Ты бежишь в себя, в саттву. Пустоту отражения. Поиск спасения.
Но потенциал абсолюта как кинопроектор. Луч.
Где ты саттва. Освещённая им сцена. И Абсолют создаст в тебе то как он пожелает.
С тою разницей, что ты как сцена зависишь от освещения. День сменяется ночью. Пустота как хамелеон.
Абсолют не зависит. От игры красок на сцене его деятельности.
Ты строишь надёжный дом. Дом сгорает.
Садишь крепкий сад. Он в одну зиму вымерзает. Опираешься на людей. Люди исчезают. Либо продают на ровном месте.
Ты как я есть — волна посреди шторма.
Вот сейчас рельсам булькнул. В воду.
Идеи становления пойдут в ответочку. Им некуда деваться. Стены матрицы дают отскок.
Он не является тенью.
Но потенциал абсолюта как кинопроектор. Луч.
Где ты саттва. Освещённая им сцена. И Абсолют создаст в тебе то как он пожелает.
С тою разницей, что ты как сцена зависишь от освещения. День сменяется ночью. Пустота как хамелеон.
Абсолют не зависит. От игры красок на сцене его деятельности.
Садишь крепкий сад. Он в одну зиму вымерзает. Опираешься на людей. Люди исчезают. Либо продают на ровном месте.
Ты как я есть — волна посреди шторма.
Все на что ты можешь в переменчивости опереться. В любой миг обернется своей противоположностью
Абсолют никак неизменность. Покой. Счастье вне движения космического лифта.
Всегда. Вопреки.
Его форма прямо пропорциональна качеству обретенной пустоты от идей.
Слышите ли вы меня, бандерлоги??!
— мы слышим Тебя, Каа-а…