Ты неисправима :) никогда не думал что возможно такое фрагментарное зрение.Прямо как пчела только цветы видит, а то что ей птица готовится закусить не замечает.
Непрожитое не сую, я чувствую эту печаль сердца она очень светлая и я не раз говорил о ней в стихах. Но да часто читают это как страдание боль депрессию. Внешне разницу не увидишь. Мне как то товарищ сказал после моих сатсангов в Питере, «ты так говоришь ВЫХОДА НЕТ что прямо радость наполняет» Вот тебе еще стишок может услышишь о чём толкую
То, что пишет стихи о страдании,
О бессилии, жажде и боли,
Беспрерывно играет в пламени,
Наслаждаясь свободою воли.
То, что гонит по жизни в сомнении,
Громоздя на вопросы вопросы,
Пребывает в божественной лени,
Заплетая у вечности косы.
То, что мысль тяжелит ожиданием,
Сотворяя змею из верёвки,
Легконогой стремительной ланью,
По небесным полям бьёт подковкой.
То, что ищет себя в отдалении,
Громоздя и взрывая преграды,
Ребятёнком играется с тенью,
И других развлечений не надо.
Ты говоришь: «Этот ум – Будда. Это означает, что если я думаю, что я Будда, то я и на самом деле Будда». Какая чушь! Такие отговорки называются натуралистической ересью. Ты можешь утверждать, что спичка содержит огонь – но пока ты не знаешь, что её нужно потереть, чтобы она загорелась, и пока ты её действительно не потрёшь, у тебя не будет огня. Ты не можешь утверждать, что спичка и есть огонь.
Ты меня постоянно расстрагиваешь:)Я тебе уже всё сказал, но не слышишь, думал может Ринпоче услышишь. Как только ты отбросишь эту искусственную радость, воссияет истинная РАДОСТЬ. Отринешь продуманного БОГА переживёшь единство с истинным БОГОМ. Отпусти ветку и ЛЕТИИИИ
Это сарказм, так что всё в порядке :)
Вот ещё стих хорошего поэта
Все, что пишется, – необратимо.
Хоть смолой заливайте уста:
Вниз башкою висит Буратино,
Как последний апостол Христа.
Ни Мальвины, ни денег, ни родин;
Ничего на земле, никого.
Но теперь он впервые свободен,
И Господь уже видит его.
Не внимайте стенаньям и вою,
Не тяните назад повода
И повешенных вниз головою
Не снимайте с небес никогда.
Все, что пишется, – необратимо.
Не спешите казаться добром.
А иначе – все та же Мальвина
И театр за грязным холстом.
Тот же дом, тот же самый порожек,
Никому не известный итог…
Но Толстой был великий безбожник
И не мог быть жестоким, как Бог.
Он снимает с небес Буратино,
Золотой отдает ему ключ.
И смеется от счастья Мальвина,
И вздыхает Господь между туч.
=
Михаил Анищенко
Неотъемлемой частью подлинной печали сердца является осознавание того, что то, что мы считаем полезным, на самом деле – совершенно бесполезно. А мы всегда недостаточно это осознаём! Может мы и понимаем это разумом, но недостаточно.
Когда вы достигнете определенного уровня, всё перестанет вас беспокоить. Тут-то окружающие и подумают, что вы сошли с ума.
Но, если вы осознали необходимость бесполезности, вас и это не будет беспокоить. “Они думают я сбрендил. Ну и что!” Вы станете абсолютно свободным.
Дзонгсар Джамьянг Кхьенце Норбу Ринпоче
Вот этого ты боишся, а все красивые слова просто способ защиты
То, что пишет стихи о страдании,
О бессилии, жажде и боли,
Беспрерывно играет в пламени,
Наслаждаясь свободою воли.
То, что гонит по жизни в сомнении,
Громоздя на вопросы вопросы,
Пребывает в божественной лени,
Заплетая у вечности косы.
То, что мысль тяжелит ожиданием,
Сотворяя змею из верёвки,
Легконогой стремительной ланью,
По небесным полям бьёт подковкой.
То, что ищет себя в отдалении,
Громоздя и взрывая преграды,
Ребятёнком играется с тенью,
И других развлечений не надо.
Вот ещё стих хорошего поэта
Все, что пишется, – необратимо.
Хоть смолой заливайте уста:
Вниз башкою висит Буратино,
Как последний апостол Христа.
Ни Мальвины, ни денег, ни родин;
Ничего на земле, никого.
Но теперь он впервые свободен,
И Господь уже видит его.
Не внимайте стенаньям и вою,
Не тяните назад повода
И повешенных вниз головою
Не снимайте с небес никогда.
Все, что пишется, – необратимо.
Не спешите казаться добром.
А иначе – все та же Мальвина
И театр за грязным холстом.
Тот же дом, тот же самый порожек,
Никому не известный итог…
Но Толстой был великий безбожник
И не мог быть жестоким, как Бог.
Он снимает с небес Буратино,
Золотой отдает ему ключ.
И смеется от счастья Мальвина,
И вздыхает Господь между туч.
=
Михаил Анищенко