Когда-нибудь придется умирать
и это не попробовать на ощупь
так неожиданно и просто, словно мать
ушла вперед,
И речка через рощу
течет,
ее не перейти,
пытаюсь вброд,
но где? А мать все дальше.
И вот застыл и не найти пути…
Вокруг невнятный шорох, скрип,
Ночь в чаще,
хрустит суставами ветвей
Стучит из теплой норки сердца
И холодно.
Кто тот вчерашний?
Его не вспомнить.
Лишь весна обрывком запаха
Упала
В реке уснувшая луна
Волной кувшинку покачала.
По просьбе участников я делаю перепост.На прежнем 400 коментов и он перестал грузится. Просьба дозировать свое интеллектуальное рвение с учетом возможностей интернета.Хотя такое усложнение простых вещей очень показательно :)
Древнегреческий философ Гераклит сказал, что никто не может войти дважды в одну реку. Современная нейрофизиология установила, что от момента восприятия, до момента осознания проходит время. Исходя из этого мы воспринимаем мир с опозданием и никогда не сможем увидеть, почувствовать, услышать, то что есть сейчас, в этот момент. То что мы есть, всегда на миллисекунды расходится с тем, что мы собой считаем. Оно всегда до и после, любой регистрируемой мысли. Это до или после невозможно знать, и невозможно в нем не быть. Невозможно сказать, когда оно началось, и когда закончиться, ибо время определяемо мыслью. Невозможно сказать о его существовании, и не существовании, так как, одно определяется через другое. И еще один нюанс. Не возможно войти в одну реку даже один раз, потому что время не дискретно и нет такого мгновения, которое не делится на более мелкие. Сравнение с рекой, взято Гераклитом как процесс постоянного изменения любого феномена, и нет такого мгновения, в котором не происходят эти перемены. Из этого следует простой вывод. Из раздельности нет выхода, потому что не было входа, нам не найти самого мельчайшего мгновения в котором мы застыли, отделенные от того что мы есть.
Когда мастер делает передачу Риг-па он указывает на это, не имеющее никаких характеристик. Все что ученик может это на резонансе с мастером пройти к своей истиной природе, но зарегистрировать это, он не в состоянии. Но наивно думать, что став мастером ты сможешь это, регистрировать.Сие в принципе не возможно. И отличие только в одном, мастер знает, что туда невозможно войти, так как оттуда не возможно выйти, а ученик страдает, что он этого не может.
В жемчужной дымке золотые купола
Как сон дождя они застыли между
Двух черных крыш, на них строка плыла
Их омывая каменные вежды.
Кружат в тиши озябшие листы
Читая эти письма ниоткуда
И зов неизречимой простоты
Сильней, чем ожиданье чуда.
Наш эмпирический опыт видит, что единственное постоянство, это перемены. Камень через миллионы лет превращается в пыль, растение расцветает, а потом увядает, рождается и умирает живое существо. Но к себе мы этот закон не применяем и постоянно ищем что то, что должно быть неизменным, называя это бессмертием. Если мы знакомимся с духовными учениями, то на роль бессмертного назначается истинное Я, несущее в себе объективную истину, поиску этой истины и посвящает духовный искатель дни и ночи. Все тексты которые он читает утверждают его в этом стремлении, от народно-христианских сказок про рай или чистую землю Будды Амитабхи, до высоких философских трактатов устанавливающих тождество дживы( индивидуальной души) и Брахмана. Основное качество этого истинного Я его неизменность, но ничто не может быть настолько мертвым что бы не изменится. Каждая перемена означает смерть старой формы и рождение новой, и нет ни одного мгновения, в котором этот процесс останавливается. Поэтому нет ни смерти ни рождения. Иллюзию временного постоянства создает чувство авторства (самоопределение). Будучи не реальным, а способом описания, Я воспринимается неизменным, хотя организм со всей его начинкой меняется каждую секунду. Меняются мысли, эмоции, переживания. Личность как облако постоянно меняет форму. Фактически мы никогда не видим облако, это описание, мы видим бесконечное разнообразие облаков. Держась, за свою кажущеюся неизменность, автор постоянно ищет неизменную истину, как доказательство своего бессмертия. Но никогда ее не находит. Как говорил мудрый ходжа: он никогда не мог попробовать халву, то не было меда то орехов, а то воды, а когда все было, не было его. Так и истина когда она находится, то ее некому узнать.
Я долго плыл, сгорали города,
Ветшал корабль и вороны года
Кружили с каждой милей все чернее.
Порвались паруса, погнулись реи,
Команда разбежалась по портам,
И скоро я уже останусь сам.
Я стал хитер как одинокий кит,
Узнал я то о чем волна молчит,
Смотрел на звезды как в глаза врагов,
Срывал Изиды царственный покров.
Испепелив всю душу до углей,
Познал глубины северных морей.
Я как клинок холодного огня,
И скоро глубина возьмет меня.
Я бросил дом в погоне за мечтой
Я думал зряч, а вышло что слепой.
И пену пропуская сквозь ладонь,
Хрипел и бился как упавший конь.
Но я поднялся, небо плыло в море,
Его я обнял и с волною споря,
Поплыл на встречу с брошенной землей.
Но тот кто плыл, тот был уже не мной.
Без корабля, без знания без сил,
Он бросил все и просто в ночь уплыл.
Как море в штиль спокоен и упруг,
Он был в аду и завершил свой круг.
Дойдя до дна распластанной звездой,
Утратил путь и выжег облик свой.
Теперь его черты несет прибой,
Встречай земля, вернулись мы домой.
Указатель учения предельно прост, но мало кто может его увидеть. Что же мешает услышать такие простые вещи. Что заставляет создавать лабиринты ментальных конструкций, цепляться за слова и концепции. Что отклоняет стрелку компаса от севера и уводит на тысячи километров в сторону. Могучий магнит, не подвергаемая сомнению аксиома о существовании чего-то истинного, пусть не выразимого словами. Эта слепая вера в царствие небесное которое не от мира сего, или все порождающее сознание или истинная реальность, в конце концов, это светлое будущее, пусть не для нас, а для наших правнуков. Пусть недостижимое в этой жизни, но ждущее нас освобождение. И что бы мы не читали, какие бы слова не говорил мастер, но это, единственное, что придает нашему существованию смысл, неоспоримо. Поэтому когда учение говорит, что то что ты есть, невозможно зарегистрировать ни коим образом, то лукавый ум тут же подставляет замену воспринимая указатель, как некую скрытую тайну, которая недоступна мне, но вот когда Я стану Буддой вот тогда… И сколько не говори что ничего скрытого нет, что то что есть феномен, не отделено от феномена, эти слова не будут услышаны.Скрытая «истинная» реальность последний бастион для Я. Утрачивая ее оно превращается в форму описания, то есть в то чем оно всегда и было. И когда разрушение бастиона каким-то чудом происходит, то оказывается что все что занимало ум только описания, но это ничему не мешает. Все склонности личности продолжают развиваться. Ты не становишься цветком или котом, не сидишь безвольно на диване, а делаешь то, что и делал, разворачивая уникальность своего ума, для которой совершено не нужно чувство Я.
Видишь на том берегу два сарая, один красный, а другой синий? Так и мы, живем, а потом умираем.
Ты нес меня в своей руке
А я то думал налегке
По жизни прокачу как шар
И улечу как сонный пар
Открыв ладонь ты посмотрел…
Взяв за бока меня как мел
На синей плоскости тоски
Провел ты линию реки
Из белопенных облаков
Составил иероглиф слов
Расставил многоточья звезд
И жирно начертил вопрос
Он как жираф качнул звезду
Она упала, так в бреду
Бродя по лабиринтам снов
На ощупь чувствовал я зов.
Сжимая душу как мелок
Ее испишешь, жизнь есть срок.
Ее искрошишь на строку
Ее затупишь на бегу
Оставив на доске пустой
Меловый прочерк над рекой.
Еще я не утратил слово
Еще я слышу из огня
И неизвестность как основа
Еще молчит меня храня.
Немотствовать не значит плакать
А горевать не значит петь
И видеть чистый образ мрака
Еще не значит умереть.
Есть в паузе святая милость
Душа на вдохе замерла
Пространство временем укрылось
И тишина как звук светла.
Я уходил, скрипучие ворота
На скрипочке петлей звучали в тон
Они смотрели вслед перебирая ноты
И бился сердца камертон.
Я уходил, растягивая жилы
Рука отца бессильно пала вниз,
Моя спина как ватником укрыла
Дорогу смутных лет длиною в жизнь.
И вот пройдя сквозь лабиринт порока
Упившись всем что может дать мечта
Состарившись и одряхлев до срока
И осознав что жизнь и смерть пуста
Я вновь вошел в скрипучие ворота
Без гордости без страха без надежд
Я проиграл и не свершив полета
Остался без жилья и без одежд.
Растоптан я и в этом лишь спасенье
Грудь распахнув под жертвенным ножом
Я только тень отброшенная тенью
Пронзенная твоей любви лучом.
Тот кто ушел, сгорел в костре разлуки
Тот кто вернулся, дома был всегда
Как зернышко возьми меня на руки
Я прорасту, когда придет вода.
Ты никогда со мной не расставался
Как солнце не расстанется с лучом
Я птицей в брызгах радуги купался
А ты мне был и ветром и крылом.
Зарежь тельца и позови домашних
Продолжим вечный праздник бытия
Еще нас ждет не вспаханная пашня
И неразлучно там где ты там я.
Felix