Недвойственность креста.

«Подобно жениху Христос вышел из своей горницы… Он подошел к брачному ложу креста, и взойдя на него, с любовью отдавшись мукам, претерпел свой брак и соединился (слился) с супругой (невестой) воедино (навечно)».
Св. Августин

Распятие как празднование жизни, как брак? Что за ерунда?

Когда мы пробуждаемся от своих детских грез и перестаем понимать религиозные и духовные метафоры буквально, (когда перестаем верить в то, что буквальный сын буквального «Бога» буквально умер на буквальном кресте и, затем, буквально воскрес (переродился) и буквально вознесся на буквальные небеса) распятие выявляет свою глубинную и более интимную человеческую истину (правду).Правду о том, что когда боль более не отталкивается, когда мы помним, кто мы есть на самом деле — бескрайняя, открытая, всеобъемлющая возможность (потенциал) всего в жизни, когда мы помним свою истинную идентичность осознанности, тогда наша человеческая природа, со всей ее красотой, беспорядочностью и болью, видится неотделенной от божественности, неразделенной от благодати (милости) и поэтому объятой (принятой), даже тогда, когда больно.

Символ креста указывает на то, что невозможно распять. Он напоминает нам о том, кто мы есть на самом деле, до истории «во времени и пространстве». В этом «месте» приятия, жених и невеста, отец и сын, время и вечность, пустота и форма, даже жизнь и смерть всего навсего воображаемые ментальные противоположности (полюса), проплывающие в любви, тишине и целостности «за пределами» (вне) осмысления.

Жуткие страдания креста засасывают тебя в его бесконечно умиротворенный центр.

Таким образом, распятие, понятое в его глубинном духовном смысле, указывает за пределы теологии и даже психологии (наука о душе) и становится этим окончательным (завершающим) приглашением пробудиться. Другими словами, это приглашение умереть ко всему ложному, и, посреди этого опустошения (разрушения), обнаружить вечную жизнь, каковой ты и являешься. Называйте это спокойствие Богом или осознанностью или совсем никак не называйте, не важно — это просто метафора для того, кем ты уже являешься, до слов.

Каждый из нас проживает свое распятие. Мы все порой сталкиваемся с крахом, насмешками, отчаянием и потерей имиджа. Никто не может полностью избежать эти «проверки» жизни. Никто не может отделить себя от реки человеческой природы, как учил Будда. Единственный вопрос — каково твое отношение к этому существованию? Можем ли мы «с любовью отдаться мукам »? Можем ли мы «соединиться навечно» с собой, в покое, вне понимания? Можем ли мы увидеть, что смерти не стоит бояться? Можем ли мы обрести внутреннее приятие посреди неприятия?

Веришь ты или нет в распятие в буквальном смысле слова, считаешь ли ты себя христианином, иудеем, недуалистом или атеистом, ты не можешь отрицать мощную мифологическую и символическую силу распятия и ее постоянную (пожизненную) актуальность, как универсального учения истинного пробуждения в самом сердце невыносимой боли. Учение, которое превосходит (переступает пределы) религии и говорит с каждым, невзирая на его возраст, его прошлое, рассу, цвет кожи или вероисповедание.

Я не считаю себя христианином, но, очевидно, что в самом сердце истории жизни и смерти мужчины по имени Иисус, скрывается удивительно мощное недвойственное учение о безусловной любви, учение о глубоком приятии и, разбивающем сердцА всепрощении — учение, которое лежит в основе всех других религиозных традиций мира.

Истину нельзя определить, «вместить в рамки» — это дикая река, растекающаяся повсюду. Не удивительно, что в мире существует так много религий, так много метафорических систем, каждая из которых пытается выразить единственную невыразимую истину (правду) существования (бытия). Правду о том, что инструмент твоих мучений (страданий), «вещь» которая когда-то угрожала сломать твой дух, в конце концов, становится спасением, и пробуждает тебя к присутствию, к благодарности, к чуду сотворения (созидания). Правду о том, что когда мы бесстрашно развернемся, чтобы встретить очевидную тьму, мы можем обнаружить только единый свет, и найти ту часть себя, которая жаждет любви. Эта свобода лежит не в убегании в Абсолют, а в утверждении жизни как она есть — закончить наш брак с человеческой природой, включая все ее испытания и невзгоды, и познать Бога как постоянный (непрекращающийся) принцип приятия даже такой боли. Принцип, который всегда поддерживает (вмещает) нас, даже в тех случаях, когда мы сами не можем себя поддержать (вместить).

Перевод JuKa.