Дзогчен является необычайным учением, путём, следуя которому, по словам Дуджома Ринпоче: «Даже самый закоренелый преступник может прямо и быстро достичь состояния будды». Однако говорится, что это относится к людям, обладающим высшей способностью, ведь даже в Дзогчене существует подразделение способностей на высокие, средние и посредственные. Что касается высшего ученика, он может обрести полное пробуждение мгновенно. Например, говорится, что когда первый среди людей мастер Дзогчена Гараб Дордже сел для того, чтобы получить учение Дзогпаченпо от Ваджрасаттвы, он был обычным существом, а когда после этого он встал, то уже стал буддой. Второй такой случай произошёл с Падмасамбхавой, а третий – Чецун Сэнге Вангчуг (1). Они являются тремя великими примерами чикчарва, примерами существ, которые обрели пробуждение прямо. Они не нуждались в практике, им достаточно было просто один раз услышать учение.
Однако, что касается большинства из нас, из этого не вытекает, что если мы слышим учения Дзогчен, то самопроизвольно достигнем пробуждения.
Читать дальше →
Мне кажется, что я в стране теней,
Потерянный, не знающий исхода.
И с каждым шагом все страшней,
И безнадёжней год за годом.
Мне кажется, что я могу летать,
Но только ветер сбрасывает наземь…
И я опять пишу мольбы в тетрадь,
Молюсь и проклинаю разом.
Мне кажется, что Бог меня забыл,
Обрёк на жизнь, но дал влеченье к смерти…
Её страшусь, и не хватает сил
Одним рывком уйти из круговерти.
Ни красоты, ни силы не нашёл,
Одно уродство и гниенье тела,
И сам себе готов вбить в сердце кол,
Но даже кол заточен неумело.
Бессилен я и жить, и умирать,
Но если вдруг увижу это чудо,
То я пойму, что некому желать,
И некому лечиться от простуды.
Что Мир не знал страдающих теней,
И все страданья — мысли о живущем.
И не было всех этих страшных дней,
Ведь совершенный не бывает лучшим.
Бредут галактики ко мне на водопой,
«Привет лобастые», мне нравится вас гладить
По звёздным локонам, по пустоте рябой….
Рождаясь, вы исчезните во взгляде…
Лишь в памяти застрянет мир земной…
Кто я в нём был? потерянный осколок,
Заблудший звук, переходящий в стон…
И билось сердце о небесный полог,
И рвался ум в бессмысленный разгон.
Тогда, казались вы недостижимы…
Я каплей был, и были вы рекой
Ах, как хотелось быть с рекой единым
Но как, же капле снова стать водой?
Как напоить всех жаждущих спасенья?
Как дать любви, тем, кто в любви живёт?
Как вечность наделить терпеньем?
Как небо отпустить в полёт?
Уснувший бог, потерянный в сомненьи
Мечтающий спасти себя скорей…
Пока ты жил обиженною тенью,
Поил я галактический коней.
Пока хотел ты праздновать с рекою,
Я был водой текущей в Океан.
Пока хотел себя убить собою,
Я был тебя спасающий обман.
Аз есть всегда, и аз всегда пребуду!
А ты мой друг лишь эхо моих снов…
В них носятся галактики покуда,
Моей свирели не услышат зов.
Мысли как облака, они текут, свободные, изменчивые, рождаясь и тая в голубом небе. Но вдруг, какое, то облако начинает темнеть и тяжелеть, оно расползается на все небо, наливается мрачной силой, сверкает молниями и грохочет громом. Так и мысль приобретающая важность становится моей и мной. Ее четкость и определенность создает меня, страдающего, негодующего, восторженного, растерянного, смелого, страшащегося и множество других. Возникает Я-ТАКОЙ, отдельный от мира, вступающий с ним в отношения, желающий его контролировать и страдающий от невозможности это делать. На «чистые земли» природы ума наползает тень. Но вот парадокс- эта тень состоит из тучи и освещающего ее солнца. И тень и туча указывают на свет солнца, неизменный и не прекращающийся. Так, каждая мысль указывает на познающую природу, условно расщепленную на объект и субъект. Этот субъект Я. Поэтому, в самоисследовании, задается вопрос, для кого пришла эта мысль, но точнее спросить, без чего не возможна регистрация этой мысли? Конечно без субъекта, который по умолчанию ЕСТЬ. Это ЕСТЬ наполнено энергией и верой в реальную отдельность. Оно, как ледяной остров окруженный океаном небытия. Мысль, возвращенная к своему началу, осознается как номинальный субъект. Остров тает, грозовое облако исходит дождем. Остается только бескрайний «океан», состоящий из текучих волн, застывающих на время в острова, только «небо» наполненное светом и облаками. Я, порождаемое с каждой мыслью, становится поистине номинальным, из источника формы, оно превращается в ее условный центр, то есть тем, чем оно всегда и было.
Это практика самоиследования, в которой вначале осознается Я-ТАКОЙ, потом Я-ЕСТЬ и наконец Я, не имеющее противопоставления как не Я. Безусильнное вспоминание о Я, к которому возвращаешься от каждой мысли, в том числе и от мысли, что есть Я, спрашивающий о том, что есть Я.
Мы надеваем маску на ничто,
Ее собою называя.
Себя, в себе не узнавая.
Вот Я гордец, а вот печальник Я,
Вот злюсь, иль радуюсь
Читать дальше →
Из ниоткуда в никуда
Течет прозрачная вода
Из ниоткуда в никуда
Летит беспечная звезда
Из ниоткуда в никуда
Проходим мы по кромке дней…
Из неоткуда никуда
Еще слышней, ещё ясней…
Слепому не узнать зарю,
Слепой, слепым я говорю:
«Когда коснётся Солнце щёк,
Смотрите в небо, на восток!»
Смерть смывает границы
Между мной и травой
И замёрзшие лица
Не оттаять мольбой
Ты дыхни на снежинку
И мокро в руке
Сердце вяжет тропинки
Вечность ждёт на реке
Мы стекаем как капля
В этот сон без границ
Гаснет в комнате лампа
Тьма не высветит лиц.
Из текущего ретрита Намкая Норбу Ринпоче я вынес самое ценное для меня указание — ригпа не нуждается во внимании. «Если вы во внимании, то вы в уме, а не в его природе». Внимание — это направление, напряжение, концепт, действие. Ригпа свободно от внимания. Оно просто пребывает, без направления, а потому безмерно.
Это указание очень углубляет для меня понимание, что значит «обнаружить естественное состояние». Как говорил один великий, «накопления проявятся самопроизвольно».
Читать дальше →
Выскажу предположение о двух типах я — концепции. Развивая метафору Дракона о людях любви и свободы, можно представит я — центр в одном случае как монолитную пирамиду, в другом, как крепостную стену. Шансов разбить пирамиду очень мало, люди со сформированным я – центром легко переносят удары судьбы, опираясь на незыблемость СВОЕГО существования. Долгие и мучительные практики постепенно размывают эту конструкцию, но когда она рушится, обратного пути нет. Люди второго типа, у которых от рождения в центре пустота конечно более уязвимы и живут в вечной, хорошо скрываемой неуверенности в собственном существовании. Для них центром становиться, « я – такой». Это самоотождествление яростно защищается, но рушится гораздо легче, когда жизнь демонстрирует полное бессилие, но так — же легко и восстанавливается. Починить стену гораздо легче, чем склеить разбитый монолит. » Я такой» может сформироваться на» я – пробужденный», или» я понявший, что пробуждения нет», или «я просто живущий». В отличии от социальных ролей эти роли практически не уязвимы. Стена становиться резиновой. Единственный путь, это смотреть на появление этих персонажей, различая их как воображаемых и не вовлекаться в их игры, не забывая при этом, что смотрящий тоже
Читать дальше →
Мы с тобой говорим на одном языке,
А понимаем слова по-разному.
Это так просто жить налегке,
Но никак не сойтись пазлами.
Этот конструктор не я ломал,
Но так холодно от несовпадений…
Каждый, кто выжил, наг и мал,
А вокруг только ночь и тени.
Не совпадают душа с душой,
Ищут друг друга, проходят мимо,
Или выходят на смертный бой…
Раб — гладиатор во славу Рима.
Рим – вечный город и вечный страх…
Там на кострах мы горим доныне.
Это так больно сказать в словах,
Что лучше нам быть немыми.
Кто нам ответит? Злой крик толпы?
Камни, бьющие в подреберья?
Стоны чисты, а мольбы просты…
Только, увы, не верю.
Я ни в спасенье, ни в чистый свет
Ни в колесо сансары…
Если на слово найдешь ответ,
Души избегнут кары.
Суд не случится, ведь смерти нет…
Есть, белый танец Духа!
Духу не важен вопрос – ответ,
Девочка иль старуха…
Кружит он души
Огонь в глазах
Юбка порхает птицей…
Господи Боже я долго чах,
Дай мне любви напиться.
Это единый для всех язык…
Вот и сложились пазлы…
Каждый, кто мал к Духу приник
И в небе горят алмазы.
Не я живу, душа во мне живёт…
Ей страх и горе неизвестны
И выбрав тела утлый плот,
Плывёт от бездны и до бездны.
В ней света нет, но нет и тьмы…
Неотделима от творений,
Она о Боге видит сны
И дышит в них без сожалений.
В ней нет упрёков, боли нет
Откуда всё берётся в мире?
Как, светлый сон сменяет бред,
В нём души как мишени в тире,
Пробиты, смертью в решето,
Изнемогают в рабстве плоти…
И вечно говорят «не то»
Ни в отдыхе и ни в работе.
Не то, не то, не то не то…
Ничто нам не несёт отраду
И мы всегда в чужом пальто
Бредём от ада снова к аду
Кто мы? Разбитый взгляд Творца?
Осколки пустоты звенящей?
Цари не знавшие венца?
А может дети в темной чаще?
Ответ, мне словом не сказать,
Не написать его стихами…
В нём можно только полетать,
Когда душа простится с нами
Felix