Александр Каменецкий
@ganesh

Метафора здесь такова. То, что я знаю как «я-себя-мое» — т.е. знаемое-присутствующее-обусловленное — есть лишь крошечный остров в океане Того, что не может знаться-присутствовать (ибо лишено «я»), но, тем не менее, тотально обуславливает все, происходящее на «острове». То есть, мы живем, веруя, что имеем за углом Неведомое, Непостижимое, Абсолютное — и выстраиваем свою картину мира с учетом этой «терра инкогнита», хотя попасть туда не можем.

Человеку, усвоившему атеизм с молоком матери, понять такое очень трудно. Он говорит: или я пойму, что такое Бог и расположу его в подобающем месте на моей карте мира, или Бога просто нет. Я не могу допустить существования трансцендентного, поскольку не умею жить в рамках допущения (т.е. веры). Вещи или есть, или их нет. Это классический научный атеизм, который зиждется на аксиоме «Мир познаваем». То есть, для атеиста Бытие равно Сознанию, или: нет и не может быть того, что способно существовать, но не знаться. Таков базовый постулат атеизма. Религиозное же мировоззрение совсем иное. Оно гласит: самое важное в этом мире несомненно ЕСТЬ… но оно непознаваемо.

Я как верующий человек узнаю и признаю свою бесконечную ограниченность перед лицом Того, что границ не имеет, и отказываюсь от претензии «знать» в пользу «верить». Для атеиста подобный тезис неприемлем, ибо опасен: ведь его, атеиста, описание мира и своего места в нем зиждется не столько даже на познаваемости, сколько на предсказуемости. Если трамвай со мной, пассажиром, отбыл из точки «А», то он обязательно или прибудет в точку «Б», или в какую-нибудь другую точку. Так или иначе, я имею знаемость возможного исхода и потому имею будущее, то есть, располагаю себя на постижимой линии времени, проложенной — как трамвайные рельсы — в пространстве.

Религиозный человек мыслит совершенно иначе. Для него не имеет принципиального значения, куда именно идет трамвай, поскольку он не видит себя в нем пассажиром. Религиозный человек отказывается «знать» имманентный трамвай в
Читать дальше →

Бред рождается в муках неопределенности. В жизни любого человека есть моменты, когда напор реальности настолько велик, что стропила прогибаются. Однажды опоры не выдерживают, и человек повисает в (психологическом) разломе пространства, ловя руками пустоту. Это — момент столкновения с нереальностью (реальностью-?) своего существования (фактом).

БРЕДОВОЕ НАСТРОЕНИЕ — невыносимо по своей природе как неизбывное состояние начального переживания непреложного факта, что ты один в этом мире, жизнь одна и этому нет конца-края.

Это равносильно переживанию падения во сне, когда руки ищут опору, некуда сбежать от ощущения себя, и ищешь любого избавления, даже удара, означающего конец, но конца нет и нет, потому что пропасть без конца.

БРЕДОВОЕ НАСТРОЕНИЕ — это состояние предельной чувствительности ко всему, что может замедлить или остановить падение. И — вот оно — спасение!

Я не падаю, я уже «висю». Это — момент КРИСТАЛЛИЗАЦИИ БРЕДА. Когда тебе всё понятно. (Эврика!: Момент кристаллизации бреда — это когда всё становится ясно. Человек бьёт себя по лбу и кричит: «Какой же я был дурак, это же так просто»). Напряжённость исчезает, как и её источник — реальность. (Как легко по гладкой карте стрелку провести… в мире глюкореальности). Как в перенасыщенном растворе любая упавшая пылинка становится ядром целого конгломерата кристаллов, покрытого многими и многими слоями налипшего субстрата, так и АКСИОМАТИКА БРЕДА непостижима в следствии своей защищённости. Переживание падения в бездну одиночества — провоцирует, но не является строительным материалом. Дом не построишь из воздуха. Здание бреда строится из БРЕДОВЫХ СУЖДЕНИЙ, которые надёжно соединены между собой БРЕДОВЫМИ ИНТЕРПРЕТАЦИЯМИ в прочные кольцевидные цепочки псевдологических объяснялок. Убежище, бункер, в глубине которого надёжно спрятан факт о том, что падение продолжается, а опора, за которую ухватилась рука — собственные волосы.

Кристаллизованный бред иногда (часто) поражает неспециалиста совершенством
Читать дальше →

Просветление — очень взрослое занятие. Это проект, это — Биг Бизнес. Нужно изучить массу сложнейшей теории, притом иноземной, голова трещит и лопается. Нужно выяснить, какой из профессоров прав, — для этого как минимум нужно самому стать профессором. Но главное — нужно достичь чего-то Очень Большого. Такого большого, что в несчастной измученной башке даже не укладывается, что же это может быть. Нужно как-то очень хитро разобраться в себе — а, кстати, еще и выяснить, кто именно и в чем разбирается. С ума сойти можно!

Кроме того, надо предпринять что-то особенное с телом: открыть чакры, прочистить каналы, поднять кундалини. Бог весть, что это такое, но пытаться все равно надо. Еще нужно внимательно следить за конкурентами: некоторые ведь заявляют, что они уже «того», в то время, как мы еще даже ни разу. Их нужно разоблачать, ведь они ставят под сомнение нашу собственную способность сделать Биг Бизнес. Что тоже стоит немалых нервов.

Большая Цель зовет! Мы вовлечены в проект всей нашей жизни! Что будет, если мы не справимся, если все предпринятые усилия окажутся бесполезными, а все вложенные деньги — сгорят? На горизонте постоянно маячит грозный призрак Большой Неудачи. Наше эго огромно как Вавилонская башня, наш профессор ставит невыполнимые задачи, конкуренты заведомо успешнее нас… а, кроме того, ведь надо еще ходить на работу, заниматься детьми и бытом, лечить болячки. У нас нуль шансов повстречать Раману Махарши, нам никто не оплатит место в гималайском ашраме, и уж точно нам не явится Бабаджи, как это по слухам было с Леонардом Орром.

Короче говоря, наши шансы в этой игре заведомо невысоки — но прекратить играть мы тоже не можем. Ведь в этом проекте есть как минимум один большой плюс: он действует как Школа Менеджеров. Наш внутренний Проект-Менеджер крепнет и набирается сил. День ото дня и год от года он научается решать все более сложные задачи. Мало-помалу он становится из робкого бегиннера настоящей акулой Биг Бизнеса. Он компетентен, энергичен и уже
Читать дальше →

Это не практика, это любимое занятие.

Я ложусь в постель, прячусь хорошенько под одеялом … (а еще лучше в теплой ванне). Внимание полностью уходит внутрь… куда его и так постоянно тянет… к Любимому-дорогому, ко Мне. Мысли рассеиваются, уходят. В центре «меня» нащупывается я-мысль. И вот она мееедленно сползает в сердце… Все замирает, и распространяется сладчайшее блаженство. Встреча Папы и Чмо. Папа так сильно желает подарить ему всю свою любовь… а дитя в этой любви так нуждается… что они сливаются воедино. И наступает единение, слияние, блаженство… тотальная изоляция, абсолютный кокон, тотальное и сладчайшее «нет» всему, что вовне. Только Ты и Я… Мы… Одно… Мы спрятались настолько, что вот-вот исчезнем. Нас не достать. И это то, чего я действительно хочу. Не ради кайфа, а вот что называется «от души».

А вот когда «папа» осознанно (!) направляет внимание наружу, в душе немедленно раздается громкий детский плач. Точно и едко сказал Дракон: «Чмо осталось без присмотра». Там, снаружи, неуютно. Тянет назад, вовнутрь, в тепло, к Родному. Опекать его, быть с ним и, если удастся, в очередной раз слиться с ним воедино. Тогда хорошо, тогда все в порядке…

Но это ведь вряд ли то, чему учил Рамана,
Читать дальше →

Вcтречаютcя раввин и Моня.
— Моня, ну шо ты все у шинку с гоями пьянствуешь? Шел бы до нас у синагогу — та забыл бы ту свою горилку назавжды.
— Пан раввин, так если б так у шинок не тянуло, я б с той вашей синагоги и не вылазил!

ТО, ЧТО ПРИНИМАЕТ СЕБЯ ЗА Я-МЫСЛЬ, И ЕСТЬ САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ФЭЙК.

Оно не может существовать без «меня», поскольку нуждается в постоянном подтверждении себя через «другого», и этот другой — «я». Вот оттуда просачивается эта базовая фрустрация, этот страх остаться без «другого», без собеседника — перед зеркалом, которое отразило бы лишь очевидное не-существование глядящего.

Стоит снова и снова вчитываться в эти гениальные строки:

Ужас одиночества, отсутствия отражения в зеркале, отсутствия тени, отсутствия двойника. Это ужас стойкого оловянного солдатика, который вдруг обнаружил, что балерина, которую он полюбил за прекрасную одноногость, имеет две ноги… Это и страх самого себя, страх внутреннего зеркала, ужас раздвоения личности в сугубом одиночестве. Что увижу я, если осмелюсь вглядеться вглубь самого себя? Дьявол или облезлая мышь, что страшнее? Этот страх Моего Я порождает создание и воссоздание Я-Другого — вечно присутствующего и жаждущего своего Иного — отсутствующего двойника.

«Маленькое чмо» жаждет настоящей любви, но не получит ее НИКОГДА, поскольку тот, на кого оно так уповает, — не только нереален, но и сам нуждается в ком-то, чтобы
Читать дальше →

Давным-давно (лет 20 назад… кошмар!) встретил я этот афоризм в замечательном сборнике «Плоть и кости Дзен», а смысл его понял ровно пять минут назад. Что бы ни предпринимала лягушка-я, чтобы выбраться из колодца индивидуального сознания (ментала), сделать это ей никогда не удастся. Потому и говорят: «Все дороги ведут в Рим». Прощаем мы или ненавидим, имеем в виду себя или другого — каждым и любым образом мы апеллируем лишь к я-центру, к мысли-я. Прямой путь или петляющий — рано или поздно он все равно с тотальной неизбежностью приведет к условному «центру» индивидуального сознания, подкрепляя и усиливая идею этого центра. Позитивное подкрепление или негативное — какая разница? Даже если я-центр поставить под артиллерийский огонь сомнения — он будет чем-то реальным, в чем мы теперь сомневаемся. Круг замкнулся. Такой дороги, которая НЕ ведет в Рим, просто НЕТ. Именно поэтому и сказано: НЕТ ПУТИ! В буквальном смысле — нет. «Путь без пути» предусматривает то, что называется «сыграть на железной флейте, не имеющей отверстий». И нашу лягушку обучить этому, увы, никак нельзя…

До «этого» у вас есть две возможности: смотреть наружу или смотреть «внутрь себя». Впрочем, вы себя дурачите. Пока вы не пробуждены, вы умеете смотреть только «внутрь». Весь мир, который вы находите «внешним» по отношению к себе, — это ваши собственные мысли, ваши проекции. Это как кулисы, в которых играется спектакль о вашей жизни. Дома, деревья, машины — это кулиса, а «сцена» — это ваш внутренний мир, который возникает, когда вы смотрите «внутрь себя». После просветления это все исчезает. Полностью! Вы больше не можете «заглянуть в себя», «погрузиться в свое сердце», «побыть наедине с собой», «пообщаться со своей душой» и так далее.

«Внутри» больше нет! Граница, отделявшая «внутри» от «снаружи», — это и было ваше «я». Теперь оно исчезло. Открывается бесконечное пространство, в котором нет никакого центра. Раньше этим центром были вы, но теперь его нет. Он исчез! Мир прекрасно обходится без центра, и это означает, что «вас» больше нет. Чувство личного бытия полностью исчезло. «Я есть» исчезло. У этого тела больше нет хозяина. Если вас прямо сейчас бросить в это состояние, вы переживете самый огромный стресс в вашей жизни. Кому принадлежит эта квартира, эта мебель, этот айфон? Чей это счет в банке? Чья машина? Да, есть этот человек, Ронни, на кого это записано, но он не может ничем этим владеть. «Человек», «Ронни» — просто слова. В них больше нет смысла.

Вот тогда вы по-настоящему испугетесь, клянусь вам! Вы станете кричать: «Мамочка, где мое сладкое гнездышко, в котором я прятался до сих пор? Почему его больше нет? Мамочка, забери меня отсюда в свой сладкий животик, сделай же это немедленно, старая сука!» Вам будет очень страшно. В своих медитациях вы много раз ощущали это прекрасное чувство Единства с миром, и вы думали, что просветление — это сидеть под большим деревом и балдеть о того, что вы — дерево. Как же вы ошибались! Просветление — это когда есть все, что угодно, кроме вас.

Вы видите это тело, которое сидит здесь на стуле. Вы думаете: «Это я,
Читать дальше →

… Отсутствие зеркала-собеседника уничтожает собственно телесность, рождая шизоидную беседу с самим собой, абсолютизацией самости уничтожая Творца, Автора. Так уничтожается индивидуальное и рождается коллективное-в-себе. Я -неЯ, Я — Другое, Я — Иное, Я — Прочее и прочее, и прочее… Я творю своим словом свой мир, и что в этом мире может быть для меня истинно, кроме себя сотворенного мною? Я увидел, я услышал, я отрефлексировал. Я — единственный объект познания. Я — единственный субъект познания. Я — единственное непознаваемое. Так, все, чего касается наша мысль, становится парадоксом, рано или поздно, как и само понятие телесность, по сути своей противостоящее телу. Тело в телесности дробится на феномены, теряет целостность, обретая He-Бытие в двойственности меры.

Бич мира — страх. Он гонит и оформляет, заставляет отрешиться, не помнить ни о чем, кроме себя. Бегство от ужаса.

Ужас одиночества, отсутствия отражения в зеркале, отсутствия тени, отсутствия двойника. Это ужас стойкого оловянного солдатика, который вдруг обнаружил, что* балерина, которую он полюбил за прекрасную одноногость, имеет две ноги… Это и страх самого себя, страх внутреннего зеркала, ужас раздвоения личности в сугубом одиночестве. Что увижу я, если осмелюсь вглядеться вглубь самого себя? Дьявол или облезлая мышь, что страшнее? Этот страх Моего Я порождает создание и воссоздание Я-Другого — вечно присутствующего и жаждущего своего Иного -отсутствующего
Читать дальше →