Просто мы говорить о существовании некого Материала можем только в контексте уже оформленного вида, будь то слиток или просто масса, или украшение.
Мы можем исследовать форму и обнаруживать материал, из которого она сделана. При этом — не важно о какой форме речь; в природе нет ни одной «самосущной формы» (формы без материала). Поэтому — как раз наоборот, мы всегда говорим о форме в контексте материала. Просто это настолько самоочевидно, что при разговоре о форме контекст отбрасывается, становясь тем самым эзотерическим образом спрятанным. Особенно когда речь идёт о максимально близких нам вещах, таких как мысли. И вот — приходится заниматься эзотерикой для того, чтобы «возвращать контекст на его законное место». Только этому и служат примеры золотого кольца или глиняного кувшина.
До этого самого оформления материала нет.
Есть знание о материале, которое можно отделить от знания о его форме. Именно поэтому, зная сущность любого золотого предмета (само золото), его можно выделить хоть даже из морской воды. Следовательно, мы можем познавать как сам материал (золото), так и его формы (золото в растворе, расплаве, напылении, атомарной взвеси и предсказывать его поведение в других формах). И это приводит не только к интеллектуальному постижению, но и к возможности проявлять различные, до того невиданные или даже не существующие в естественной природе природе формы этого материала. А значит, не форма является контекстом для материала, а материал является контекстом (источником, причиной) возникновения формы.
Пример с золотом я привёл в ответ на вопрос о том, почему более постоянное является более реальным, чем изменяемое (золото более реально, чем та форма, которую она принимает). Пример полностью и окончательно поясняет этот вопрос. А вот в чём заключается смысл вашего вопроса, я так и не понял.
А какой смысл в этом вопросе? Понятно, что говоря о чём-то, что можно определить, мы говорим о форме. Если мы можем определить — золото это или нет, мы будем говорить о той или иной форме золота. С очевидностью, в примере с золотом мы можем его определить. То есть — и золото тогда тоже будет формой чего-то более постоянного.
Т.е. фон, как более постоянный феномен вы называете более реальным?
Да.
Так, может он просто более постоянен, при чем здесь реальность?
Если определить реальное как «то, что не иллюзорное», то одним из очевидных признаков реальности является её неизменность по отношению к иллюзии. Неизменность, полнота, причинность — по сути, это разные точки зрения на то, чем реальное отличается от иллюзорного. Одному и тому же куску золота можно придать разные формы — золото останется постоянным, меняться будут только формы его воплощения (монета, кольцо, слиток). Соответственно, можно сказать что лишь золото во всём этом — реальность, которая и наполняет любую форму.
Отсутствие фона — еще более постоянная вещь, может, там больше реальности?:)
Естественно — просто по определению. Если то, что остаётся, когда фон убран более постоянно, чем фон, то это более реальная вещь, чем фон. Убери золото — исчезнет и монета, кольцо, слиток. Но не наоборот.
Возможность задавать вопросы (в том числе и вопросы навроде ваших) показывает, что мир — структурирован, узаконен. Когда мы говорим слово «мысль», мы понимаем что это феномен, который имеет своё начало, окончание и может быть определён, то есть — отграничен от других феноменов. Ну, так вот устроен мир — он неоднороден, это факт. Этот факт очень хорошо виден на примере зеркала, отражения в зеркале и того, что оригинала, что в нём отражается. Зеркало отражает гору, и это происходит потому, что и зеркало, и гора обладают сходными физическими свойствами (и зеркало, и гора созданы из песка). Само отражение (изображение в зеркале) — создано из света. И его появление возможно только потому, что и свет и песок — тоже имеют одну и ту же физическую природу. Что тут более реально, а что менее? Это — реальность такова, какова она есть — всё реально. И гора, и зеркало, и отражение горы в зеркале, и свет, и песок — и та, базовая, фундаментальная сила, которая присутствует во всём этом и позволяет взаимодействовать всему этому.
Так же точно реален и воспринимающий, воспринимаемое и процесс восприятия.
Разделение на «более реальное» и «менее реальное», а так же отрицание — это менее реально, и это тоже менее реально имеет смысл тогда, когда хочется подробнее изучить этот процесс — то есть, исследовать структуру мира. Тогда можно увидеть, что изображение в зеркале — менее реально, нежели тот предмет (оригинал), который в нём отражается.
Проблема исследующего мир разума заключается в том, что оригинал (гора) не дан ему иначе, чем как через отражения, по сути — объекты самого разума, мысли. Но мысли не являются оригиналом, и постоянная жизнь в мыслях вызывает страдание. Мир становится хаотичным и полностью зависимым от состояния разума, его приходится постоянно поддерживать (чтобы зеркало не дрожало и чтобы мир существовал). Но факт заключается в том, что преходящее изображение, в своей сути, является неизменным зеркалом — и чтобы познать это, имеет смысл разделить изображение на более и менее реальные слои. Погружаясь в более реальные слои, разум утрачивает свою связь с основой (зеркалом); отходя от преходящего ближе к глубине, разум не становится ближе зеркалу, но имеет большую возможность обратить внимание на некоторые факты, позволяющие знать эту самую «основу всего» (вот тут уже просьба не придираться к определениям, ибо речь идёт о запредельном).
Поэтому-то и имеет смысл обратить внимание на то, что более реально (фон) и менее реально (мысли, возникающие на фоне) — таким образом, мы имеем шанс открыть для себя те слои реальности, которые нам неведомы.
Предельного фона (как фона), естественно, нет. Как нет вообще абсолютных пределов, это оксюморон. :)
И ещё — когда речь идёт о вещах «предельных», требуется очень точно оговаривать термины. Более того — из-за тонкости исследуемого предмета требуется оговаривать уже даже не сами термины, а методы их определения. Говорить о предельном и не скатываться в бессмысленность — это искусство. :)
Откуда вообще взялось понятие мысль? С очевидностью, определение мысли возможно только, если есть что-то, что является не-мыслью, что-то, что более реально, чем мысль (её источник). Что более реально — то, что воспринимает мысль, или сама мысль, которая воспринимается? С очевидностью то, что воспринимает — более реально, сущностно. А мысль — более поверхностна. Как я могу быть менее реальным, чем мои мысли? Нет, так не может быть — я всегда воспринимающий. А то, что воспринимается, всегда «не я». Тело не я, ум не я, мысли не я и так далее.
Мысль, как и любой объект — указатель на её (его) источник. Чтобы до него добраться, нужно его трансцендировать (преодолеть включением и превосхождением, де-суперимпозицией). Когда это сделать уже будет невозможно (очередной шаг траснценденции окажется недостижим), сама эта недостижимость и укажет на предельную глубину (предельный фон).
Любая мысль — это «не я». Что есть предельное не-я? Не2, само собой разумеется. «Следующий» слой (фон), дуальный — это уже оно, то самое. «Блаженство неведения» — оно же «полнота», «безначальная пустота», «всеведение», «вездесущность», «неизменность» и так далее.
Никто не смотрит, на самом деле на то, что сказано, а смотрят на то, откуда сказано!
Ну, наверное, тогда так и имело смысл говорить — «О, класс, наконец-то Кришна занялся переводами с санскрита на русский!». Или — «О, фулл шит. Пойду срочно учить санскрит — Кришна-то писал Йогу Васиштху не на русском!» :))
Есть знание о материале, которое можно отделить от знания о его форме. Именно поэтому, зная сущность любого золотого предмета (само золото), его можно выделить хоть даже из морской воды. Следовательно, мы можем познавать как сам материал (золото), так и его формы (золото в растворе, расплаве, напылении, атомарной взвеси и предсказывать его поведение в других формах). И это приводит не только к интеллектуальному постижению, но и к возможности проявлять различные, до того невиданные или даже не существующие в естественной природе природе формы этого материала. А значит, не форма является контекстом для материала, а материал является контекстом (источником, причиной) возникновения формы.
Если определить реальное как «то, что не иллюзорное», то одним из очевидных признаков реальности является её неизменность по отношению к иллюзии. Неизменность, полнота, причинность — по сути, это разные точки зрения на то, чем реальное отличается от иллюзорного. Одному и тому же куску золота можно придать разные формы — золото останется постоянным, меняться будут только формы его воплощения (монета, кольцо, слиток). Соответственно, можно сказать что лишь золото во всём этом — реальность, которая и наполняет любую форму.
Естественно — просто по определению. Если то, что остаётся, когда фон убран более постоянно, чем фон, то это более реальная вещь, чем фон. Убери золото — исчезнет и монета, кольцо, слиток. Но не наоборот.
Так же точно реален и воспринимающий, воспринимаемое и процесс восприятия.
Разделение на «более реальное» и «менее реальное», а так же отрицание — это менее реально, и это тоже менее реально имеет смысл тогда, когда хочется подробнее изучить этот процесс — то есть, исследовать структуру мира. Тогда можно увидеть, что изображение в зеркале — менее реально, нежели тот предмет (оригинал), который в нём отражается.
Проблема исследующего мир разума заключается в том, что оригинал (гора) не дан ему иначе, чем как через отражения, по сути — объекты самого разума, мысли. Но мысли не являются оригиналом, и постоянная жизнь в мыслях вызывает страдание. Мир становится хаотичным и полностью зависимым от состояния разума, его приходится постоянно поддерживать (чтобы зеркало не дрожало и чтобы мир существовал). Но факт заключается в том, что преходящее изображение, в своей сути, является неизменным зеркалом — и чтобы познать это, имеет смысл разделить изображение на более и менее реальные слои. Погружаясь в более реальные слои, разум утрачивает свою связь с основой (зеркалом); отходя от преходящего ближе к глубине, разум не становится ближе зеркалу, но имеет большую возможность обратить внимание на некоторые факты, позволяющие знать эту самую «основу всего» (вот тут уже просьба не придираться к определениям, ибо речь идёт о запредельном).
Поэтому-то и имеет смысл обратить внимание на то, что более реально (фон) и менее реально (мысли, возникающие на фоне) — таким образом, мы имеем шанс открыть для себя те слои реальности, которые нам неведомы.
И ещё — когда речь идёт о вещах «предельных», требуется очень точно оговаривать термины. Более того — из-за тонкости исследуемого предмета требуется оговаривать уже даже не сами термины, а методы их определения. Говорить о предельном и не скатываться в бессмысленность — это искусство. :)