Самозабвение Махарши было особенно явно поначалу: по прибытии к Аруначале он совершил все акты отречения, выбросив оставшиеся деньги и сласти: «Зачем кормить сластями этот кусок плоти?»; оставив от всей одежды одну набедренную повязку и отказавшись принять омовение: «Зачем ублажать купанием этот кусок плоти?»
Читать дальше →
Даже, казалось бы, продвинувшись по духовному пути достаточно далеко, когда свет и тишина стали постоянным состоянием души, человек продолжает встречать развилки и перекрестки, способные увести его в сторону и даже повернуть назад. Здесь нужна постоянная бдительность, ибо вы очарованы новым состоянием, но внутри продолжают дремать прежние желания, и в любой момент они могут пробудиться и заставить вас выполнять действия, которые давно уже стали не нужны. В индийской философии семена желаний называются васана, и считается, что недостаточно изменить поведение, а нужно искоренить сами тенденции. Пытаясь объяснить разницу между манолайей (успокоением разума) и манонасой (уничтожением разума), Махарши рассказал следующую историю.
Читать дальше →
Продвижение по духовному пути зависит не столько от учителя, сколько от ученика. Махарши, согласно древней ведической традиции, принимал, что существуют три типа духовно ищущих.
Читать дальше →
Однажды в поисках облегчения страданий в Раманашрам приехал преданный, который недавно похоронил единственного сына и не мог выйти из состояния острой душевной боли. Он задал Махарши несколько вопросов, в которых выразилась вся сила его страдания, но тот «бессердечно» посоветовал ему заняться самовопрошанием и отыскать того, Кто страдает. Преданный был обескуражен и по-прежнему подавлен своим горем, и тогда Махарши сказал: «Хорошо, я расскажу тебе одну историю. Слушай!»
Читать дальше →
Всего за три года до ухода из жизни Махарши написал свою последнюю поэму, на сей раз без всяких просьб, хотя и по желанию своей преданной Сури Нагаммы – автора «Писем из Раманашрама».
Поэма настолько же короткая, насколько эпохальная, так что мы приведем ее полностью…
Читать дальше →
Один из вопросов, заданных Махарши, был провокационным: «Случается ли так, что человек стремится получить психические силы, а достигает самореализации?»
Ответ Махарши преисполнен иронии: «Человек, достигший слияния с Самостью, не обратит внимания на то, что его желания исполнились…»
Как опознать достижение самопознания? Упроченное пребывание в Самости, не требующее ни малейших усилий, при котором разум становится полностью единым с Самостью, никогда не покидает реализовавшуюся личность. Как взрослый человек, утвердившийся в человеческом существовании, никогда не спутает себя с коровой или собакой, так и Самость невозможно более принять за свое тело, ограниченное отдельной индивидуальностью. Точно так же несложно определить и освобождение, ибо «ограничение» и «освобождение» – просто слова, которые не обозначают никакой истинной реальности, а лишь частные состояния подлинного бытия. Поэтому нужно воспринять само основание, спрашивая: «Для кого существуют ограничение и освобождение?» Конечно, ответом будет «для меня», но тогда мы снова должны спросить: «Кто Я?», после чего станет очевидно, что нет никакого Я. Тогда идеи об ограничении и освобождении становятся неактуальны, ибо подлежащая им Самость всегда свободна.
Как-то раз посетитель передал Махарши записку с просьбой объяснить, как отвратить ум от чувственного мира и достичь непрерывного блаженства, и Махарши снова обратился к примеру из «Йога Васиштхи».
…
Царица Ахалья вступила в любовную связь с простолюдином, и царь, узнав об этом, подверг обоих ужасным пыткам. Но, к его удивлению, с ними ничего не случилось, и они продолжали любовно смотреть друг другу в глаза. Когда же царь смилостивился и попросил открыть ему секрет их силы и стойкости, царица ответила: «Разве ты не видишь? Когда мы смотрим друг на друга, мы погружены в мысли только друг о друге. Ничто не существует для нас вокруг, так что же может затронуть нас?»
Итак, сила сосредоточения ума такова, что она может не только создать мир, но и полностью его уничтожить, оставив лишь его основание – чистое блаженство бытия.
Однажды искренний преданный вел с Махарши беседу о самореализации, и тот как обычно рекомендовал метод самоисследования: «Кто я?» После непродолжительного обсуждения преданный неожиданно спросил, может ли он вместо этого вопроса задавать другой: «Кто ты?», – пояснив, что ему проще сосредоточиться на образе Махарши, которого он почитает как воплощение Бога. Махарши ответил: «В какой бы форме ни ставился вопрос, ответом на него должна стать Самость. Представление о разнице между учителем и учеником – признак невежества!» – и рассказал такую историю из «Рибху-гиты».
Читать дальше →
В древнейших упанишадах встречается ключевой для всей индийской философии сюжет: ученик спрашивает учителя: «Кто Я?», – и тот объясняет ему, что он есть физическое тело, составленное из принятой пищи. Поначалу ученик довольствуется ответом, но на обратном пути его одолевают сомнения, он возвращается к учителю и снова задает тот же самый вопрос, после чего тот объясняет ему, что он есть чувства, переживаемые им в соприкосновении с миром. Эта история повторяется много раз: ученик возвращается снова и снова, пока наконец не утверждается в осознании, что он – вовсе не тело, чувства или мысли, а непрерывное блаженство в осознании чистого бытия: сат-чит-ананда… В этом, собственно, и состоит метод самоисследования Махарши, тогда как вся западная философия осталась замороженной на постулате «Я мыслю, следовательно, существую».
На самом деле вопрос «Кто Я?» ответа не имеет, и когда западный искатель истины Пол Брантон настойчиво вопрошал: «Так что же такое в действительности Самость, о которой ты говоришь? Ведь тогда должна быть вторая самость в том же самом человеке…» – Махарши отвечал: «Как же могут уживаться в нем две самости?.. Это То, откуда возникает чувство собственного Я и куда оно впоследствии возвращается».
Natalya