Дзэн, Чань

Когда видишь небо, оно просто синее. Когда вы видите дерево, оно просто зеленое. Когда вы видите стену, она только белая. Дзэн означает «не создавать ничего», не рисуйте змею с ногами.





Дзэн Мастер Су Бонг

Читать дальше →

Все вы сидите здесь и слушаете меня, но если зачирикает воробей, вы не спутаете его с вороной, вы не примете звон колокола за барабанный бой или мужской голос за женский, или голос ребёнка за голос взрослого человека. Вы слышите и безошибочно различаете все эти звуки действенным проявлением чудесной всёосвещающей мудрости. Это и есть доказательство тому, что сознание будды является нерождённым и наделено чудесной всёосвещающей силой.

Никто из вас не смог бы сказать, что он услышал эти звуки оттого, что заранее приготовился услышать их. А если бы кто-то и сказал так, то это не было правдой. Все вы очень внимательно слушаете меня, вы полностью сосредоточились на этом, и в вашем сознании нет ни единой мысли о том, чтобы услышать какой-то шум или звуки, которые могут раздаться вокруг вас. Однако когда эти звуки действительно раздаются, вы способны слышать и различать их без какого-либо предварительного намерения сделать это. Это происходит потому, что вы слышите посредством проявления нерождённого сознания будды.

Если какие-либо люди убедятся в том, что сознание будды является нерождённым и наделено чудесной всёосвещающей мудростью, и будут просто, как они есть, жить в нём, то с этого момента и впредь они суть живые Будды и Татхагаты. «Будда» — это всего лишь имя, появляющееся впоследствии. Это только лишь (внешняя) оболочка и (пустая) шелуха. Когда вы говорите «Будда», вы уже отдалены на несколько шагов от места пребывания Нерождённого. Человек Нерождённого — это тот, кто
Читать дальше →

Созана, китайского мастера Дзен, студент спросил:
«Что всего ценнее в мире?» Мастер ответил: «Голова мертвой кошки.»
«Почему?»-снова спросил студент. Созан ответил: Потому что никто не сможет оценить ее."

Некий монах сказал:
— Великим мастерам прошлого приходилось долго и упорно практиковать, дабы в совершенстве достичь просветления. Я слышал о том, что и к Вам просветление пришло только после многих трудов и усилий. Сам я не занимался дзадзэн или какими-либо другими практиками и нисколько не приблизился к просветлению, но все же мне кажется, что я не смогу достичь истинного успокоения сознания, всего лишь узнав о том, что для этого мне просто необходимо жить в нерожденном сознании будды, оставаясь таким, каков я есть.
Банкэй:
— Представь себе, что несколько путешественников, совершающих переход через высокую горную гряду, испытывают сильную жажду. Один из них спускается далеко вниз, в долину, чтобы затем вернуться к остальным и принести им воды. Это нелегко, но в конце концов он находит источник и приносит своим спутникам воды. Разве те, кто пьют эту воду, не утомив себя поисками источника, не утоляют свою жажду точно так же, как тот, кто принес ее? Если кто-то откажется пить эту воду только потому, что ему кажется, что это неверно, то ему нечем будет утолить свою жажду.
Мне пришлось пройти через многие тяжкие испытания только потому, что мне не посчастливилось встретить на своем пути ясноокого мастера. Однако, несмотря на это, я все же сумел постичь свое сознание будды. С тех пор я говорю другим людям о естественно присущем им сознании будды, чтобы они постигли его, не подвергая себя столь тяжким испытаниям, точно так же, как путешественники утоляют свою жажду, хотя
Читать дальше →

Один бедный молодой человек по имени Ирука безумно, всем сердцем любил одну богатую и вдобавок красивую девушку. Будучи человеком образованным, Ирука писал своей возлюбленной любовные письма каждый день, в течение трех долгих лет, не пропустив ни одного дня. На третий год он осмелился попросить ее подать ему знак на празднике бон. Но возлюбленная не ответила, даже не взглянула на него, да и вообще никогда не выказывала к нему ни малейшего интереса. И тогда сердце Ируки устало ждать. Он решил стать монахом. А время шло… Однажды, весенним утром, Ирука пошел за водой к колодцу, находящемуся рядом с его монашеской обителью, и тут встретил Сюё, в первый и последний раз в жизни. Она бросилась к его ногам: — Ирука! – воскликнула она, — долгие месяцы я скиталась, чтобы найти тебя, и наконец ты передо мной, о прекрасный Ирука! Твоя любовь, о которой говорит тысяча писем, тронула наконец мое сердце. Сказав это, она открыла лицо, до того скрытое тонкой шелковой вуалью, и красота ее была такова, что заставила поблекнуть свет дня. — Я твоя, Ирука, теперь я люблю тебя так же, как ты любил меня раньше. Ирука ответил:
— Слишком поздно, Сюё, я уже отказался от такой любви. Я монах.
И ушел, даже не оглянувшись. А Сюё в отчаянии бросилась в реку и утонула. Узнав об этом, Ирука сочинил такое стихотворение:

Не остается на ветке
Вишни цветок
Умирает до лета.

Эта история случилась давным-давно. Все, что рождается, умирает. Все, что приходит, уходит...(Анри
Читать дальше →

Субхути был учеником Будды. Он был способен понимать силу пустоты, точку зрения, что ничто не существует иначе, как в соотношении субъективного и объективного.

Однажды Субхути в состоянии возвышенной пустоты сидел под деревом. Вокруг него начали падать цветы.

«Мы награждаем тебя за твои рассуждения о пустоте,»- прошептали ему боги.

«Но я не говорил о пустоте,»- сказал Субхути.

«Ты не говорил о пустоте, мы не слышали пустоту,- ответили боги,- значит это истинная пустота.»

И цветы хлынули на Субхути как дождь.

Хуан-по наставлял собравшихся следующими словами:



«Вы горькие пьяницы, опившиеся винного отстоя. Если вы будете и дальше слоняться по земле, куда же вы пойдете? Разве вы не знаете, что по всему Китаю нет наставников чань?»

Тут один монах вышел вперед и сказал:

«А что делают те, кто в разных местах ведут за собой учеников и наставляют общины?»

Хуан-по сказал: «Я не говорю, что нет чань, только вот нет учителей».

Один старый учитель дзен любил эту историю.
«Эта сказка станет важным шагом на вашем пути к мудрости…» – и, говоря это, он с хитрецой улыбался молодым послушником. Если бы вы побывали в городе Нара в то время! Нара «цветущая, благоухающая», краса острова Хонсю, религиозная столица Японии, буддистский Рим. В ее стенах жили сотни монахиней и монахов. Везде процветали святилища, часовни, многоэтажные пагоды, небесные храмы. Самым известным был чудесный храм Тодайлзи. В большие буддистские праздники сам император присутствовал на церемониях. В этот день весь город был охвачен радостью. Огромная толпа заполнила улочки вокруг храма – лодочники, актеры с марионетками, мимы, акробаты соревновались в ловкости, смешили своими трюками зевак. Вдруг по толпе пробежал шепот: «Иператор, император!» Солдаты с тяжелыми пиками прокладывали путь в толпе, и кортеж двигался вперед: богато одетый в золото император на своем паланкине, окруженный толпой придворных, министров, дворецких и бонз. Курились благовония, и пение небесной музыкой сопровождало медленное продвижение императорского кортежа к величественным воротам храма, над которыми виднелся великолепный, ярко блестящий лакированный Будда!- Что за чудесные были праздники! — задумчиво поизносил мастер дзен. — А сказку, учитель, сказку! – просили молодые послушники. Учитель улыбался: «Без места и времени и сказки не было бы — слушайте внимательно, нетерпеливым мудрость не дается». В то время случилось так, что один монах всей душой
Читать дальше →

Госю пришел к дзэнскому наставнику Юи-э и сказал: «Многие годы я практиковал дзэн, но так и не преуспел. Прошу вас, укажите мне дорогу».

«В практиковании дзэн нет никакой хитрости. Нужно лишь освободиться от рождения и смерти», — ответил наставник.

«Как же вырваться из круга рождения и смерти к свободе?» — спросил Госю.

«Каждая мелькающая в твоем сознании мысль есть рождение и смерть», — повысив голос, произнес Юи-э.

И тут Госю испытал невиданный прежде восторг, почувствовав себя так, словно он сбросил с себя непосильную ношу.

Как-то в общину дзэнского наставника Банкэя, великодушного наставника людей, пришли нищие, больные проказой. Банкэй принял их, а совершая обряд посвящения, омыл и обрил им головы своими собственными руками.

За всем этим наблюдал один господин, посланник даймё, который всецело доверял мудрости Банкэя и построил в своей провинции храм, чтобы наставник мог обучать учеников и выступать с проповедями перед людьми.

Ошарашенный видом того, как Банкэй бреет головы неприкасаемым, господин поспешил принести наставнику таз с водой, чтобы он вымыл руки.

Но наставник отказался, заметив: «Ваша неприязнь более отвратительна, чем их язвы».