@Amitola

Вот смотрю я в себя, по поводу Бога, Ну вот прям несостыковки в этой мифологичности. Бог видится якобы как всё существование, но в тоже время он есть и ещё и Любовь. А вот то, что в мире происходят зверства и войны, то это тихо сливаем на омраченность кого-то, то есть эго. И вроде и Бог то и не при делах тогда, прям какой-то выборочный Бог уже. Он Бог любит тебя — а вот ты паршивец творишь гадости всякие. Вообщем несастыковки мифологичные налицо, а от сюда рождается и качели в проживании и вера в то, что будет высшее и ещё…
Если не брать чисто верующих религиозных людей, а простой люд, пусть даже адвайтинов стремящихся к свободе, а попросту к счастью, то что имеем на поверку, на веру и по простому житейски?
Если не пользоваться индуисткими терминами, такими как Щакти и схожими,
то, что мы имеем приминительно к нам и не связанных религиозностью в виде Христа и естественно верой в Бога?
Если есть божественный образ господа (БОГ) прямо сейчас, как не звучит помпезно, но это только и есть в виде этого проявления в виде меня, тебя. Господин меня — это Абсолют, Существование, — это странно звучит, но так как никто не знает и никогда не узнает этот Абсолют, то его можно и не мусолить и не пользоваться этим. А тем более ему пофиг на твои ли страдания, или ты пребываешь в теле света и кайфуешь по полной. Можно сказать, что Абсолют сунул Жизни, вот она и родила Бога (меня, тебя), но конечно без я.(с этим я и Бог какой-то страдальческий)
Вот она Жизнь (Богородица) рожает Бога каждый миг, но конечно и Абсолют делает тоже свое дело — абсеменяет Жизнь, но мы не знаем, нас уже Жизнь родила — вот мы и знаем.
Знаю, что Живой, а вот как Богородица рожает каждый миг — это же видно прямо сейчас по восприятию мира и переживанию. Если переживается Любовь, то и Бог такой же. Если страдание — то и Бог страдания.
Вспомнил песню про Богородицу, именно песню, а не молитву:
— Богородица! Дева Радуйся!
Радуйся! Радуйся!
Прям аж лёгкий трепет чувствуется — как она рождает
Читать дальше →

Бескомпромиссный приверженец истины. Долгое время наблюдал жизнь, и со временем начал осознавать, что в созерцательном невмешательстве мудрость, конечно есть, но еще больше ее в следовании естественному ходу вещей и событий во вселенной. Непостижимым образом воля его естества сливается с течением самой жизни, проводником которой он становится.

Наблюдая все явления как есть, ворон освобождается от иллюзий. Рассказывая другим об увиденных истинах, может прослыть за прозорливого ясновидца. На деле же его ясновидение – это простое ясное видение все той же реальности без мысленных шор.

Ложное смирение – стадия птенца, который прячется от жизни в зоне комфорта. Ложная сила – стадия попугая. Его хаотичная активность служит гордыне, и направлена на самоутверждение. Сову на стадии смирения такая мотивация не цепляет, поэтому с сокращением наполеоновских комплексов, снижается и ее личная активность. Сова не прячется от жизни, а принимает все как есть, созерцательно наблюдая за происходящим. Ее смирение – от мудрости, а не от страха перед жизнью.

Истинная сила приходит на стадии ворона. Его активная воля – это смиренное подчинение непосредственному течению жизни, которое парадоксальным образом сливается с личной ответственностью за каждый выбор. Ворон способен отвешивать подзатыльники подсказывать, направлять и активно двигаться не ради самовозвышения, а все также – следуя естественному ходу вещей во вселенной. Этим птицам приписывают мистические качества, почитают их за носителей мудрости и знания.

И.
Читать дальше →

Находится на стадии смирения. Обесценила ценности попугайского этапа, и теперь так внимательно присматривается к жизни, словно видит ее впервые. Перестает винить в своих проблемах окружающих, начинает понимать, что неврозы – это следствие личных нерешенных вопросов, а не вина каких-то «плохих» людей.

«Знает, что ничего не знает», и начинает понимать, что не бывает правильной жизни и правильных истин. Осознает, что каждый имеет право быть собой со своей ложью и своей правдой, каждому нужны свои ошибки, потому что именно так, преодолевая собственные заблуждения, все учатся и взрослеют. Считает, что ошибаться не только нормально, но еще и полезно – иначе не познать гармонии вещей.

Сова опустошает стакан своего мировоззрения, и выбрасывает из головы все философские концепции. Ослабив хватку гордыни, учится жить заново, прислушиваясь к самой жизни.

Теряет вкус к самоутверждению и перестает поучать, потому что начинает осознавать, как на самом деле загадочна жизнь, и как мало мы о ней знаем. Пребывает в состоянии ученика, созерцательно внимающего всем жизненным событиям. Осознает, что только без цепляний за уже имеющиеся знания появляется возможность учиться и расти без сопротивлений.

Если ложное смирение птенца характеризует слабость и пассивность, а ложную силу попугая – сопротивление и самоутверждение, то истинное смирение совы – это здоровый пофигизм приятие и чуткость.

Сова меняет отношение к страхам. Птенец от них прячется, попугай тщательно маскирует под доблести, а сова начинает своим страхам открываться, проживать их и выпускать на волю.

В противовес тоннам тяжеловесных концепций, сова выбирает утонченное почти невесомое осознание текущего положения дел.

И.
Читать дальше →

Находится на подростковой стадии ложной силы. Не любит подчиняться, потому что повиновение ассоциирует с унизительным возвращением к стадии птенца. Имеет свое мнение по всем жизненным вопросам, которое использует для самоутверждения. Свою ложную силу позиционирует как истинную. Большую часть времени носит модные в сфере своего окружения маски, с которыми со временем срастается.

Часто становится циником презрительно насмехающимся над общественными устоями. Так происходит, когда попугай полагает, что стал настолько продвинутым, будто постиг и даже перерос саму жизнь, которая, как он считает, состоит из одних лишь инфантильных птенцовых ценностей, в которые он сам еще вчера свято верил. Иными словами циник, насмехаясь над жизнью, по сути, насмехается над собственной наивностью. А жизни он пока совсем не знает, о чем даже не догадывается.

Чтобы ощутить себя лучше и выше «серой массы», попугай склонен брезгливо рассуждать о том, как глупы и низки окружающие. Он уверен, что знает путь, а заходя в тупик, возмущается наглой глупости жизни, не разделяющей его «великого» знания.

Любит устраивать сатсанги щедро делиться своим мнением, как великим информационным даром. Склонен практиковать типичное свинство под маской гибкости и раскованности. Чужие идеи и мнения, не совпадающие с его «продвинутым» мировоззрением, воспринимает, как глупые иллюзии.

Способен упиваться собственной «уникальностью» всю жизнь. Но однажды, если «повезет», начинает замечать, что непрерывно ходит по замкнутому кругу, где всю жизнь работает за бесплатно на комплекс неполноценности. По этой теме на progressman.ru уже имеется ряд статей под тегом «самолюбие».

На переходном этапе ложная сила попугая уходит – и вместе с ней уходит вкус к той жизни, которой он до этого момента жил. После хорошей ломки, у попугая появляется возможность стать созерцательной
Читать дальше →

Это – стадия ложного смирения. Чтобы снять с себя ответственность за свою жизнь, птенец ищет покровительства у сильной личности, или какой-нибудь высшей силы, способной сыграть для него роль всесильного отца-защитника.

Птенец привержен чужим и потому ложным идеалам, которые сам толком не прочувствовал и не понял. Легко подчиняется, может быть послушным и трудолюбивым, пока верит, что следуя за искусственными ценностям, движется к счастью.

Не любит принимать решения, упорно избегает трудностей, ищет способы укрыться от сложного мира. Любит всевозможные в том числе духовные учения, где находит инструкции к «правильной» жизни, следуя которым, отключает мозг, давит сомнения и всецело отдается во власть победителя лоховода авторитета.

Ложное смирение птенца – это запирание в аквариуме зоны комфорта, где все более-менее понятно, знакомо, где можно спрятаться под толстым одеялом и тихо бояться жизни, наслаждаясь удушающим личность уютом, уподобившись домашнему питомцу.

Птенец любит поныть о том, как нелегка жизнь, чтобы другие уразумели, как велики его «святые» страдания, пожалели и, наконец, догадались, какого высокого уровня уважения он заслуживает.

Иногда птенец ожидает, что за свою скромность он будет замечен, и удостоен всевозможных почестей. Если жизнь упорствует, продолжая противоречить его ожиданиям, птенец становится на путь святого мученика саморазрушения, чтобы доказать миру, насколько тот был к нему жесток и несправедлив.

Со временем, если «повезет» замечает, что счастье все никак не приходит, теряет вкус к жизни, его ценности блекнут, а сухое следование коллективным ритуалам становится принужденно-вымученным. Это переходный этап, на котором птенцу становится все сложнее выжимать из себя энергию на искусственные безжизненные обряды, наигранные церемонии и натянутые улыбки.

И.
Читать дальше →

«Птичья духовность».
От инфантильности и страха – к подавлению и самоутверждению. От подавления – к проживанию и пониманию. От понимания – к эффективности. От ложного смирения – к ложной силе. От ложной силы – к истинному смирению. От истинного смирения – к истинной силе. Но самое главное и самое сложное происходит между этапов – это постижение правды на все более тонком уровне, темная ночь души и ломка мировоззрения. Первый этап – наивного птенца, пребывающего в ложном смирении. Второй – самолюбивого попугая, охваченного ложной силой. Третий – созерцательной совы, добравшейся до истинного смирения. Четвертый – свободолюбивого ворона, открывшего истинную силу…
Птенец может уповать на Бога, или его представителей в человеческом мире, покорно доверяясь им, как ребенок доверятся родителям. Когда такое слепое доверие заводит в тупик, птенец может повзрослеть и перейти на стадию ложной силы. Он может разочароваться в религии, в духовных ценностях и даже стать циником.

Попугай насмехается над ценностями птенца. Он может верить, что познал религию и духовность как наивные суеверия, к которым он сам был склонен на ступени ложного инфантильного смирения.

Когда попугай таким образом отстраняется от духовности, он на самом деле отстраняется от собственной слабости, в которой пребывал на этапе птенца. То есть попугай разочаровывается вовсе не в духовности, а в своих представлениях о ней. Но дело в том, что на стадии своей ложной силы попугай уверен, что его галлюцинации представления о жизни – это и есть сама жизнь, и соответственно его вчерашние инфантильные представления о духовности – это и есть сама духовность.

Если же попугай в свою жизнь таки впускает религию и учения, они встраиваются в формат его главных стимулов. То есть, учения используется как инструмент для самоутверждения – укрепления собственного уникального «я», обладающего всевозможными «продвинутыми» в том числе и «духовными» качествами.

Иногда попугай облачается в костюм совы, или ворона, и
Читать дальше →

Я не знаю есть Бог, или его нет. Мой разум в нем искренне сомневается, моя иррациональность так же искренне в него верит. Я честно не имею понятия, как в Бога поверить искусственно всей душой. Я хочу верить искренне, а не принудительно, поэтому продолжаю сомневаться. Чем искренней мои сомнения, тем искренней и вера, какой бы малой она от этих сомнений ни стала.

Вы ведь не думаете, что Бог настолько невротичен, чтобы наказывать за искренность?

Мы рождены не всеведущими, поэтому не можем не сомневаться, пока честны с собой. Пока я искренне сомневаюсь в своих взглядах и верованиях, у меня не возникает потребности их непримиримо доказывать и насаждать.

Я не знаю, что будет после смерти. Надеяться попасть в рай за заслуги — это не праведность, а прагматичность. Возможно, эта сделка с предполагаемой высшей силой надежна, и тогда угождать небесной комиссии действительно выгодно: практикуешь добро — получаешь билет в рай. А возможно, сделка — фиктивная — и тогда корыстная вера не окупается.

Я не ознакомлен с реальными условиями этого духовного бартера, а легковерно полагаться на мутные наставления священнослужителей, тоже не получается, как бы чистосердечно мне этого ни хотелось. Поэтому я искренне сомневаюсь в необходимости заказного «добра». То есть сомневаюсь не из греховного безбожия, а потому, что не располагаю точной информацией. Поэтому я делаю добро искренне. Когда хочу. А не ради сомнительного бизнеса с небесами.

Я искренне верю, что Бог, если он есть, — не злопамятный каратель, каким его рисуют проповедники, а всепонимающий и обучающий принцип творения.

Я искренне помогаю только тем и только так, как хочу. А помощь через «не хочу», сквозь зубы (ту самую сделку ради райских бонусов) считаю лживой и в своей жизни лишней. Я не против чужой лжи, но сам врать искренне не хочу.

Я искренне люблю только то, что по итогу мою душу радует и успокаивает. Я не могу любить страдания, если не вижу от них прока.

Я ни о чем не жалею, потому что каждый свой
Читать дальше →

Старыми себя чувствуют вовсе не от умудренности богатым опытом. Старыми себя чувствуют, когда увязают в болоте исчерпавших себя убеждений, и принимают его за реальную жизнь.

Не большая мудрость приводит к печали, а скорей — недостаточная. Большая приводит к живой и свежей непосредственности.

Необязательно путешествовать и сверкать звездой в эпицентре событий, чтобы чувствовать приключение жизни. Удивление — это пробуждающее осознание себя в настоящем. Чудо и новизна мгновения уже здесь и сейчас. Достаточно признавать свое незнание, замечать, что видишь этот мир впервые.

Вы уверены, что жили до этого мига? А что, если вы со всей своей памятью и убеждениями о прошлом появились в готовом виде прямо сейчас? Что помимо ваших серьезных мыслей доказывает обратное?

Мы все просто накололи самих себя своими серьезными концепциями и ролями.

Когда осознаешь, какая это блажь — роль взрослого, понимающего в жизни человека, и перестаешь стыдиться своего незнания, за всеми масками раскрывается игривый ребенок.

Мы любим смех потому что он помогает преодолеть изжившие себя границы, от которых веет усталостью. Психологическое оздоровление — это управляемое безумие. Лучший инсайт — самая смешная шутка, бьющая точно в цель — в крепчайшие опоры серьезности жизни.

© Игорь Саторин


Читать дальше →

О, наши невинные, нежные сердца. Наши нежные, невинные сердца! Мы открываемся, мы закрываемся. Мы закрываемся, мы открываемся, как Священный Лотос в теплых лучах солнца, как приливы, уходящие в море и возвращающиеся к берегу.

Цель — не «оставаться открытым» все время, стыдить себя за «закрытие», нападать на себя, когда мы меньше, чем мы могли бы быть.

Нет никакой цели… кроме взгляда, самого видения, желания обратиться к нашему опыту, выйти из истории и обратиться к нашей нежности, смочить наши больные сердца вниманием, насытить наши закрытые сердца пониманием, осветить болезненный момент светом осознания.

Не исправлять себя, не исправлять, но приближаться к себе.

Не трансформировать себя. Но направлять, распространять всю нашу любовь, всю нашу нежность на то, что здесь есть. Как мать, держащая своего новорожденного, как любовник, обнимающий свою возлюбленную, как Бог, держащий свое творение с таким почтением, уважением и благоговением.

Да! Как Бог в благоговейном страхе перед своим творением.

Вот так и держись.

В каждом Настоящем Моменте.

О, наши невинные, нежные сердца. Наши нежные, невинные сердца!

Мы открываемся, мы закрываемся. Мы закрываемся, мы открываемся.

Как морские приливы, уходящие и приходящие к берегу, как Священный Лотос в теплых лучах солнца.


Читать дальше →