тэкссс, сначала по личке __ — у тебя паранойя — подтверждаю (смайл киваю головой),
эт первое. Второе, грил всем зимой — я откроюсь если посчитаю нужным (мне рекламы без мазы), ну так как вступление в «фэ» мну прокатили __ — вот вам «фэ» с маслом.
Ну и третья,
уже грил Ивану (Патхорту не раз))) __ — я понимаю ваш лайз, очень понимаю — сам так шёл, за свой лайЗЗЗ __ — чужой мне всегда был побоку. Сам тут вызвал восстание Ганеша и КО (и к этому руку приложил) __ — но ничего с собой поделать не могу,
у меня с Драконом связь,
какая то древняя, старая, глубокая связь…
… так что режьте меня семеро,
уважаю всю оппозицию __ — Ганеша, Ростика, Вотчера, Тулукута, Патхорта, тебя Вернат, Виогра, того же Молдованова, а с ним Гегама и Алекса Сансу, но против Дракона не пойду…
Смотрю в посте оминусовались самые-самые здесь Адвайтисты Седьмого Дня,
Патхорт (он же — Трус), Виогр (он же — Бывалый) и Вернат (он же — Балбес))) __ — соррри это не оскорблямс, просто так вижу…
… так тема идёт.
Могу порекомендовать всем троим,
супер-технику «дедов». Берите ручку, записывайте.
Берем лист бумаги (ну или тетрадь потолще, если накипело))
В верхнем правом углу пишем ФИО, сегодняшнюю дату и сейчашнее местонахождение.
Ниже чертим дугу от правого верхнего угла (но ниже того места, где ФИОдатаместо), до левого нижнего. Прогиб дуги стремится к левому верхнему углу.
Под дугой пишем слово «слив».
Далее пишем всё, что накипело, не стесняясь в выражениях, до полного опустошения! Бумага всё стерпит)
Теперь закрываем слив такой-же дугой из правого верхнего в левый нижний, но уже выгнутой в правый нижний угол.
Далее открываем следующее пространство новой дугой с прогибом в левый верхний.
Под дугой пишем слово «самокат».
А теперь нужно заставить себя совершенно спокойно, без эмоций и матерных слов написать всё, что было написано в сливе. Главное начать писать, а дальше пишем как пишется, без остановки! Если где-то затык, то рисуем каракули, вернее пусть как бы рука сама рисует (сама катит).
Если где-то произошел затык — первое и последнее слово подчеркиваем. Это ключи.
А ещё могут быть места, где подчерк отличается. Это тоже ключи!
После того, как писать больше не хочется, пишем такую фразу:
«На этом писанку писать заканчиваю».
Рисуем закрывающую дугу.
В правом нижнем углу, под дугой, пишем ФИО, сегодняшнюю дату и сейчашнее местонахождение.
Проверяем соответствует ли эта надпись той, которая была написана в правом верхнем углу. Если нет — аккуратненько прочитываем события в писанке в обратном порядке и ищем где потерялась.
… помнишь в культовом «Тени исчезают в полдень» был персонаж, к-ый постоянно говорил — «Сомневаюсь Я?!» Вот всё АП и фунциклирует из сомнения, СО-мнения, т.е. совместно данного мнения (мистики называют это — эгором)). Сомнение порождает поиск… но оно же и не даёт ему завершится,
… это как заноза вынимающая занозу (из «БГ»),
… которую почти все забывают выкинуть. А чистого, необусловленного видиния априори быть не может, пока есть хоть капля __ — сомнения. Вот такие пироги с котятами,
Продолжая тему стариков,
из книги Саныча (Скомороха, А.Шевцова)),
друга и учителя Е.Багаева, — очень показательно. Слушаем.
Как сейчас помню, в один из моих самых первых приездов к Деду Степанычу, он долго мне что-то объяснял, и я вроде бы понимал его все время, но вдруг меня точно пронзило, что я его совсем не слышу. И тут же дошло:
— Так это же все самопознание!
Степаныч любил надо мной издеваться и измываться. Обучал он жестко, только что не пытал. Так было с первого дня знакомства. И я мог ожидать от него любого изуверства по поводу своей самоуверенной тупости. Но тут первый раз я увидел другого Степаныча. Он как-то необъяснимо светло погрустнел и сказал:
— А и нет ничего, кроме самопознания… — Потом помолчал довольно долго и добавил. — И никакой другой цели у человека, кроме как два вопроса: кто я? — а потом: откуда я пришел? Да и то один и тот же вопрос.
Через год или два после этого другой старый мазыка по прозвищу Дядька дал мне примерно такое пояснение к этим словам:
— Дух человека — это ничто. Почти ничто. Нет в нем никаких качеств, кроме одного — направленности. Он как стрелка компаса указывает на свое место. То есть на место, которому принадлежит и куда хочет вернуться… Но это не понять, это надо почувствовать или стать этим. А для этого надо ответить на вопрос: кто ты? А пока будешь отвечать, уберешь все лишнее, что не ты, а значит, и не дает чувствовать направленности Духа. А Дух и есть ты.
Записал я это через несколько дней после сказанного, по памяти. Язык уже не тот, я это чувствую, но за точность смысла ручаюсь, потому что все те дни ходил с этими словами, точно с камушком за щекой.
Насчет того, что значит «за время самопознания уберешь все, что не есть ты», мне вспоминается, как меня мучил Степаныч. Как я понимаю, использованный им тогда прием применялся при обучении молодых. Вот только кого молодых — колдунов или Мазыков? Степаныч называл прием «Мозбхой». Офеньские словари переводят это слово как «солома». Но когда я спросил его, что такое «мозоха», он ответил: мусор. Поэтому я условно называю эту работу «Мусор», хотя можно было бы назвать и «Культурой». Главное в ней — это сжигание всего лишнего, что засоряет твое сознание, как сжигали ближе к весне старую солому, которую выгребали со двора.
Мое знакомство с Мозохой произошло так. В один из моих самых первых приездов к нему Степаныч однажды вечером вдруг помрачнел, подошел ко
мне и сказал:
— Ну, давай, умник, ответь деревенскому дедушке на несколько вопросов, — тут он болезненно ткнул пальцем мне в солнечное сплетение и спросил. — Это ты?
— Ну, я, — ответил я и, очень остроумно взяв себя за рубашку в том месте, куда он тыкал, принялся ее рассматривать. Насколько я понимаю, я так показывал, что я умный человек и всегда готов пошутить. К сожалению, Степаныч шутить не умел.
— Одежда — это ты или это твоя одежда? — мрачно переспросил он.
— Моя.
— Мозоха! В огонь!
И для того, чтобы я смог осознать в этот миг, что, если я смог сказать про одежду, что она моя, значит, она не есть мое действительное «Я», он принялся с меня эту рубашку срывать. Причем, так решительно, что я вынужден был отпихнуть его и сам снять рубашку.
— Так, — продолжил он и еще раз попытался ткнуть мне в солнечное сплетение. Правда, тут уж я был настороже и отодвинулся. Но он все равно достал меня и ткнул очень больно. Так что я зашипел и начал растирать
Я, конечно, не предполагал, что он начнет вытряхивать меня и из тела, но в серьезности его намерений я нисколько не сомневался. Этот дед с первых дней мне показал, что он шутить не любит, просто потому, что у него на это времени уже не оставалось. Это был последний год его жизни. А поскольку я пришел к нему не как ученый, а под видом ученика, то он соответственно и требовал от меня учебы на пределе. Поэтому, допустив до своего осознавания мысль о теле, я задумался всерьез. Но моя мысль вдруг сделала еще один замысловатый скачок из тех, которыми мы показываем окружающим свою умность:
— Я мыслю, значит, я существую! — вдруг выпалил я. В общем-то, это было все, что я тогда помнил из Декарта. Но обычно в тех обществах, где я вращался, этого бывало достаточно, чтобы показать свою «эрудированность», или умность, говоря по-русски. Но Степаныч шуток не понимал…
— А мысли твои?
И это только в первый миг после вопроса я посчитал, что вопрос в точности такой же, как предыдущие, и от него можно отшутиться. Затем я вспомнил эту Декартовскую мысль, от нее потянулась цепочка к множеству других подобных «умностей»: Я знаю, что я ничего не знаю. Ничто человеческое мне не чуждо. Познай себя… Баранкин, будь человеком! Умница. Хороший мальчик… Ненавижу! Надо вести себя правильно… Горюшко ты мое луковое!.. Ай-яй-яй!.. Баю баюшки баю, неложися на краю!.. — и все они были в прямом смысле чужими во мне, но именно они-то и были мной! И их было много, много, словно туча вокруг. А где же Я?!..
Я вдруг как-то сразу ослаб и начал лихорадочно перебирать мысль за мыслью, а Степаныч яростно кричал всякий раз: Мозоха! Жечь! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Жечь! В огонь!… И так всю ночь напролет!!!
… вцепился за юбку — не отцепишь, ХААА.
: )))
НамаЗЗЗ.
_ ^ _
тэкссс, сначала по личке __ — у тебя паранойя — подтверждаю (смайл киваю головой),
эт первое. Второе, грил всем зимой — я откроюсь если посчитаю нужным (мне рекламы без мазы), ну так как вступление в «фэ» мну прокатили __ — вот вам «фэ» с маслом.
Ну и третья,
уже грил Ивану (Патхорту не раз))) __ — я понимаю ваш лайз, очень понимаю — сам так шёл, за свой лайЗЗЗ __ — чужой мне всегда был побоку. Сам тут вызвал восстание Ганеша и КО (и к этому руку приложил) __ — но ничего с собой поделать не могу,
у меня с Драконом связь,
какая то древняя, старая, глубокая связь…
… так что режьте меня семеро,
уважаю всю оппозицию __ — Ганеша, Ростика, Вотчера, Тулукута, Патхорта, тебя Вернат, Виогра, того же Молдованова, а с ним Гегама и Алекса Сансу, но против Дракона не пойду…
… фффсё…
… фстал, точкА.
… ты лучше практику сделай,
она не сложай, отдайся ей __ — тетрадь, ручка и ТЫ…
… потекёт сначала тонкой струйкой… А ПОТОМ ПРОРВЁТ.
(это вам не равнение на Махараджа…
… ЭТО ТЫ)).
Однак, наши «старики» очень скромные,
не светятся, а вот в Индиях. Есть такой аскет-агхори… называет себя — Баба-Интернешнл,
к-ый считает, что управляет всеми СМИ.
Your text to link...
только тотальное доверие.
Старики через любовь не работали,
сколько я из знаю, деда, стариков саныча, самого саныча…
… там всё очень сурово. Писал…
Your text to link...
… бААльшая просьба,
слабонервным в сцыль — НЕ Тыкать.
: ))
а с Санычем знаком… и давно.
Женя друг моего очень близкого друга… на этом (.)
Патхорт (он же — Трус), Виогр (он же — Бывалый) и Вернат (он же — Балбес))) __ — соррри это не оскорблямс, просто так вижу…
… так тема идёт.
Могу порекомендовать всем троим,
супер-технику «дедов». Берите ручку, записывайте.
Берем лист бумаги (ну или тетрадь потолще, если накипело))
В верхнем правом углу пишем ФИО, сегодняшнюю дату и сейчашнее местонахождение.
Ниже чертим дугу от правого верхнего угла (но ниже того места, где ФИОдатаместо), до левого нижнего. Прогиб дуги стремится к левому верхнему углу.
Под дугой пишем слово «слив».
Далее пишем всё, что накипело, не стесняясь в выражениях, до полного опустошения! Бумага всё стерпит)
Теперь закрываем слив такой-же дугой из правого верхнего в левый нижний, но уже выгнутой в правый нижний угол.
Далее открываем следующее пространство новой дугой с прогибом в левый верхний.
Под дугой пишем слово «самокат».
А теперь нужно заставить себя совершенно спокойно, без эмоций и матерных слов написать всё, что было написано в сливе. Главное начать писать, а дальше пишем как пишется, без остановки! Если где-то затык, то рисуем каракули, вернее пусть как бы рука сама рисует (сама катит).
Если где-то произошел затык — первое и последнее слово подчеркиваем. Это ключи.
А ещё могут быть места, где подчерк отличается. Это тоже ключи!
После того, как писать больше не хочется, пишем такую фразу:
«На этом писанку писать заканчиваю».
Рисуем закрывающую дугу.
В правом нижнем углу, под дугой, пишем ФИО, сегодняшнюю дату и сейчашнее местонахождение.
Проверяем соответствует ли эта надпись той, которая была написана в правом верхнем углу. Если нет — аккуратненько прочитываем события в писанке в обратном порядке и ищем где потерялась.
Ключи выписать отдельно…
… а саму писанку по прочтении сжечь.
… помнишь в культовом «Тени исчезают в полдень» был персонаж, к-ый постоянно говорил — «Сомневаюсь Я?!» Вот всё АП и фунциклирует из сомнения, СО-мнения, т.е. совместно данного мнения (мистики называют это — эгором)). Сомнение порождает поиск… но оно же и не даёт ему завершится,
… это как заноза вынимающая занозу (из «БГ»),
… которую почти все забывают выкинуть. А чистого, необусловленного видиния априори быть не может, пока есть хоть капля __ — сомнения. Вот такие пироги с котятами,
вот.
: )
: )
… причастись…
Your text to link...
… в огонь его, уместе с панталонами.
: ))
Паапрашу матёрных слов к мну не потре-блять.
да с молочком на ночь…
… ПОВЕСЕЛЕЕТ.
: ))
из книги Саныча (Скомороха, А.Шевцова)),
друга и учителя Е.Багаева, — очень показательно. Слушаем.
Как сейчас помню, в один из моих самых первых приездов к Деду Степанычу, он долго мне что-то объяснял, и я вроде бы понимал его все время, но вдруг меня точно пронзило, что я его совсем не слышу. И тут же дошло:
— Так это же все самопознание!
Степаныч любил надо мной издеваться и измываться. Обучал он жестко, только что не пытал. Так было с первого дня знакомства. И я мог ожидать от него любого изуверства по поводу своей самоуверенной тупости. Но тут первый раз я увидел другого Степаныча. Он как-то необъяснимо светло погрустнел и сказал:
— А и нет ничего, кроме самопознания… — Потом помолчал довольно долго и добавил. — И никакой другой цели у человека, кроме как два вопроса: кто я? — а потом: откуда я пришел? Да и то один и тот же вопрос.
Через год или два после этого другой старый мазыка по прозвищу Дядька дал мне примерно такое пояснение к этим словам:
— Дух человека — это ничто. Почти ничто. Нет в нем никаких качеств, кроме одного — направленности. Он как стрелка компаса указывает на свое место. То есть на место, которому принадлежит и куда хочет вернуться… Но это не понять, это надо почувствовать или стать этим. А для этого надо ответить на вопрос: кто ты? А пока будешь отвечать, уберешь все лишнее, что не ты, а значит, и не дает чувствовать направленности Духа. А Дух и есть ты.
Записал я это через несколько дней после сказанного, по памяти. Язык уже не тот, я это чувствую, но за точность смысла ручаюсь, потому что все те дни ходил с этими словами, точно с камушком за щекой.
Насчет того, что значит «за время самопознания уберешь все, что не есть ты», мне вспоминается, как меня мучил Степаныч. Как я понимаю, использованный им тогда прием применялся при обучении молодых. Вот только кого молодых — колдунов или Мазыков? Степаныч называл прием «Мозбхой». Офеньские словари переводят это слово как «солома». Но когда я спросил его, что такое «мозоха», он ответил: мусор. Поэтому я условно называю эту работу «Мусор», хотя можно было бы назвать и «Культурой». Главное в ней — это сжигание всего лишнего, что засоряет твое сознание, как сжигали ближе к весне старую солому, которую выгребали со двора.
Мое знакомство с Мозохой произошло так. В один из моих самых первых приездов к нему Степаныч однажды вечером вдруг помрачнел, подошел ко
мне и сказал:
— Ну, давай, умник, ответь деревенскому дедушке на несколько вопросов, — тут он болезненно ткнул пальцем мне в солнечное сплетение и спросил. — Это ты?
— Ну, я, — ответил я и, очень остроумно взяв себя за рубашку в том месте, куда он тыкал, принялся ее рассматривать. Насколько я понимаю, я так показывал, что я умный человек и всегда готов пошутить. К сожалению, Степаныч шутить не умел.
— Одежда — это ты или это твоя одежда? — мрачно переспросил он.
— Моя.
— Мозоха! В огонь!
И для того, чтобы я смог осознать в этот миг, что, если я смог сказать про одежду, что она моя, значит, она не есть мое действительное «Я», он принялся с меня эту рубашку срывать. Причем, так решительно, что я вынужден был отпихнуть его и сам снять рубашку.
— Так, — продолжил он и еще раз попытался ткнуть мне в солнечное сплетение. Правда, тут уж я был настороже и отодвинулся. Но он все равно достал меня и ткнул очень больно. Так что я зашипел и начал растирать
место удара.
— Болит? — тут же спросил он.
— Болит, — подтвердил я.
— Что болит?
— Живот!
— Тело болит? — уточнил он.
— Тело, тело.
— Какое тело? — дурацки вскидывая брови, спросил он.
— Мое тело! — ответил я, отодвигаясь от него.
— Так значит, это тоже не ты? Мозоха!
Я, конечно, не предполагал, что он начнет вытряхивать меня и из тела, но в серьезности его намерений я нисколько не сомневался. Этот дед с первых дней мне показал, что он шутить не любит, просто потому, что у него на это времени уже не оставалось. Это был последний год его жизни. А поскольку я пришел к нему не как ученый, а под видом ученика, то он соответственно и требовал от меня учебы на пределе. Поэтому, допустив до своего осознавания мысль о теле, я задумался всерьез. Но моя мысль вдруг сделала еще один замысловатый скачок из тех, которыми мы показываем окружающим свою умность:
— Я мыслю, значит, я существую! — вдруг выпалил я. В общем-то, это было все, что я тогда помнил из Декарта. Но обычно в тех обществах, где я вращался, этого бывало достаточно, чтобы показать свою «эрудированность», или умность, говоря по-русски. Но Степаныч шуток не понимал…
— А мысли твои?
И это только в первый миг после вопроса я посчитал, что вопрос в точности такой же, как предыдущие, и от него можно отшутиться. Затем я вспомнил эту Декартовскую мысль, от нее потянулась цепочка к множеству других подобных «умностей»: Я знаю, что я ничего не знаю. Ничто человеческое мне не чуждо. Познай себя… Баранкин, будь человеком! Умница. Хороший мальчик… Ненавижу! Надо вести себя правильно… Горюшко ты мое луковое!.. Ай-яй-яй!.. Баю баюшки баю, неложися на краю!.. — и все они были в прямом смысле чужими во мне, но именно они-то и были мной! И их было много, много, словно туча вокруг. А где же Я?!..
Я вдруг как-то сразу ослаб и начал лихорадочно перебирать мысль за мыслью, а Степаныч яростно кричал всякий раз: Мозоха! Жечь! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Мозоха! Жечь! В огонь!… И так всю ночь напролет!!!
как считаешь???