он
курю у камина
внезапно — сквозь тюль
— полнолунье
Уйти бы от себя за собственный предел,
Где никогда себя не обнаружишь.
Однако, поскольку это уже случилось,
То о чём это я?
Поэтому и сказал Бодхидхарма:
Простор открыт – ничего святого.
Итак, мы там, где нас нет…
Куда же идти и кому?
Чирикают воробьи,
Жасмин цветёт.
artazar