Костенька
@niichavo

1. это значит просто замечать то, чем является этот опыт. единственное, что мешает замечать — это незамечаемая тенденция утекания за деятельностью ума, для простоты — за мыслями. это когда мысли не видятся как мысли, но видятся единственно как то, о чём они «говорят» собой. нет утекающего вне мыслей. нет поиска утекающего вне мыслей. нет отождествления и отождествляющегося вне мыслей. нет самости вне мыслей. нет запредельного опыту вне мыслей. нет никакой несвободы вне мыслей. а всё остальное (что вижу, слышу, обоняю, вкушаю, осязаю) не несёт в себе несвободы до связывания мыслями об этом.

2. это значит просто видеть чем является мысль. мысль является ничем. ну совсем ничем. не мыслью о «ничем», а самим ничем без фантазий об этом. это легко увидеть, если смотреть прямо на мысль, а не на то, что она хочет описать. смотреть «туда» — это смотреть в никуда. мысль является ничем, «приходит» из ничего, «уходит» в ничего и между мыслями «ничего». это не разные «ничего», а одно и то же. разные ничего лишь в фантазиях о них, которые не видятся как фантазии. а с этим «ничего» не нужно ничего делать. оно легко есть без всякого (не)позволения.

3. это значит просто видеть это само «видеть». видеть невозможность развидеть. с каждой мыслью видится само видеть, с каждой мыслью есть «есть». с каждыми виденьем «ничто» есть «есть». но несмотря на то, что мысль по сути — это ничто, нельзя сказать, что мысли нет. это как узоры на воде, состоящие из воды. узор из ничего. но что такое узорность? что-то из ничего? что есть узор ДО привычного прочтения его как того, что он описывает? да хрен его знает! :) пусть будет творческая энергия развертки. увидеть эту красивую развертку до того, как на первое место выйдет описание можно например так. сижу я такой весь в присутствии, осознавании. утекания за мыслями почти нет. в общем, красавчег. и тут вдруг кто-нить произносит слово «х*й». или, если я чуткая высоковибрационная натура, что-нить потеплее. например «мама», «папа», «бабуля»,
Читать дальше →

и мне показали как нашим высшим Я до нас достучаться

№1

Людей необходимо уничтожать. От них уже просто житья никакого не стало: в метро сесть некуда, в магазинах не протолкнёшься, семечками всё заплевали.
Люди расхватали все прекрасные вещи: зайдёшь в магазин, а там остались одни картонные сосиски и кособокие пиджаки. Даже продавцы уже спохватились: на те вещи, которые им самим нравятся, они специально ломят такие цены, чтобы никто не купил.
И главное, нет от них никакого спасения.
Запрёшься у себя в квартире, так нет: звонят, сволочи! В дверь, по телефону, в пять утра, сорок восемь звонков. «Да!!! Алло!!!» — «Что новенького?» — спрашивают. Всех уничтожать. Чтобы от людей убежать, нужно сначала полчаса в метро на эскалатор проталкиваться, потом слушать в электричке два часа про пластмассовые чудо-верёвки и ещё час через бурьян в самую чорную чащу прогрызаться, чтобы выйти, наконец, на поляну. А там уже насрано, в самой середине. И бутылка от кока-колы.
Пустыня, Джомолунгма, антарктида, луна — нигде нет спасения. Вылезут и бутылочку спросят. Или как дела.
Поэтому — уничтожать.
Для начала нужно всем желающим раздать автоматы и сказать, что им ничего не будет.
Уже через день половина начальников, зятьёв, тёщ, свекровей и тамбовских родственников будет валяться в лесопосадке. Трамваи утопить, метро засыпать, нечего шастать туда-сюда, пусть дома сидят, детей воспитывают как следует, а то все стены ху*ми изрисовали уже.
Отключить воду. Когда спросят, где вода, ответить: «Выпили. Сами знаете, кто».
Бани взорвать, сказать, что чеченцы. Электричество отключить, сказать, что хохлы.
Через неделю ещё живых собрать на площади и рассчитать на первый-четвёртый. Первых-вторых расстрелять на месте, третьих объявить сраным говном, четвёртых — сверхчеловеками.
Сраное говно поселить в бараки и кормить червивым горохом. Сверхчеловеков поселить в Кремль и Эрмитаж и кормить одними устрицами. В туалет не выпускать. Каждую пятницу проводить среди сверхчеловеков розыгрыш
Читать дальше →

навеяно этим.

Вот например: вы давно хотели поехать в Париж. Но раньше, давно, это было как-то в принципе невозможно. Потом стало возможно, но не вам. Потом типа стало можно всем, но у вас на это не было денег. Потом какие-то деньги появились, но не стало времени. Потом появилось время, но денег не стало. И как-то долго у вас время и деньги никак не соединялись. А потом вдруг у вас всё срослось. Но в этот момент, когда у вас срослось, срослось у очень многих. И все, у кого срослось, как ломанулись в Париж! А вам стало обидно. Потому что вы не хотите, как все.

А потому что зачем вот эти все едут в Париж? А все едут за каким-то парижским минимумом. Потому что даже те, кто никогда в Париже не был, всё равно знают, чего от Парижа хотеть. Где-то прочитали в книжках, что-то увидели в журналах, что-то слышали от тех, кто там побывал. Короче, есть некий парижский минимум для начала: на завтрак кофе и нежнейшие круассаны, на обед возможны разные варианты, а на ужин шампанское и устрицы, а между всем этим Эйфелева башня, Монмартр, собор Парижской Богоматери и по магазинам.

А вам нужно не это. Вы даже убеждаете себя, что вам этот Париж не нужен. Вам, собственно, нужно в Лувр. Чтобы там, в Лувре, увидеть в подлиннике «Мону Лизу». Потому что вы чувствуете, что «Мона Лиза» с самого детства входит в вашу культурную жизненную программу. И вы не хотите ехать в Париж, как все.

Но при этом, как только у вас срослось, вы со всей остротой ощущаете, что пора эту программу выполнить. Где-то прямо зудит у вас: «Надо в Париж, надо в Париж…».

И тут уже надо идти на компромисс. Придётся ехать в Париж, как все и со всеми. Для вас же отдельный самолёт в Париж не пошлют. У вас ненастолько хорошо всё срослось. И вы идёте в туристическое бюро, покупаете себе поездку в Париж. И как-то идёте по улице, например во вторник, а на следующей неделе в понедельник вам лететь в Париж, идёте после работы усталый по слякотной улице, и вдруг такая мысль приятно кольнёт сердце: «Ой, а ведь в
Читать дальше →

посвящается вернувшимся переодетым жирафам. не нужно притворяться, вас же прекрасно видно :)

— иван петрович, вы — жираф! — сказал семён семёнович.
— почему же, семён семёнович?
— а у вас шея длиннее чем моя. ну и…
— погодите, погодите. даже если моя шея и длинее вашей, то неужели я сразу жираф?
— ну и это просто очевидно, лишь слепой этого не заметит, — парировал семён семёнович.
— т.е. если кто-то этого не заметит, то он слепой что-ли? — взывал к обнаружению очевидного неочевидства иван петрович.
— не увиливайте, иван, к чему эта ложь?
— но у меня и паспорт…
— паспорт? поддельный, разумеется! я и смотреть не стану. как вам, жирафам, живётся среди людей?
— ну из такого ложного утверждения невозможно дальше вести диалог.
— ваше лживое упрямство приносит вред не только вам, но и вашим близким, вам не стыдно?
— по-моему, вы не объективны, в упор не замечаете нестыковчки, к которым я пытаюсь вас подвести. но, видимо, тщетно.
— я прекрасно чувствую людей, а в вас, ваня, нет ничего человеческого, только жирафье! к тому же я всегда критичен и объективен, вы неправы. здесь же всё очевидно, всё указывает на это, только слепой…
— вы опять за своё. всё что есть — лишь невинные факты, которые вы извращённо интерпретируете. по другому рассмотреть факты вам как-будто мешает боязнь разрушения «истины», что я — жираф. неужели это единственное почему вы общаетесь со мной?
— ладно. не будем о лжи. как вы находите погоду, что стоит нынче?
— ох уж эта погодка. хочется уже тепла, зелёных листиков…
— да, жирафы любят лакомиться зелёными побегами!
— семён семёнович!
— тварь вы длинношеяя! тьфу!
— эх, — вздохнул иван петрович и, ощупывая свою шею, подумал: «хм, может быть я и вправду жираф? ведь это кому-то же
Читать дальше →

У нас в доме живет Николай Иванович Ступин, у него теория, что всё дым. А по-моему не всё дым. Может, и дыма то никакого нет. Ничего, может быть, нет. Есть одно только разделение. А может быть, и разделения-то никакого нет. Трудно сказать.

Даниил Хармс

многие ДУМАЮТ, что ДУМАТЬ — это плохо, не видя того, что они УЖЕ это ПОДУМАЛИ. многие ДУМАЮТ, что не думанье, тишина — это хорошо, не видя того как они хорошо ПОДУМАЛИ о тишине. нет проблем в мыслях как таковых, если МЫШЛЕНИЕМ же не делать из них проблемы

я прощаю! я этакий прощатель. я прощаю других. я прощаю себя. я прощаю саму двойственность. я открываюсь. я освобождаюсь. я претендую на эффекты прощения. я претендую на благодать. я претендую на любовь бога, на него самого. я. я. я.

…

я чувствую раскаянье в попытках притязать. в стремлении заполучить для себя кусочек преимущества. я всё время кручусь вокруг себя, извиваюсь выворачиваюсь как змея. я чувствую невозможность очиститься от греховности. я всё время тужусь что-то заполучить. хоть за прощение хоть за покаяние. я не вижу возможности не притязать. гордыня тонкой нитью проходит то там то здесь. и если бы только тонкой. самобичивание ли это или гнев, радость или любовь. она везде. это пат.

но иной раз виденье этого, раскаяние настолько глубоко, что сердце сжимается, горит и льются слёзы. тогда приходит очищение, простор и лёгкость. проявляется любовь. светлая и чистая. радостная и спокойная. мудрая и обнимающая всё без исключения, в которой есть что-то отеческое. как любовь родителя к капризному но всегда любимому ребёнку. ребёнку который играется в песочнице и бубнит себе что-то о прощении. не зря говорят «бог простит». ох не зря. ни прощение, ни любовь — не являются МОИМИ инструментами для достижения неких своих целей. то, что я могу сделать, — это лишь куличики из песка с надписью «любовь» и «прощение».

но проходит и это. и тогда я снова буду извиваться в желании это вернуть, хватаясь за совочек и
Читать дальше →

говорят, что правда не только глаза колет, она еще и слух режет. в этом нет сомнения. вопрос только вот в чём: ЗАЧЕМ и КАК вываливать правду, зная, что она РЕЖЕТ?

если бы человек осознавал причину, по которой он хочет сказать свою правду (да, именно СВОЮ), КАК ИМЕННО он это делает и К ЧЕМУ это может привести, то он сам бы мог узнать много ПРАВДЫ О СЕБЕ. например такой, что его правда — это лишь средство, обслуживающее желание сделать другому больно. уколоть из-за: неприятия, раздражения, обиды, чего угодно. или то, что он, оказывается, совсем не чувствует, что переживают другие. а может быть даже не хочет этого чувствовать. что его правда — это просто месть за несбывшиеся ожидания, которые он взращивал в отношении другого человека. что, в конце-концов, во всей его правде есть только одна важность — это ВАЖНОСТЬ самого СЕБЯ. и когда правда о такой правде вскрывается, она режет уже самого правдоруба. но, возможно, именно в этот момент он многое поймёт про себя, других и правду.

В человеке, весящем 70 килограммов, содержится, между прочим:
— 45 литров воды,
— достаточно извести, чтобы побелить курятник,
— фосфора, которого хватит на 2200 спичек,
— жиру примерно на 70 кусков мыла,
— железа на двухдюймовый гвоздь,
— углерода на 2000 карандашей,
— одна ложка магния.

Я вешу более семидесяти килограммов.

А еще я помню телевизионный сериал под названием «Космос». Карл Саган расхаживал среди декораций, как бы изображавших Вселенную, и беззастенчиво сыпал гигантскими числами. В одной из серий он сидел над резервуаром, где находились все вещества, из которых состоит человек. Он размешивал их палочкой, чтобы посмотреть, получится ли у него создать из этой смеси жизнь.

Ничего у него не получилось.

Эрленд Лу

курочка бегает, а укропчик нет.
курочка реагирует на внешние воздействие активно — бежит от дождика под навес. а укропчик реагирует пассивно — колышется себе от капелек дождя, никуда не убегает.
курочка в этих проявлениях похоже на меня, а укропчик — нет.
курочка кричит, укропчик молчит. странный он, укропчик…
курочка живее укропчика получается.
курочку есть не моги, а укропчик моги.

слава человеку разумному, разумеющему весь мир!
а укропчику… странный он, укропчик. ням…