Возрастание и убывание, приливы и отливы, включение и выключение-сердечные ритмы, пульсация тела, вибрация воздуха, вдох выдох, остановка, как мысль, об остановке, фиксация образа, пропускание движения и зависание в осмыслении, обдумывании, додумывании, в себе, вырванном вниманием фрагменте, дискретности, разделении.Застывшее отражение в индивидуальной, дуальной ячейке памяти. Хлопок ладони. Снова побежали мурашки, успеть, обогнать, достичь… В падении родился взлёт, мах крыльев в глубине и бездне, там высота в несуществовании поёт, и бездна глубины смеётся, находясь на пике вдохновенья, на высоте возможностей и сил, рождается бессилие… как Ты, который всё это вместил, как символ продолжения и смерти.В кружащихся словах-что задает им прыти, что двигает и повергает в прах, без остановки, и в покое силы, и с мыслью Я, висящей на бровях?
А до формы -бесформие, нерегистрируемое, чистый ноль, равновесие, динамический баланс возможностей, вымышленная бутафориЯ за которой… только боль. Карта выпала, была выбита в споре, и с тех пор находится в рукаве, был бы джокер, не спалился бы в угаре, а так шестерка, помятая прическа на голове… штиблеты
видавшие плацкартные вагоны, прокуренные тамбуры и желтое такси, исписаные стены, глухие коридоры, слепые окна, кислотные дожди. Дождись меня! я буду очень скоро… и перевалочные базы, палаты, корабли… и все куда то вдаль, а надо бы обратно -туда откуда убыл, но это не учли.
Двойственность существует в уме в виде мысли, и опыта функционирования орг тела ума через субьект обтектн разделение, постижение что все есть ум ставит вопрос о наличии только одного, затем не двух, а затем нераздельного но делимого множества в самом себе, вмещающего все и это.
Когда накатывают формы- их содержание становится игрой,
парением над пламенем свечи и слов –постой!
Не торопись нарушить беспредел границами из конфети,
Не притворяйся, не растворяйся, не оставайся,
А просто иди…
Туда, где не ждет никто, и ночь, может быть, экономит свет,
и может без Может отпустит легко…
Не успеешь придумать сюжет…
Если горит ярко, как правило – не дымит,
Сгорает сразу и без остатка,
и ветер дальше летит.
Если хочешь получить-отдай. Отдавай. Чтобы не вдаваться в бесконечный и вновьпополняемый список того, что нужно отдать, и получить, начни с себя. Тут и придумать и ждать нечего. Вот ты. Ты вот. Вот и отдай. Богу. Закрой глаза, сделай несколько глубоких вдохов, сопроводи и отпусти их еще более долгими выдохами, без напряжения и всем своим существом, знакомым и родным, с кем всегда имеешь дело, произнеси –Господи, прими всю мою любовь и радость!!!
Весна для выживших. Из выцветших палат, из рукавов больничных коридоров мы тянемся за дозами тепла, слабее слов, прозрачнее стекла, мы покидаем сумрачные норы.
Идем к весне — в пижамах, босиком, с катетерами в венках подключичных, и ладанки на тонких шеях птичьих боготворят детей и стариков.
Весна для выживших. Хвала прошедшим тьму, дождавшимся весны, как откровенья. Мы друг за другом тянемся, как звенья.
Он соберет нас, наберись терпенья.
Заходишь в глаза. Глаза, как хрустальный зал. Такими глазами смотрят на образа. В прожилках ресниц холодная бирюза. Ныряешь в зрачок, и свет остается за тяжелой портьерой… А ты — у нее внутри. Пустых коридоров путаный лабиринт, под каменным сводом лучина едва горит, ты слышишь своих шагов напряженный ритм, спускаешься ниже — в опасную глубь ее, и воздух почти осязаем, гудит и бьет, и вдох проникает медленно, как копье… Но то, что ты ищешь — дальше. Идем, идем. Седые ступени от сырости чуть блестят, ты в недрах ее беспомощен, как дитя. Летучие мыши из темноты свистят. Ты знаешь, ведь память не рада таким гостям. Ты слишком рискуешь, ты далеко идешь… Безмолвные стены чувствуют эту дрожь. В старинный замок со скрежетом входит нож, и ты открываешь двери, стоишь и ждешь. Потом привыкаешь к бархатной темноте. Здесь нет ни сокровищ, ни груды истлевших тел, но там, на полу, прикована к пустоте, Любовь улыбается. Этого ты хотел? Любовь, от которой скрылась она сама, ее наваждение, демон, любовь — дурман, ее в лабиринте спрятанная тюрьма…
Любовь, от которой ты бы сошел с ума.
Ты молча идешь по лестнице — не свернуть. Мучительно легок, страшен и долог путь. В глазах ее море — выдохнуть и тонуть.
iglav
