Кен Уилбер

Поскольку сознание единения – это сознание вневременного настоящего момента, оно присутствует прямо сейчас и только сейчас.
Ясно, что пути, ведущего к сейчас, нет. Невозможно достичь места, в котором находишься.

Этот вывод кажется странным или по крайней мере обескураживающим, особенно по той причине, что мы уделили столько времени исследованию некоторых практических путей достижения других уровней спектра сознания.

В последних нескольких главах мы увидели, что существуют определенные упражнения, приемы и формы тренировки, которые могут облегчить переход на любой из рассмотренных уровней. У нас есть возможность соприкоснуться с этими уровнями, потому что они представляют собой частные, не всеобъемлющие состояния сознания. Они отличаются от других уровней, и поэтому могут прорабатываться каждый в отдельности, независимо от остальных. У них есть свои границы, тонкие или грубые, и благодаря этому с ними можно работать избирательно.

Но с «уровнем» сознания единения дело обстоит иначе, потому что это не частное состояние сознания. Напротив, оно включает в себя решительно все, подобно тому как зеркало включает в себя все отражаемые предметы.

Сознание единения – это не состояние, отличное или отдельное от других состояний, но условие и истинная природа любых состояний сознания.

Если бы оно отличалось от какого-то состояния (например, от сознаваемого вами сейчас), это означало бы, что у него есть граница, нечто отделяющее его от вашего наличного сознавания. Но сознание единения не имеет границ, и поэтому нет ничего, что отделяло бы его от чего бы то ни было. Просветление ясно вспыхивает в этот момент, и в этот момент, и в этот.

Наверное, простая аналогия поможет объяснить это. Разные уровни спектра в чем-то подобны океанским волнам – каждая волна, безусловно, отличается от других. Некоторые волны, особенно возле берега, сильные и высокие; другие, более отдаленные, слабее и ниже. Но каждая волна все равно отличается от других, и если бы вы занимались серфингом, то могли бы выбрать отдельную волну, поймать ее, оседлать и «обрабатывать» в соответствии со своими способностями. Это было бы невозможно, если бы волны не отстояли одна от другой, не отличались друг от друга. Каждый уровень спектра похож на отдельную волну, и благодаря этому мы посредством верной методики и упорной практики можем «поймать» любую из них.


Читать дальше →

«Наивысшее из основных состояний — это недуальное, где этот пустой свидетель, который обычно стоит за спиной и наблюдает за всем, что происходит, вдруг щелкает и исчезает. И тогда есть только все, что происходит, и это все, что происходит Самоосознается»

21 октября 2006 года Тралег Ринпоче и Кен Уилбер встретились в Боулдере, штат Колорадо, на мероприятии, которое посетили более 200 человек. Родом из Тибета, Тралег Кьябгон Ринпоче, признанный Его Святейшеством Гьялва Кармапой девятым воплощением рода Тралег Тулку, является президентом и директором мельбурнского буддистского института Кагью Е-вам в Австралии. На этом видео запечатлены некоторые моменты этого события.

ТРАНСЛЯЦИЯ В ПРОТИВОВЕС ТРАНСФОРМАЦИИ

В ряде книг (например, «Общительный Бог», «Ввысь из Рая», «Око Духа») я попытался показать, что религия, как таковая, всегда выполняла две очень важные, но очень разные функции. Во-первых, она действует как способ создания смысла для отдельного «я»: она предлагает мифы и истории, рассказы и повествования, Ритуалы и возрождения, которые, вместе взятые, помогают отдельному «я» понимать и терпеть превратности жестокой судьбы. Эта функция религии обычно не ведет к обязательному изменению уровня сознания человека; она не приносит радикального преобразования. Не приносит она и решительного освобождения от самого отдельного «я». Скорее, она успокаивает «я», укрепляет «я», защищает «я», содействует «я». Коль скоро отдельное «я» верит мифам, исполняет ритуалы, произносит молитвы или придерживается догмы, человек горячо верит, что «я» будет «спасено» либо сейчас, в славе спасения Богом или покровительства Богини, либо в загробной жизни, которая гарантирует вечное чудо.

Но, во-вторых, религия также выполняет — обычно в очень и очень незначительном меньшинстве — функцию радикального преобразования и освобождения. Эта функция религии не укрепляет отдельное «я», а полностью разрушает его, она несет не утешение, а опустошение, не укрепление, а пустоту, не удовлетворенность, а взрыв, не спокойствие, а революцию, короче говоря, не традиционную поддержку сознания, а радикальное превращение и преобразование самого глубочайшего центра сознания.

Есть несколько способов, которыми можно сформулировать эти две важные функции религии. Первая функция — функция создания смысла для «я» — это разновидность горизонтального движения; вторая функция — функция превосхождения «я» — это вертикальное движение (в высоту или в глубину, в зависимости от выбранной метафоры). Первую я назвал трансляцией, а вторую — трансформацией.

При трансляции «я» просто получает новый способ мыслить о реальности или чувственно воспринимать ее. Оно получает новое убеждение, быть может, холистическое вместо атомистического, относительное вместо аналитического или прощение вместо осуждения. Затем «я» учится переводить свой мир и свое существо в понятия этого нового убеждения, или нового языка, или новой парадигмы, и эти новые и чарующие действия перевода, по крайней мере временно, облегчают или ослабляют ужас, присущий сердцевине отдельного «я».

Но при трансформации сам этот процесс перевода подвергается сомнению, свидетельствуется, подрывается и в конечном итоге устраняется. При типичной трансляции «я» (самость), или субъект, получает новый образ мышления о мире, или объектах; но при радикальной трансформации само «я» исследуется, рассматривается, берется за горло и буквально душится до смерти.


Читать дальше →

В этой статье Кен Уилбер предлагает вашему вниманию подробное описание каждой из основных стадий практики медитации — начиная с психической (psychic absorption), к тонкой светоносности (subtle illumination), далее к причинной бесформенности или причинной трансцендентности (casual transcendence), заканчивая стадией предельного недвойственного единства Формы и Пустоты.

Вопрос: Не могли бы вы описать переживания некоторых стадий медитации. Но сначала расскажите о самой медитации: какие бывают типы и как они работают?

Кен Уилбер: Среди ученых принято разделять медитацию на две большие категории: медитация сосредоточения или концентрации (concentration meditation) и медитация открытого осознавания или прозрения, восприимчивости (awareness/insight meditation). Или, «закрытая» и «открытая». Например, представим себе, что вы смотрите на стену с сотнями нарисованных точек на ней. В медитации сосредоточения вы смотрите только на одну точку, и вы смотрите на неё настолько пристально, что даже не видите других точек. Это развивает силу вашей концентрации. В практике открытого осознавания, или медитации прозрения, вы пытаетесь осознавать все точки, какие только можете. Это увеличивает вашу чувствительность, осознанность и мудрость…

статья полностью
Читать дальше →

Подобно трём сторонам призмы, Добро, Красота и Истина преломляют чистый свет сознания на весь спектр человеческого опыта: искусство, мораль и науку; самость, культуру и природу; Я, Мы и Оно. Странно, что многие современные формы духовности распространяют Дух только на одно или два из этих измерений. На протяжении истории это часто касалось Красоты. Так происходит даже сегодня. Например, многие люди считают «антидуховным», когда человек заботится о своём внешнем виде, будто уделять внимание внешности является бесполезным и поверхностным, а истинный Бог не занимается такими банальными вещами как физическая красота. В действительности, чего же не касается Дух? И почему Красота часто ассоциируется с поверхностностью? Если ум и всё, что нас окружает — это одно целое, тогда не является ли сама наша способность воспринимать Красоту данью совершенству бытия?

Источник integralportal.ru

Веданта особо выделяет «Я-Я», буддизм подчеркивает «не-я», но оба они указывают на чистую, недвойственную, неопределимую Пустоту — шуньяту или ниргуну, — которая представляет собой просто таковость или бытийность всего мира и является не чем иным, как чистым, естественным, спонтанным, вездесущим сознанием, — это ваше собственное подлинное состояние в данный момент — непрерывный недвойственный поток, сохраняющийся при всех возможных изменениях состояния — бодрствовании, сновидении, сне. В своей чистой форме Свидетель превращается во все, что он свидетельствует — ум-зеркало един со своими объектами, Пустота едина со всеми Формами. И потому, как подчеркивают и Веданта, и буддизм, само чистое сознание недвойственно, пусто и до конца не определимо.

Просветление — это… освобождение от наваждения кинофильма жизни. Это значит очнуться, стряхнуть его с себя. Вы просто смотрите и всегда смотрели кино, как зритель, как Свидетель. Но когда вы принимаете жизнь всерьез — когда думаете, что кино реально, — то забываете, что вы — чистый и свободный Свидетель, и отождествляетесь с маленьким «я» — эго, — как если бы вы были частью фильма, который вы на самом деле просто смотрите. Вы отождествляетесь с кем-то на экране. И потому вы пугаетесь, потому вы плачете, потому вы вообще страдаете.При медитации вы начинаете расслабляться в своем зрительском кресле и просто смотреть фильм жизни, не судя его, не избегая его, не цепляясь за него. Вы всего лишь Свидетель: вы используете ум-зеркало, пребывая в простом, ясном, спонтанном, не требующем усилий вездесущем сознании.
Читать дальше →

Просветление женщины и эволюция культуры(с сокращениями)

Коэн: В этот раз мы попытаемся раскусить крепкий орешек, коим является вопрос освобождения женщины.

Уилбер: О Боже!

Коэн: И я думаю, что это политически некорректно: двум таким крутым интеллектуальным парням, как мы с тобой, встречаться и обсуждать вопросы, связанные с освобождением женщины! Но, в конце концов, кого это заботит…

Уилбер: Я понял тебя. Получается, что только парни могут обсуждать парней, чёрные – черных и только женщины могут обсуждать женщин. Но, я надеюсь, что вместе с превосхождением нашей культурой политической корректности и гиперчувствительной позиции, которая в прошлом ограничивала столь большое количество дискуссий на подобные темы, это также позволит другим типам людей, вроде нас, вести по человеческий глубокие беседы о различных типах. Вместе с тем, что позиция политической корректности в каком-то смысле важна, она зашла слишком далеко и это крайне негативно сказывается на человечности в целом, потому что это разбивает вдребезги, фрагментирует и отсылает всех назад на этноцентрический уровень развития. Это регрессия. Так что я считаю, очень хорошо, что мы уважаем различия, но также хорошо и то, что пара белых парней обсуждают освобождение женщин и имеют что сказать по этому поводу.

Коэн: Безусловно. Ты знаешь, есть одна интересная штука которую я недавно осознал, она заключается в том, что большинство женщин, которых я встречаю, имеют действительно подлинно сложные отношения с концепцией женской свободы в качестве чего-то связанного с ними самими. Большинство женщин нашего поколения или детей нашего поколения уже свободны и это факт. Они имеют свободы, о которых ни одна женщина за всю историю человечества даже не знала и не испытывала. Они буквально могут делать все что хотят. Они имеют сексуальную свободу, свободу образования, равные возможности…

Уилбер: Верно. В определенной степени именно из-за женского освободительного движения шестидесятых, теперь само это понятие для молодых женщин не имеет смысла.

Коэн: Да. Политические, социальные и личные свободы были храбро завоеваны. Так что многие женщины, выросшие в этом контексте, не могут на самом деле понять, что значит быть не свободными? Но в контексте духовности и эволюции, а в этом и заключается вся моя работа, я пришел к пониманию того что освобождение женщины – освобождение новой женщины – имеет первостепенное значение, если мы собираемся добиться по-настоящему глубоких изменений в нашем собственном сознании и на передовом крае культуры.

Так что эта тема меня крайне сильно интересует на протяжении уже примерно двенадцати лет. Я так много могу об этом сказать, что даже не знаю с чего начать. Возможно мне следует просто продолжить и коротко рассказать о своем опыте и мыслях на этот счет, потом дать тебе сделать тоже самое, а после мы смогли бы начать нашу дискуссию.

Уилбер: Звучит неплохо. У меня также есть много чего сказать.


Читать дальше →

Я стал чрезвычайно серьезно относиться к медитативной практике, когда прочитал следующую строку прославленного Шри Раманы Махарши: «То, что не присутствует в глубоком сне без сновидений, не реально».

Это шокирующее заявление, поскольку в состоянии глубокого сна без сновидений, по существу, нет ничего — буквально ничего. Вот что он хотел сказать. Рамана говорил, что предельная реальность (или Дух) не может быть чем-то, что входит в сознание, а затем выходит из него. Это должно быть нечто такое, что постоянно, неизменно или с более формальной точки зрения что, будучи безвременным, полностью присутствует в любой момент времени. Следовательно, высшая реальность также должна полностью присутствовать в глубоком сне без сновидений, и все, что не присутствует в глубоком сне без сновидений — это НЕ предельная реальность.

Это меня глубоко беспокоило, поскольку у меня уже было несколько кеншо, или переживаний, сходных с сатори (проблесков Одного Вкуса), но все они, как правило, были ограничены состоянием бодрствования. Более того, большинство вещей, которые меня заботили, существовали в состоянии бодрствования. И все же состояние бодрствования явно не постоянно. Оно приходит и уходит каждые двадцать четыре часа. В то же время, по словам великих мудрецов, в нас есть нечто такое, что всегда сознательно, что буквально сознательно или осознает во все моменты и во всех состояниях — бодрствования, сновидения, сна. И такое вездесущее осознание — это Дух в нас. Этот глубинный поток постоянного сознания (или недвойственного осознания) — прямой и непрерывный луч самого чистого Духа. Это наша связь с Богиней, наш канал прямо к Богу.

Поэтому, если мы хотим реализовать свою высшую тождественность с Духом, мы должны подключиться к этому потоку постоянного сознания и придерживаться его при всех изменениях состояния — в бодрствовании, сновидении и сне, — что (1) избавит нас от исключительного отождествления с любым из таких состояний, как тело, ум, эго или душа; и (2) позволит нам отождествляться с тем, что оказывается постоянным — или безвременным — во всех этих состояниях, а именно Сознанием, как таковым, иначе говоря, с безвременным Духом.

К тому времени, как мне встретилась эта строка из Раманы Махарши, я уже около двадцати лет довольно интенсивно занимался медитацией. Я изучал дзен у Катагири и Мицуми; Ваджраяну у Калу и Трунгпа; дзогчен у Пема Норбу и Чакдуда; кроме того, я изучал — порой краткое порой в течение продолжительного времени — Веданту, трансцендентальную медитацию, кашмирский шиваизм, христианский мистицизм, каббалу, даосизм, суфизм… — всего не перечислишь. Когда мне попалось на глаза утверждение Махарши, я был на напряженном ритрите по дзогчену со своим первым учителем дзогчена Чакдудом Тулку Ринпоче. Ринпоче тоже подчеркивал важность распространения ума-зеркала на состояния сновидения и глубокого сна. У меня начали появляться кратковременные периоды этого постоянного недвойственного осознания во всех состояниях, и Ринпоче это подтверждал. Но лишь год спустя, во время очень интенсивного одиннадцатидневного периода — в котором отдельное «я», казалось, радикально, глубоко, полностью умирало, — все это, судя по всему, начало приносить свои плоды. В эти одиннадцать дней я совсем не спал или, точнее, оставался сознательным одиннадцать дней и ночей, даже хотя тело и ум проходили через состояния бодрствования, сновидения и сна: я оставался неизменным посреди изменений; не было никакого «я», которое могло бы меняться; было только непоколебимое пустое сознание, ясный ум-зеркало, свидетель, единый со всем свидетельствуемым. Я просто вернулся к тому, что я есть, и с тех пор это более или менее всегда было так.

Источник:
«Один вкус. Дневники Кена Уилбера.»
Запись за Воскресенье, 23 марта