единственный выход — полностью отказаться от любой опоры на внешнее одобрение или неодобрение.
я вообще недумаю,
В которой душою тону,
Распахнутым сердцем дыша…
Как Господи жизнь хороша!
В моем погружении вниз,
Утихнет полуночный бриз.
И манят глаза жемчуга…
На ухе луна как серьга.
Я море, в себе я тону.
С собой завершаю войну.
И небо, словив, на блесну…
Проснусь в глубине и усну.
И мне случалось видеть блеск —
сиянье Божьих глаз:
я знаю, мы внутри небес,
но те же неба в нас.
Как будто нету наказанья
тем, кто не веруя живет,
но нет, наказан каждый тот
незнаньем Божьего сиянья.
Не доказать Тебя примером:
перед Тобой и миром щит.
Ты доказуем только верой:
кто верит, тот себя узрит.
Не надо мне Твоих утех:
ни эту жизнь и ни другую —
прости мне, Господи, мой грех,
что я в миру Твоем тоскую.
Мы — люди, мы — Твои мишени,
не избежать Твоих ударов.
Страшусь одной небесной кары,
что Ты принудишь к воскрешенью.
Столь одиноко думать, что,
смотря в окно с тоской,
— там тоже Ты. В чужом пальто.
Совсем-совсем другой.