Творчество

И неоткуда ждать пощады.
А может статься, и не надо.
А, может быть, настало время
Припомнить, что земное бремя
Под силу всем его несущим,
Что наше сердце — всемогуще
И надо лишь, как в небо — птице,
Внутрь сердца тихо погрузиться,
Не отвлекаясь ни на миг
От глубины, где бьет родник
Живого Духа… Как свободно!
Плыви, взлетай, куда угодно!
Но только очень узкий вход
В простор немеряный ведет.

Отечество иллюзий
Софизмы и афоризмы,
Маразмы так заразны!
Я стал уставать от жизни –
Спасибо тебе, мой разум.
С этими ты или с теми,
Гласный или согласный…
Куда ни плюнь – системы,
И ты уже как-то назван!

Моя голова как выстрел.
Бродят по коридору
Свои и чужие мысли –
Спорят, спорят, спорят!
И с запада, и с востока –
Отовсюду текут рекою.
Но моя голова не помойка!
Оставьте меня в покое!

А только все говорят о разном –
Нацисты и пацифисты.
Черный ты или красный –
Попробуй остаться чистым.
Бейся о водопады,
Ройся в чужих отходах.
Ты давно уже найден,
Ты давно уже продан

Отечество иллюзий, постой…
Что внутри, что снаружи –
Чем дальше, тем хуже!
Отечество иллюзий…

(ЧЕСТНО СПЕР у кого-то в дебрях интернета)

Потом просила женщина: «Скажи нам о Радости и Печали».
И он ответил: «Ваша радость-это ваша печаль без маски. Тот источник, из которого доносится ваш смех, часто бывал полон вашими слезами.
А разве бывает иначе?
Чем глубже печаль проникает в ваше естество, тем большую радость вы можете вместить.
Разве чаша, что хранит ваше вино, не была обожжена в печи гончара?
И разве лютня, что утешает ваш дух, не была вырезана из дерева ножом?
Когда вы радуетесь, вглядитесь в глубину своего сердца и увидите, что ныне вы радуетесь именно тому, что прежде печалило вас.
Когда вы печалитесь, снова вглядитесь в свое сердце, и уваидите, что воистину вы плачите о том, что было вашей отрадой.
Некоторые из вас говорят:»Радость сильнее печали", а другие говорят:«Нет, печаль сильнее».
Но я говорю вам: они нераздельны.
Вместе они приходят, и когда одна из них сидит с вами за столом, помните, что другая спит в вашей постели. Истинно, вы, как чаши весов колеблетесь между своей печалью и радостью.
Лишь когда вы пусты, вы в покое и уравновешены. Когда же хранитель сокровищ возьмет вас, чтобы взвесить свое золото и серебро, ваша радость и печаль непременно поднимется или опустится".

Трудно смотреть глазам.
Щурясь, ловлю улыбки тех,
Недоверяющих тормозам,
Но кто всех в итоге вытянет
В тот волшебный свет,
Где запретов нет…



7 раса — Куклы становятся старше

©A. Xen

Однажды, один великий мастер сказал про другого великого мастера, что он хоть и великий, но не мастер. Тогда другой мастер сказал первому — я хоть и не мастер, но великий, а ты хоть и мастер, но никчемный.
Тогда подошел третий великий мастер и сказал двум другим: Мастер не может быть великим, потому что тот, кто велик уже не мастер и вы оба молодцы, хотя и гоните, а я хоть и не молодец, но не гоню.
Два великих мастера признали очевидную мудрость третьего и назвали его великим мастером. А он назвал их великими мастерами, а они назвали великими мастерами друг друга. И с тех пор они ходят все трое по дорогам жизни и зовут всех кого встретят великими мастерами. Такова вселенная великого мастера. Такова великая мудрость этой притчи. Но самое секретное знание как всегда осталось за кадром, потому что идёт снег и капает дождь, море вздыбливается, не касаясь неба, а звезда растворяется в небе, не трогая его. Это и есть великий мастер, несмотря на любую пургу.

Две истории, никак друг с другом не связанные.
Первая.
Был человек, одержимый идеей просветления. Он считал себя непросветлённым и очень-очень хотел им стать. Достаточно сильно хотел, потому что когда увидел старика, бредущего с горы с большим мешком на плечах, сразу узнал в нём великого Мастера. И парень этот упал Мастеру в ноги и взмолился: Ну покажи, покажи, дай мне, подари, передай, научи…
Мастер остановился и сбросил мешок. И у парня крыша поехала. Он всё понял. И в непонятке от своего понимания он мог только пробормотать: И что мне теперь делать, учитель???
Учитель поднял мешок и пошел своей дорогой…
История вторая.
Шел глухой старик с вязанкой камней с горы. Устал очень. Видит, из-за кустов выскакивает дикий юноша с безумными глазами. Испугался старик, бросил поклажу, явно демонстрируя — там просто камни. Разбойник сразу присмирел, успокоился, а потом расхохотался как-то нелепо, но, похоже, зла на старика не держал. Тогда старик поднял камни и пошел своей дорогой…

Николай Заболоцкий
О КРАСОТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЛИЦ

Есть лица, подобные пышным порталам,
Где всюду великое чудится в малом.
Есть лица — подобия жалких лачуг,
Где варится печень и мокнет сычуг.
Иные холодные, мертвые лица
Закрыты решетками, словно темница.
Другие — как башни, в которых давно
Никто не живет и не смотрит в окно.
Но малую хижинку знал я когда-то,
Была неказиста она, небогата,
Зато из окошка ее на меня
Струилось дыханье весеннего дня.
Поистине мир и велик и чудесен!
Есть лица — подобья ликующих песен.
Из этих, как солнце, сияющих нот
Составлена песня небесных высот.

С опрокинутым в небо лицом,
С головой непокрытой,
Он торчит у ворот,
Этот проклятый Богом старик.
Целый день он поет,
И напев его грустно-сердитый,
Ударяя в сердца,
Поражает прохожих на миг.

А вокруг старика
Молодые шумят поколенья.
Расцветая в садах,
Сумасшедшая стонет сирень.
В белом гроте черемух
По серебряным листьям растений
Поднимается к небу
Ослепительный день…

Что ж ты плачешь, слепец?
Что томишься напрасно весною?
От надежды былой
Уж давно не осталось следа.
Черной бездны твоей
Не укроешь весенней листвою,
Полумертвых очей
Не откроешь, увы, никогда.

Да и вся твоя жизнь —
Как большая привычная рана.
Не любимец ты солнцу,
И природе не родственник ты.
Научился ты жить
В глубине векового тумана,
Научился смотреть
В вековое лицо темноты…

И боюсь я подумать,
Что где-то у края природы
Я такой же слепец
С опрокинутым в небо лицом.
Лишь во мраке души
Наблюдаю я вешние воды,
Собеседую с ними
Только в горестном сердце моем.

О, с каким я трудом
Наблюдаю земные предметы,
Весь в тумане привычек,
Невнимательный, суетный, злой!
Эти песни мои —
Сколько раз они в мире пропеты!
Где найти мне слова
Для возвышенной песни живой?

И куда ты влечешь меня,
Темная грозная муза,
По великим дорогам
Необъятной отчизны моей?
Никогда, никогда
Не искал я с тобою союза,
Никогда не хотел
Подчиняться я власти твоей, —

Ты сама меня выбрала,
И сама ты мне душу пронзила,
Ты сама указала мне
На великое чудо земли…
Пой же, старый слепец!
Ночь подходит. Ночные светила,
Повторяя тебя,
Равнодушно сияют вдали.

Н.Заболоцкий

Николай Заболоцкий
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?