Free Away!

Переставай считать года,
Они лишь цифры, кто ответит,
Когда небесная слюда,
Растает в огнекрылом свете.

Когда на смену пенных волн,
Приходит штиль и чайку-душу,
Подымет на небесный мол,
Услышишь ты, я не услышу.

Года как стуки за стеной,
Как пух, аллергикам досада.
Они проходят не со мной,
И потому им сердце радо.

Года шагают в никуда,
И длится поступь их покуда,
Небес прозрачная слюда,
Растает под лучами чуда.

Окончена война и крепость сожжена,
Одни лишь вороны пируют надо мною…
Нет ничего, за что держаться я должна,
И только небо светит за спиною.
Оно с землею проиграло бой,
Лежит, разорвано на части…
Его разрезали чертой,
Поймали в чернокрылок снасти…
Его закрыли в клетку из волос,
Покрасив клюквой из пробитой вены…
Оно свернулось, сжалось, улеглось,
И умерло совсем обыкновенно.

Кто умирает — небо или я?
А может быть, мы умираем рядом?
И кто воскреснет в музыке ручья,
И облаком раскинется над садом?

Представим себе трехмерное существо не имеющее никаких понятий о своей трехмерности, все его органы чувств могут воспринимать только длину и ширину и любое взаимодействие с окружающим миром происходит только на плоскости. Но то, что оно есть, не является сумой длины и ширины, их частью и их синтезом, но как мыльный пузырь не может существовать без своей оболочки, так и оболочка не существует без пузыря. Все явления, которые зарегистрирует наше существо, будут относится к миру двухмерности, но не один из этих феноменов не сможет каким либо образом повлиять на третье измерение. Любой цветовой узор на поверхности пузыря не может уничтожить пузырь или изменить его форму.
А теперь развернем эту аналогию в наш трехмерный мир и предположим существование четвертого, пятого и еще бесконечно большого количества измерений.

Я раньше уже знала, что у меня любовь к себе находится под сильным запретом. И пробиться сквозь него пыталась не один год.

И вот на сатсанге, когда я сказала Мастеру, что нашла в себе эту «Гулечку», которую люблю, он ответил, что — да, это она самая, запретная.

Запрет на любовь к себе возникает от страха, что ты не получишь эту любовь извне,

— сказал он.
Читать дальше →

Ах, детской сказки смутный разговор,
В ней каждый принц, а может быть принцесса,
А может маг, что на вершинах гор,
Дракона дрессирует среди леса.
Там в этой сказке раны не болят
Судьбу не поломать через колено,
И сына с молодой дождется мать,
И Прометея выпустят из плена.
И если слышу: «ты есть тишина»,
И если слышу: «ты есть мир бескрайний»,
За этим всем одна мечта видна — Вернуться в мир уютной детской спальни.
Конечно боль, конечно грязь, но здесь,
А там всего лишь детская раскраска.
И для меня пьяней, чем водка, лесть,
Что этот я, на том — простая маска.
Ее сниму и полечу в поля,
Играть с драконом и бороться с магом…
Но бьет о гроб засохшая земля,
И похоронка пачкает бумагу.

Коль есть творец, зачем он проклял,
На муки дитятко свое.
Или услышав наши вопли,
Их принимает за нытье.
Сценарий добр, плохи актеры?
А может плох и режиссер?
И ложь, опять вершит повторы,
Вещая из фальшивых гор.
Творец с творением нераздельны,
Иначе боль и тьма в сердцах.
И целое не сделать цельным,
Как сыну не родить отца.

Эти стихи я написал себе самому
Чтобы услышали меня миллионы

Я танцую и пою
Вижу ваши мелкие могилы
А вы смотрите на кресты и думаете, что
Живете?
Голос дрожит или тяжел как тонны слонов
Боитесь смерти?
Всё, всё это от того, что жизни нет
Дышите лишь пеплом горелых тел
Важность бережёте,
Кому толк от того?
Знаешь, знаешь кому —
Беспросветный тугой лоб!
Секунду за сто лет не дашь Себе!
Выманивай тебя, уговаривай
Беги! Беги уже! И не возвращайся
Не вспомнит о тебе и песчинка!
А каково ей темной холодной ночью?
Думал ли ты?
Ищи по другую сторону земли
Своё тухлое местечко!
Ты и оттуда воешь, что котята
Во сне ворочаются
Беспощадность моя не меньше твоей!
Люблю

Я уходил, скрипучие ворота
На скрипочке петлей звучали в тон
Они смотрели вслед перебирая ноты
И бился сердца камертон.
Я уходил, растягивая жилы
Рука отца бессильно пала вниз,
Моя спина как ватником укрыла
Дорогу смутных лет длиною в жизнь.

И вот пройдя сквозь лабиринт порока
Упившись всем что может дать мечта
Состарившись и одряхлев до срока
И осознав что жизнь и смерть пуста
Я вновь вошел в скрипучие ворота
Без гордости без страха без надежд
Я проиграл и не свершив полета
Остался без жилья и без одежд.

Растоптан я и в этом лишь спасенье
Грудь распахнув под жертвенным ножом
Я только тень отброшенная тенью
Пронзенная твоей любви лучом.

Тот кто ушел, сгорел в костре разлуки
Тот кто вернулся, дома был всегда
Как зернышко возьми меня на руки
Я прорасту, когда придет вода.

Ты никогда со мной не расставался
Как солнце не расстанется с лучом
Я птицей в брызгах радуги купался
А ты мне был и ветром и крылом.

Зарежь тельца и позови домашних
Продолжим вечный праздник бытия
Еще нас ждет не вспаханная пашня
И неразлучно там где ты там я.