Слова преподобного Симеона Нового Богослова о молитве.
Не может быть, чтобы плод земной созрел без теплоты солнечной. Пусть семя прозябнет во время зимы и весною прорастет и даст ствол, но если все время будет стоять пасмурное и холодное, то никак не созреет плод его. Это будет произрастание ни к чему негожее и безполезное, лучше бы ему совсем не прорастать. Таким же образом и тот, кто не согревается теплотою умного Солнца – Христа Господа, посредством молитвы, как должно совершаемой, не может получить зрелого плода духовного, то есть сладости и пользы от чтения своего.
Много потребно времени и труда, более мысленного, чем телесного, на то, чтобы сначала научиться молиться как должно, а потом, научившись, продолжать молиться. Почему и Апостол заповедует нам воспевать и петь Богу, всегда сердцем, и не устами одними (Еф.5,19). Поелику уста говорят от избытка сердца, о надобно так устроиться, чтоб и молитва устами произносимая, произносима была от избытка сердца. А это бывает, когда в нас сердце чистое созидается, божественный дух правый обновляется, и восприемлется радость спасения Божия, каковая радость рождается от общения и причастия Христу, а утверждается потом благодатию Духа Владычного, по слову пророка, который сперва сказал: сердце чисто созижди во мне Боже и дух прав обнови во утробе моей, а потом: воздаждь ми радость спасения Твоего и Духом Владычним утверди мя, чтоб духи злые ни с какой стороны не могли своими искушениями и прилогами колебать движений и помышлений душевных. Когда душа будет в состоянии молиться показанным способом, тогда возможно, чтобы от таинственных лучей божественного просвещения, нисходящих в молящегося во время молитвы и ради молитвы, созревало, то есть было в сладость приемлемо и пользу приносило то, что он вычитывает и понимает. Как для тела необходимо потребен воздух, чтоб дышать, так для души потребно непрестанное памятование о Боге, то есть молитва.
Итак, прежде всего надлежит сделаться верным и с Богом примириться и содружиться, испросив у Него отпущение всех прежних грехов, словом, делом и помышлением соделанных. Душа, с Богом примирившаяся и содружившаяся, бывает кроткою, смиренною и сокрушенною. Это и служит признаком примирения и содружения с Богом. Ибо Бог обыкновенно эти первые дает дарования верующим, то есть кротость и смирение. Душу же кроткую и смиренную уже не борют демоны, как прежде, ни сластолюбием, ни сребролюбием, ни славолюбием, и таким образом чрез эти два дарования Христовы душа обретает покой и не бывает смущаема никакими чуждыми и неуместными помыслами. Таковая душа и молится как подобает, то есть со страхом, благоговением и вниманием, а не одними устами. И это невозможно ни для какого человека, ни для мирянина, ни для монаха, ни для отшельника, ни для клирика, ни для диакона, ни для священника, ни для архиерея, если душа каждого из них не соделается причастницею Святого Духа, по мере веры их во Христа: ибо никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор.12,3). Истинно кланяющиеся Богу Духом кланяются и Духом молятся. А где Дух Господень, там свобода
Читать дальше →
Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда достигнув совершенства
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.
И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,
когда войдешь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.
А.Дольский
О том, почему неправо судим мы о вещах и как стяжать правые о них суждения
Причина, почему неправо судим мы о вещах, о коих сказано пред сим, та, что не всматриваемся в глубь их, чтоб видеть, что они суть, а воспринимаем любовь к ним или отвращение тотчас с первого на них взгляда и по их видимости. Это полюбление их или отвращение к ним предзаемлют ум наш и омрачают его, посему он и не может право судить о них, как они есть воистину. Итак, брате мой, если желаешь, чтобы такая прелесть не находила места в уме твоем, внимай себе добре; и когда или видишь очами своими, или в уме представляешь какую вещь, держи сколько можешь желания свои и не позволяй себе с первого раза ни любовно расположиться к сей вещи, ни отвращение к ней возыметь, но рассматривай ее отрешенно одним умом. В таком случае ум, не будучи омрачен страстью, бывает в своем естестве свободен и чист и имеет возможность познать истину, проникнуть в глубь вещи, где нередко зло укрывается под лживо-привлекательною наружностью и где сокрываемо бывает добро под недоброю видимостью.
Читать дальше →
Когда тебе опять и пусто и печально,
в глазах покоя нет, а в мыслях высоты,
ты вспомни, что в тебе нет боли изначально,
а только трение мечты и суеты.
И если слезы есть — старайся в одиночку
их выплакать сперва, и к людям не спеши.
И мужество не в том, чтобы поставить точку,
а чтобы претерпеть рождение души.
Читать дальше →
Попытаемся вызнать вселенские тайны,
По веселым глазам нас узнает любой.
Мы — всего лишь матросы, мои капитаны
На своем корабле под названьем Любовь.
Мы умираем на дню раз тринадцать
И воскресаем четырнадцать раз.
Сами хотим мы во всем разобраться,
Пусть уж потом разбираются в нас.
Мы плывем в океане от мыса Надежды
В море Верности, в порт Ожидающих Глаз.
Паруса залатаем и снова, как прежде, —
В голубой океан — не отыщите нас.
Лежит море Правды за дымкой тумана,
Достичь моря Ясности нам нелегко,
Но будет нам совесть в пути капитаном
И будет нам честность в пути маяком.
Ветра всех широт в парусах пусть играют,
Но мы не войдем в воды мелких морей.
И в мутных заливах покоя и рая
Нам никогда не бросать якорей.
А. Дольский
Будда умирал. Сорок лет он шёл, и тысячи следовали за ним. Теперь он умирал.
Он сказал:
«Это мой последний день. Если у вас есть, что спросить, спрашивайте. Настал час, когда каждый должен идти своим путем».
Беспросветная тьма окутала учеников Будды. Ананда — любимый ученик — заплакал, как дитя, у него из глаз катились слезы. Он ударял себя в грудь, почти помешавшись.
«Что ты делаешь, Ананда?» — спросил Будда.
«Что нам теперь делать? — ответил Ананда. — Ты был здесь, мы шли в твоём свете. Всё было безопасно и хорошо. Мы совершенно забыли, что есть тьма. В следовании за тобой всё было светом. Теперь ты уходишь. Что нам делать?»
И он снова принялся плакать и стенать.
«Послушай, — ответил Будда. — Сорок лет ты шёл в моём свете и своего не смог достигнуть. Думаешь ли ты, что если бы я прожил ещё сорок лет, ты бы достиг своего света? Чем дольше ты идёшь в заимствованном свете, чем больше подражаешь, тем больше ты теряешь. Лучше мне уйти».
Последние слова, слетевшие с уст Будды, были:
«Будьте сами светом для себя».
От Бога – нежность вечеров,
От Дьявола – пожар объятий.
И ни молитв, и ни проклятий –
Не погасить ночных костров
Свобода воли, рабство душ
И тел – единство...
Одному искателю Истины приснилось однажды, что он попал в рай. Он увидел там толпы людей. Поинтересовавшись, что происходит, он узнал, что сегодня День Рождения Бога. Искатель благодарил свою судьбу: наконец-то его жажда лицезреть Бога будет удовлетворена!
Он встал на краю дороги вместе с остальными людьми в ожидании. Показалась пышная процессия. Впереди ехала важная персона на красивом коне. За ним следовала многочисленная свита из тысяч последователей. Искатель шёпотом спросил своего соседа:
— Это Бог?
— О нет! — ответил человек. — Это Кришна.
Не успела пройти первая процессия, как показалась следующая.
— Это Бог? — вновь спросил искатель.
— Нет, это Мохаммед и его окружение, — был ответ.
Процессии шли одна за другой нескончаемой чередой: Будды, Христа и многих других великих пророков
— Когда же придёт Бог? — удивился искатель Истины.
Толпа заметно поредела. Уже не звучали фанфары. Искатель устал. Наконец, на улице, кроме него, никого не осталось. И тут появился скромный, благообразного вида старичок на белом коне. Его не сопровождал никто.
Искатель с интересом последовал за ним, и вдруг его осенило: «Это, должно быть, и есть Бог! Никто так не одинок, как Бог в огромной Вселенной!»
Он подошёл ближе и спросил:
— Если ты Бог, почему ты так одинок?
От этих слов глаза Бога наполнились слезами, и Он сказал:
— Все люди разделились между теми, кто прошёл здесь до меня. И никто не остался со мной, ибо со мной может быть только тот, кто не следует ни за кем.
Бабушка говорит мне: «Всегда одна.
Вечно одна: проснёшься — хоть волком вой».
Бабушка говорит мне: «Я голодна.
Помнишь франзоли в булочной угловой?»
Мы с ней, скользя, спускаемся в переход,
где в картузе и ватнике мужичок
бодро петрушку свежую продаёт.
Бабушка говорит мне: «Купи пучок».
Бабушка говорит мне: «Опять мои
дочери в ссоре. Нету суда на них».
Бабушка говорит мне: «А ты — мири.
Третий на то и есть, чтоб мирить двоих».
Бабушка говорит мне: «Дразнить собак —
так же не здраво, как поучать осла.
И вообще, — ворчит, — убери со лба
челку: она тебе никогда не шла».
Я не веду её, а несу почти.
А изнутри познабливает слегка.
С холоду запотели мои очки.
Шарю в карманах — ни одного платка.
«Помни о том, что ласковое теля… —
Морщится. — Дай дыхание перевесть.
Собственно, — говорит, — я пришла тебя
предупредить, что там не страшней, чем здесь…»
…и просыпаюсь. Утро сквозит уже
бледным снежком за стеклами. Пустота
в комнате. Содрогнувшись на этаже,
лифт загудел басовой струной альта.
Но почему так сильно моя рука
правая занемела, напряжена?
«Господи, — говорю, — ведь была легка
та, что к Твоим вратам семенит одна».
Твой грешный раб, Тебя боюсь до дрожи.
Душа – впотьмах: на свет скупишься тоже.
Ты обещаешь рай взамен молитв?
Но это торг, а где же милость, Боже?
***
Кто в мире не грешил, скажи?
И кто не жил во лжи, скажи?
Я зло свершил, Ты злом воздал мне:
Кто здесь хорош, кто плох, скажи?
ayurveda-kiev
