«Игривость» поисков
Сейчас вот подумалось, что вопрос поиска возникает только тогда, когда обусловленности по-прежнему рулят, но уже распознаются и обнаруживаются в самом контексте игры. И это поистине прекрасно, поскольку сами поиски ни в коей мере не отменяют их игровой и условный характер — особенно их самый «тонкий», ускользающий и неуловимый момент, — что никакого выхода нет!
Все это игра и когда каждая мысль и ее номинальный субъект воспринимается как игровой, как непрерывное разворачивание захватывающей игры — тогда нет ничего веселее поприкалываться над случившимися «собственными» поисками. Но пока заигрывания неизбежны и у мысли появляется «автор», то есть номинальный субъект наделяется чувством ложного авторства, тогда игра уже не воспринимается как что-то игровое и веселое. Все уже не случается, а переживается. И все приобретает умопомрачительную «важность», душещипательную «серьезность» и появляется настойчивое намерение выбраться из этого заколдованного круга. Даже несмотря на то, что уже как бы обнаруживалась сама виртуальность «заколдованного круга», он может обнаружиться очередной «безвыходной» стороной, требующей поиска, обнаружения, разоблачения, а в самых тяжелых случаях «заигрывания» — потребности что-то изменить, исправить, усовершенствовать, выйти. А входа как не было, так и нет.
О, эта чудная игра — до слез смешная и до слез трагичная!
Вот не изойти бы на слезы
Читать дальше →
АДАМ
Исчезать без тебя мне не хочется.
Да меня просто нет!
И грехом первозданным полощется
Иллюзорный рассвет.
Горечь яблок, слеза утомленная.
Дорогая, пора!
Как усну, появляйся влюбленная,
Поутру…
из ребра!
Кровля
Прибито крепко, ей-же-ей,
Какое небо, в самом деле!
На эту кровлю, я смотрю, гвоздей
Не пожалели.
Я на времянку поднялся
Проверить, нет ли где подвоха.
Но — лес, и Бог, и Небеса
К Земле приделаны неплохо.
Есть все, чем душу оснастить:
И ум, и чувства, как стропила.
Чтоб петь, и сердце ворошить
Играть во сне, чтоб там не было!
На берегу
У берега, как девочка во сне,
Доверчиво причмокивало море.
И два сверчка сомлевшие в уме
Скрипели в щавеле, вкушая горе.
И к морю за водою без ведра
Весной на берег выходили травы,
На небо уползали раки, крабы —
В созвездия сплетаясь до утра.
Не каждый странник — мудрый пилигрим —
Дойдет по зыбкости морской до края,
Стерев в Сознании свой плотский грим
И растворив в себе фантомы рая.
А берег изгибался вдалеке,
Как греческая ягода Омега.
И два сверчка — все в звездном молоке —
Во Мне проснутся, выдохнув:
«Коллега!»
СОН
Скрипучей бессонницей болен кузнечик,
А яблони спят, словно лошади, стоя.
А кто пух подушек рассыпал на небе?
Послевкусие сатсанга
Случился сатсанг Дракона в Москве. Играла музыка и на меня смотрели глаза Мастера. И сразу все исчезло, растворилось, забылось, испарилось. Только непередаваемая улыбка, которая и твои губы непроизвольно растягивает в такой же самоироничный смайлик, полный легкости. Только глаза, которые, казалось, видят только тебя, улыбаются только тебе, существуют только для тебя, от которых невозможно оторваться. Невозможно моргнуть, чтобы не пропустить Его взгляд. И, о чудо! Он смотрит в другую сторону! Он продолжает улыбаться. И тебя распирает еще сильнее — какое счастье. Какие они все счастливые — те, на другом конце зала, — на них смотрит Дракон! Это он им прищурился, это он уже над ними угорает! И душит веселье, и тут же наворачиваются слезы. Но не улыбаться ты уже не можешь! Уже ради этого стоило жить. Юмор Дракона обнажает все фантазии и притязания! Без смеха на это взглянуть просто невозможно! Все, что заставляло грузиться и париться, вызывает смех!
Спасибо, Мастер!
Улыбайся нам почаще!
Клубок Мистификаций
Без лишних слов и без нотаций
Заверю вас без хвастовства:
Я прорва идентификаций —
Мистификаций естества.
Я не дышу, чтобы не вникнуть,
Зеницы чтоб не разлепить:
Отождествиться — вмиг погибнуть,
Поверить в мир — всех погубить!
Минуя стадию распада
И погребенья мишуру,
Уйду как тень — мне так и надо,
Пойму Себя — вот и «умру».
И чтоб на гроб не притязала
Моя слезливая родня,
И плоть мою не растерзала —
Исчезну я, как сон огня.
НЕ-ИНСТРУМЕНТ
«Ничто из того, что поддается объяснению, не существует».
Роберт Адамс
В эзотерических сообществах иногда можно услышать фразы: «я — всего лишь инструмент в руках Господа» и вслед за ней продолжение — «если уж этот инструмент существует, значит он нужен для определенной работы». Как правило, вторая и последующие фразы сводят на нет оправданность и глубину первой. Действительно, человека, сновидческого персонажа, условно можно назвать «инструментом». Однако такая аналогия не допускает соотнесение инструмента с индивидуальностью и самостоятельностью. Поскольку любой инструмент лишен собственной воли и лишен самостоятельности. Тем не менее, все «инструменты», употребляющие это сравнение привычно верят в свою самостоятельность и важность собственной миссии, постоянно намекая, что нужно содержать инструмент в хорошем состоянии и правильно им пользоваться. Но если они сами — «инструменты», то кто должен хорошо их содержать, умело ими пользоваться и заботиться о них? Это уже похоже на инструкции и указания Господу.
Без самоотдавания, без глубокого понимания, что «меня» как самостоятельной сущности не существует — от подобных точных аналогий пользы не будет. Самоотдавание, непривязанность к собственной воображаемой персоне и личности, либо есть, либо нет. Без самоотдавания слова ищущих «об инструментах» похожи на размышления взбунтовавшегося топора, мол, «сначала я лучше наколю дров, а потом срублю вон то дерево…» или «сегодня пойду помедитирую, чтобы стать острее и лучше служить Создателю…». Увы, топор (как и все личности-инструменты) не свободен в принятии решений — что, когда и где рубить — от него, от его воли это не зависит. И тем не менее, такие «взбунтовавшиеся топоры» умудряются все действия, и само безличностное функционирование Жизни, приписывать себе и воображать при этом, что выбор деятельности осуществляют именно они! Почему-то многие инструменты это не понимают. Не будьте такими взбунтовавшимися топорами, перестаньте бредить о
Читать дальше →
О Формации и словах Дракона
Благодарю, что выслушали и приняли меня. Пару слов о том, что я нашел здесь и чего хочу на самом деле. Уникальность этой Формации, в целом, и Дракона, в частности, в том, что практически каждый пост Мастера попадал в мишень, причем так ловко, что пронзал то, что старательно скрывалось от самого себя. Поясню: такое ощущение, будто Дракон описывает меня, мой путь и мои затруднения. (Я здесь еще меньше недели и успел почитать только публикации Дракона).
Мое знакомство с адвайтой было стремительным, бурным и сокрушительным. Конечно, было сопротивление прежних йогических и эзотерических концепций и мировоззрение последовательного верного ученика, который упорно личными усилиями прет к некой вершине (самадхи, освобождению) – к чему-то такому светлому, прекрасному, но невероятно далекому и недостижимому. Так вот это все рухнуло, а дальше (здесь уже можно цитировать Дракона) – бросился в другую крайность – в абстракции: Я есть То, Всё, Абсолютная Реальность, а все остальное – иллюзия. Мне на это указал Иштатва, но без разъяснения, без подтверждения – просто чувствовалась сила его постижения что ли. Но сейчас, читая Дракона, произошло новое крушение – весь мой карточный домик, выстроенный из адвайтских концепций и абстрактных конструкций, снова рухнул.
Дракон указал и на другие аспекты, например, на идею того, что многие искатели, разочаровавшись в поисках, бросают их, уверив себя, что достигать нечего, что это всегда есть и что чему быть (возможное просветление), того не миновать и т.п. И снова, словно Дракон пишет только для меня и про меня. Во мне как раз это ярко выражено и вдруг вскрылось, что это очередное бегство. И вскрывается все это добро всегда с болью, с какой-то изматывающейся опустошенностью, дезориентированностью. Словом, муторно на душе.
И пока я такой бесформенный (как это мне представляется), пока я податливый, как пластилин, может Мастер указать, что с этим делать? Поскольку есть опасения, что это снова закристаллизуется
Читать дальше →
Вечные Вопросы
А вечером — Вселенная вдали
Вздыхала на усах ржаного поля.
Картошка без мундиров после боя
Костром нагрела круглый бок земли.
Хмельные травы запахи плели.
Текли ветра. Лягушки ликовали.
И лунный серп кузнечики ковали
В лениво остывающей пыли.
Я пребывал в себе, и не было меня.
Я мог легко и точно всем ответить:
«Куда?», «зачем?», «за что» и «как проверить»…
И объяснить главнейшее: «Кто Я?»
И я к тебе, пересекая тьму,
Являлся в снах и повторялся снова.
И не было достаточного слова,
Чтоб вразумительно сверкнуть: к чему?
volcov