Иногда меня посещает чувство бесконечной свободы, объемлющей и себя, и все мутные потоки моей души. Красные, желтые, оранжевые струи поднимают донную муть и растворяются в бесконечном океане, того, что есть Я.Океан, равнодушно впитывает в себя мои страхи, сомнения, мысли, в нем исчезают вопросы и как юркие серебристые рыбы взлетают ответы. Они никому не нужны, но как радостно смотреть, на радужные переливы солнечных лучей, на их серебристой чешуе. Нет ничего, что не было бы каплей этого океана, и нет ничего, что было бы этим океаном. Абсолют, Атман, Дао, Бог… Океан придумал себе тысячи имен. Но все эти имена и стоящие за ними смыслы, только капли, забывшие про океан. Нет того, кто скажет океану его имя, и когда я говорю океан, он превращается в каплю. И это чувство и свобода и радость, только капли оторвавшиеся от волны, и празднующие своим танцем, невыразимость океана.
Что я могу? Рассеяться туманом,
Расти травой и обманув судьбу,
Лететь по лесу грациозной ланью,
И отражаться звездами в пруду.
Раскинув крылья, уловив потоки,
Растаять в синем пламени зари.
Не на Земле вершить свои уроки…
Что я могу, ты мне не говори,
Мой милосердный и жестокий боже,
Мой ясный свет, мерцающий в груди…
Что я могу? Лишь вырваться из кожи,
И ничего не видеть впереди.
Кто не любил, те знают о любви,
А кто любил, те ничего не знают.
Возносятся и корчатся в пыли,
В ночных сомнениях бога постигают…
Пока любовь сверканием меча,
Не разорвет не бывшего оковы,
И сбросив знание с плеча,
К молчанью не найдешь ты слово.
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
(Святое Евангелие от Иоанна. I, 1)
В молчании так легок разговор.
Когда сердца натягивают струны.
им подпевает серафимов хор,
подыгрывают арфы ночью луной.
В отсутствии всего, что есть не Я
не разглядеть безмыслия основы.
Ведь некому смотреть туда где я,
и некому сказать, И было слово…
Идея, о само существующей реальности, вытекает из не осознаваемого страха смерти. Если есть что то, пусть даже не представимое, значит мое Я не исчезнет.И хотя во всех древних текстах говориться о взаимозависимом происхождении явлений, при котором никакое явление не имеет собственного бытия, инстинкт самосохранения создает фантазии о реальности всего проявленного. Другая крайность, отрицание существования явлений, представление о нирване как полном растворении всех форм.Эта концепция порождается не менее сильным инстинктом смерти.Он уравновешивает в природе инстинкт самосохранения, позволяя регулировать численность живых существ. Поэтому и сказано, что мудрый не привязан ни к жизни, ни к смерти.Выйти из под власти этих программ и означает пробудиться.
Персонажи сновиденья,
Что проходят словно тени.
Вместо строчек многоточья,
Вместо точек звезды ночью.
Вместо белого, иное,
вместо черного, святое,
Вместо желтого, литое,
Вместо красного, живое,
Вместо синего, звучанье,
Голубой проходит ланью,
И в оранжевом полете,
На зеленом кашалоте,
Мы уходим в фиолет,
Превращая сон свой в свет.
Любимая фраза в кругах нео-адвайтистов это- Выхода нет. У одних это вызывает сопротивление, лишая их веры в сияющее пробуждение, у других смиренное принятие жестокой правды бытия.
Но вот простой вопрос, из чего нет выхода? Ответ хрестоматийный из колеса сансары, наполненного страданием и болью. Но так ли это? Что впечатлило Будду? Болезнь, старость, смерть, нищета. Если человек впал в нищету, как правило он находит путь выхода, иногда не находит и тогда смиряется, и также перестает страдать. Болезнь, может причинить сильные страдания, но выход есть ты или вылечишься или умрешь И конечно все мы ищем и как правило находим выход из болезни. Из старости выход один смерть, но и старость можно прожить по-разному, и не обязательно страдая. Смерть действительно событие, не имеющее вариантов. Но ее некому зафиксировать, а значит и некому страдать. Мучительно умирание, но из него есть выход в смерть.
Может, нас страшат посмертные приключения, но и они заканчиваются новым рождением. При этом воспоминания о прошлых жизнях никого не мучают. Так для чего нам выход и куда? Откуда мы так яростно хотим вырваться? Из наших представлений о том, как должно было быть, из наших ожиданий страданий в будущем, из нашей неудовлетворенности настоящим. Но как можно вырваться из мыслей они рождаются и исчезают их невозможно ухватить или разрушить, но даже самая сильная мысль не пошевелит пылинку, кружащую в солнечном луче. Могучая стража, охраняющая выход, не сильнее струйки тумана, растворяющейся под лучами рассветного солнца. ВЫХОД ЕСТЬ, но выходить хочет УМ, а когда исчезает преграда к выходу, исчезает, и тот, кто хотел выйти.
Переживание себя как осознанности или пространства кажется чем то более духовным, чем привычное восприятие субъектом или объектом. У них есть презренное эго а у пространства нет, да и классно вы все форма, а я прекрасное бесформенное, мне все можно, ибо я есть бог, любовь, сознание и прочие красивые слова.Интересно, что ЛОНГЧЕН РАБДЖАМ писал, что медитация на пустоте приведет к рождению в мире сансарных богов. Но и боги умирают и страдают перед смертью ожидая новой доли и миров быть может адских.А так как, что наверху то и внизу, то страдания причиняемые развившимся духовным эгом, многократно сильнее страданий обычного человеческого эго.
Жизни людские как листья деревьев
Так же обильны и недолговечны
Ветер прошел, опадают на землю
Время пришло, опадают на землю.
Боги ликуют и боги танцуют
Листья срывают, сплетают веночки,
Дарят букеты бессмертным богиням.
Жизни людские как листья деревьев
Время пришло, опадают на землю.
Естественное состояние ума.
Мы продолжаем говорить о естественном состоянии ума. Мы уже говорили о том, что ум возникает и растворяется в своем естественном состоянии, как облака в небе. Если мы хорошенько подумаем о том, что мы испытываем и как мы это толкуем, то увидим, что все это возникает из естественного состояния нашего ума, а затем проявляются и отражаются в этой основе. Например, сначала мы видим глазом объект, после этого к нашему мыслительному сознанию идет сообщение о том, что глаз ухватил объект, и мыслительное сознание понимает, что было воспринято глазом. Сразу же после этого, отправляется сообщение различающему сознанию, посредством которого мы ощущаем объект как хороший, плохой, красивый, некрасивый и так далее. И это распознавание есть функция различающего сознания. Но практикующий, имеющий реализацию, осознает объект мыслительным сознанием прежде, чем различающее сознание вынесет свое суждение. Это суждение мы делаем на основе своих омраченных мыслей. Вот в чем разница между тем, кто реализовал и тем, кто не реализовал. Мы, обычные люди, нагромождаем одно мнение на другое, один комментарий на другой, мысль за мыслью, постоянно, снова и снова, и мы уходим все дальше и дальше от настоящей, истинной природы. Таким образом мы вращаемся в сансаре по причине непонимания реальности, а истинная основа нашей природы, кунши, скрыта под всеми этими загрязнениями. Но если у вас есть реализация, они не вводят вас в заблуждение.
Читать дальше →
Внутри каждого из нас сложнейшая биохимическая фабрика, именно она отвечает за все, даже самые духовные переживания.Если ее работа разлаживается, это кошмар, который уже химией не поправить.Но именно сбои в ее работе порождающие тоску, депрессию, или резкие перепады состояний, заставляют нас искать выход. Зинаида Миркина писала- «я подныриваю под болезнь». Роберт Адамс, отличался резкими перепадами настроения.Фабрика может восстановиться как у Толле или Уэйн Ликермана. Или работать в своем режиме, насылая на человека волны ужаса и тьмы. ТО что есть не меняется от Гун, не подвержено ядам, но персонажу от этого не легче. Истинной сутью алхимии, был поиск метода для создания не презренного металла, а драгоценного золота духа.
А ты готов уйти и не вернуться и постучавшись в дверь ее открыть и встретить там себя, и не узнать себя, кивком спокойным приветствовать отсутствие всего, без прошлого, без знаний о грядущем, прожить без жизни жизнь, и жизнью стать, и раствориться соляною куклой в своей любви, безжалостной как свет, что изгоняет тьму и умирает, себя не отличая от себя? Я не готов, но кто с тобой нас спросит, мы спрячемся в ладонях и глаза закроем, где же я ищите, но некому искать и мы молчим, и там, в молчанье постигаем бездну, в ней бездны нет, но нет и нас с тобой.
Уже спокойным домоседом взираю на былую грусть,
Сюда я больше не приеду, а может быть, еще вернусь.
А если даже возвращаться, то кто вернется и куда?
Нам не дано уйти, остаться, несет нас словно лист вода.
Куда впадает эта речка там только свет иль только тьма?
И сон пустой и дряхлый вечность мы начинаем с первым Ма…
К чему грустить, из сновиденья не разглядеть сновидца лик,
Но снов чудесные сплетенья, рождают мир и этот миг.
Felix