Принцесса не должна уходить от принца.
Жизнь не должна окончиться крахом.
Если будешь долго молится,
Не будет страха.
Посмотри на прозрачность ветра.
Желтой пылью его заметишь.
Судьба не имеет цвета.
Годы — ветошь.
Белая поначалу, как снег в полете
Старость смотрит устало.
Кажется, что живете
Очень мало.
Это приходит вместе с дрожью и болью тела,
С хриплым, надсадным хрипом…
То, что когда то пело-
Скрыто.
И уже никогда никому не споет.
Пыль осела.
Ветер ждет.
Смотрю на себя из каждого предмета глазами испуганных коз.
Дымного неба дымит сигарета… sos…
Оказывается, нет голубого цвета и красного не найти…
Проснуться плохая примета, как Будду встреть в пути.
И чашки, и ложки, и поварешки имеют свой тайный путь….
Подожди немножко,…отдохни… на грудь
Сыпет холод комом… звуков карусель запиваем ромом … верь
В порядок Бога, в замысел творца… катится полого тень лица.
Многое исчезло, не рождаясь даже, смотрит бездна в бездну, а душа все глаже
Стиранной рубахой плещет на ветру… не увижу страха, если закурю.
Выкурю деревья, выкурю дома и заката перья выкурю до дна.
Где глаза, где уши, где живот, где рот? «чем теперь мне кушать?» говорит народ.
Руки, ноги, лица, вьюгою во тьме…будем веселиться, мотыльком в огне.
Не сгорая, пляшет духа мотылек… ложки ищут каши-
Человек — итог, всех своих стараний, всех своих побед…
Но опять не наши, ни любовь, ни свет.
Я размазан тьмою в тысячах сердец…
« говори cо мною, не молчи, Отец»
Не молюсь до пота, лишь скулю в саду, выжить мне работа
И ее конец — кара иль награда, яма иль полет…
Старше ложь, чем правда, кто их разберет.
Дух закован телом. Океан — волной…
Белое на белом… Я и мир со мной.
Читать дальше →
Когда Зевес разгневан был без меры,
Он создал кару, суть ее проста.
С надеждой размешай щепотку веры
И назови — прекрасная мечта.
Сизиф был первым, кто ее отведал,
Но не усвоил мир его урок.
Всегда маячит впереди победа,
И не хватает каждый раз чуток.
И каждый раз, вздымая камень в гору,
С надеждой окончания пути,
Вонзаем в сердце мы свободы шпору,
Не в силах больше эту жизнь нести.
А жизнь не знает ни горы, ни камня.
Она гора, и камень, и Сизиф.
Прохладу рая и Аида пламя
Увидит тот, кто, кажется, что жив.
И потому на вечность этой кары,
Мы прокляты, как этот древний царь.
И бьется призрак в колесе сансары,
И катит в гору невесомый шар.
Родится человеком — это уже болезнь,
Ведущая, как известно, к смерти.
Это не философия экзистенциональных бездн.
И не путь к выходу из круговерти.
Анамнез болезни известен всем,
От ремиссии к обострению.
И здесь не поможет доказанность теорем,
О том, что жизнь развлечение.
Утро мудрее, а ночь пьяна.
Боль сменяется облегчением.
И все уходит в кувшин без дна.
И листьями по течению.
Что остается?- просто жить!
Радоваться передышкам.
Когда больно зубы сцепить.
Бог не пошлет излишне.
Когда праздник поет в душе,
Надо забыть о боли.
И не сбрасывать на вираже,
Даже оставшись голью.
Каждый ношу несет свою.
Нет места здесь справедливости.
Кто в аду живет, кто в раю,
Кто вознесен по милости.
А для кого жизнь цепочка мук,
С короткими интервалами.
На дне ада услышишь стук
И черти заплачут жалобно.
В каждой морзянке пауз не счесть.
Между минут вселенная.
Вот такая благая весть,
Очень обыкновенная.
В бесконечной малости своего величья,
Улетает к облакам капель песня птичья.
В бесконечной радости своей горькой участи
Проплывает синева, обернувшись тучами.
И изгнанница душа смотрит в свет утраченный…
Эта жизнь так хороша, что растает плачами.
Свет прольется дождиком, отразится в лужицах…
Будет добрым боженька, как хотэйчик с пузиком.
Будут люди честными, сильными, красивыми…
Солнце встретят песнями под седыми ивами.
Ах Ярило ласковый, смертушка снегурочкам
Красишь мир ты красками, словно пекарь булочки
Подрумянит белые, вынет их лопаткою…
Перекрестит с верою… ох, и будут сладкие.
Налетайте ангелы, каждому по крошечке,
Даже павшим рангами и в темницу брошенным.
Хватит хлеба сочного, хватит света ясного…
Не найти порочного, не найти прекрасного.
Не найти ни малого, не найти великого…
Истощаешь жалобу, плотью под веригами.
А душа изгнанница тянет к Богу рученьки.
Много раз обманется, своей верой в лучшее.
После успокоится и услышит пение…
Господу помолится и пойдет к успению.
О, Шива! разрушающий границы,
Сжигающий дыханием миры…
И невозможно яростью упиться,
Остановить падение горы.
Обвалом горным, гулким ураганом,
Сметая все лавиной на пути…
О, Шива! разрушающий обманы
Из сердца в этот лживый мир приди!
Ты берсеркер, не знающий пощады.
Менада, разрывающая плоть…
Герои выбирают смерть наградой!
Не мир, а меч несет в себе Господь!
О, разрушитель сеток и капканов,
Любовных связей, дружеских долгов…
Сметаешь жизни, разрушаешь страны
И отпускаешь в небо душ улов.
Ты боль и радость, ты огонь для масла
Из липкой жижи создающий свет…
И если этот мир рожден для счастья,
То ты на все страдания ответ!
Этот страх, он гнездится внизу живота,
Зажимая в кулак жизни тонкие струны.
Эмбрионом души, бьет в груди немота
Укрывая приют, где великие гунны
Сочетают узоры из света и тьмы…
И пульсирует тяжесть свинцового крика,
Что не может прорваться сквозь панцирь вины.
И вокруг лишь личины и тени без лика…
Одиночества белые сны.
Я един с этим страхом, он корень, опора.
Без него я исчезну, не зная о том.
Он врезается в бок, как наездника шпора.
Пробивает покой, как заточенный лом.
Этот страх — это я, между тьмою и тьмою
Создаю хрупкий мост называемый жизнь.
Украшаю его разноцветной мечтою
И лечу с него вниз.
Исчезаю, но некому плакать об этом.
И никто не заметит пустующий мост.
Раскрывается страх, тем, что было до света,
Тем, что было до тьмы, тем, что есть как вопрос,
Без надежды ответа.
Зеркала отражают посредством амальгамы,
Непроницаемой для лучей.
И кажется это странным-
Мир возникает из тьмы ничьей.
В этой бездне, стоящей за светом,
Не найти ни глубин ни дна.
И ныряют туда поэты,
Просыпаясь от жизни сна.
Ну а после, на утлых лодках,
Перевозят слов жемчуга.
Кто то тонет, упившись водкой.
Кто то трону стает слуга.
Кто раздавлен, кто возвеличен-
Только все мы обречены,
Отвечать перед Богом лично,
Проживая слова как сны.
Мы лучи, ну а мир зерцало.
Не присвоишь, не заберешь.
И всегда будет света мало,
Если правит душою ложь.
Но срывает душа запреты
И ныряет в свой тайный сон.
И выходит из мрака светом,
Даже если он боли стон.
Мы горим в этом белом свете,
На растяжке меж двух миров
Надувает нам душу ветер,
За пределами жизни снов.
Я гуляю по городу призраков.
Говорю на их языке.
О наших духовных кризисах.
И о том, как уйти налегке.
Они отвечают весело,
Или всплакнут порой.
Один говорят, повесился,
Поговорив со мной.
Зачем мне такое занятие?
Под музыку из кости,
Приходят мои приятели,
И молят себя спасти.
А как же спасти мне призрака
И жизнь подарить ему?
Когда мы не живы с измальства…
Проснувшись не выжить сну.
Они же хотят спасения,
Но некому нас спасти.
Обманчивое сплетение,
Некому расплести.
Когда говорю я с призраком
То верю, что я живой.
Жизнь узнаешь по признаку,
Жив, если есть другой.
А если другого не было,
То надо его создать.
Иначе на белом белое
И Сын, и Отец и Мать.
Когда снимаешь веру слой за слоем,
То обнажаешь темный огнь души.
И кажется ненужною игрою
Все, что любил… Теперь смеши.
И смейся над собой…. Недолго
Веселье наполняет грудь.
И правда острою иголкой
Пронзает…. Этот мир забудь.
В нем не найти тебе опоры.
Все, что построишь, — лишь песок.
Сдувает время даже горы,
А ты лишь мягкой плоти клок.
Не будет тихого приюта.
Надежных, преданных друзей.
Сгорают, как угли, минуты…
И молишь: пусть сгорят скорей.
Комок трепещущего страха
Пред бесконечной пустотой…
И звезды, как пылинки праха.
И даже смерть -ответ простой,
Но недостаточный для боли.
Ее смерть тела не прервет.
Она в душе -личинкой моли
Тебя когда -нибудь сожрет.
Финал обычный и известный.
Личинка бабочкой взлетит.
Закружит белый духа вестник…
И в свете глаз Творца сгорит.
Felix