Феликс
@Felix

В бесконечной любви, мы как камушки в омут,
Мы как льдинки весной, как звезда ясным днем.
В бесконечной любви, проплывают понтоны
Кто то мерзнет один, кто то греет теплом.
В бесконечной любви, тварь едина с творящим,
Бог — синоним любви, что не знает разлук.
Тот кто ищет любовь, тот любовь не обрящет,
Замыкая столетьем разорванный круг.
Вот сомкнется дуга, мир исчезнет во вспышке,
Бесконечной любви, что пребудет во век…
Как написано в старой, зачитанной книжке
Их четыре, они начинают разбег.

Это сладкое слово свобода.
Свобода, священная корова человечества, цель духовного поиска и конец пути. Кто осмелится усомнится в праве человека быть свободным? Как тяжело осознать свое полное бессилие и беспомощность перед правилами игры. Но если отбросить красивые лозунги и страдальческие писки, и трезво спросить, а кому нужна свобода, то мы начнем самоиследование, и в три шага узнаем, что тело в ней не нуждается, оно не знает тела и даже в параличе не почувствует несвободы. Эмоции и чувства, как и мысли, свободны изначально, приходят когда хотят, живут сколько хотят и уходят когда хотят. Для любителей цепляться за слова, ХОТЯТ это шутка, понятно, что мысли ничего хотеть не могут.Может свобода нужна способности регистрации? Но ничему еще не удалось ее ограничить. Не ясность, которая может меняться, а само качество. Простое рассуждение говорит о том, что свобода никому не нужна. Но может, говоря свобода, мы имеем в виду КОНТРОЛЬ? И под свободой понимаем только свою свободу. Ведь если кто то кроме меня свободен, то его желание может не совпасть с моим и ограничить МОЮ свободу. Свобода насильника не совпадет со свободой жертвы. Свобода инфекции размножаться, безжалостно будет задавлена антибиотиками. Эта свобода контроля недостижима, но, несмотря на свою иллюзорность, является постоянным источником страданий. Прекращение этой бессмысленной гонки за свободой, осознание что нет, и не было, никакого Я, кроме как персонажа игры, у которого нет никакой возможности быть свободным, ибо это разрушит всю игру, и есть настоящая свобода, не нуждающаяся ни в какой свободе.

Нам больше нечего желать,
Когда распахнуты все двери,
И благодать превыше веры,
Брать, означает отдавать.
Вести по вечности надрез,
Узор, просвечивая тьмою,
И в бесконечный свет небес,
Нырять как в омут с
Читать дальше →

Жизнь персонажа может протекать в муках или радости. Его рождение и детство могут быть трагичны или благостны. События жизни полны драматизма или спокойствия. Он может встретить мудрых учителей и учение или остаться в невежестве. Его могут окружать друзья, идущие с ним по пути или враги препятствующие его развитию. У него могут быть любящие родители или жестокие психопаты. Вся эта история останется на страницах прочитанной книги, закончится с последним кадром фильма или забудется как смутный сон. Ничего в этом сюжете не способствует и не мешает его окончанию. Все прозрения и самадхи, развороты и освобождения, утраты и обретения, включены в этот сценарий. Картинка на экране никогда не узнает ни о следующем кадре ни о времени окончания фильма. И этот текст и тот кто его пишет в том же фильме как и тот кто его читает. Но и знание о фильме тоже в нем, поэтому нельзя сказать что это фильм или не фильм, иллюзия или реальность и даже не знать, это уже слишком много. Нет перехода и некуда переходить. Можно вычистить себя до донышка, проработать все фиксации или жить слепой и страстной жизнью значение это будет иметь только для самочувствия и душевного состояния. Можно жить в отстраненности и равнодушии или активности и созидании, ничего из этого не выйдет за пределы игры. Игра не может выйти за пределы себя и это все что можно сказать.
Что остается нам? Радоваться каждому мигу игры и делать следующее. Но даже это некому выбрать.

Мы снимся богам, или боги нам снятся?
Но нам в этом сне, умирать и рождаться.
Рождая богов и рождаясь богами,
Лишь груды венков остаются за нами.
Лишь груды любви, не построенной в башню…
Мы ночью одни, демиург мой уставший.
Мы снимся друг другу, как Солнце рассвету,
Как жизни судьба и как вечность
Читать дальше →

Эту боль, я возьму на ладони,
Звездный свет открывая в листве,
Облака пронесутся как кони,
Расшибая себя в темноте.

Это небо распахнуто в бездну.
Разрезая себя на куски,
Ты живешь как звезда бесполезно,
И падешь, словно капля с руки.

Кто отмерит движение света,
От далеких невидимых звезд?
Кто узнает зачем это лето,
Прогремело копытами гроз?

Кто узнает причину исхода?
Из ничто проплывая в ничто,
Прячем головы от непогоды,
Прячем душу под теплым пальто.

А потом распахнуться оконца,
Небо высветит звездный букет,
И вдохнув это вечер до донца,
Позабудешь вопрос и ответ.

Душевная боль, обида, злость, тоска это указатель на разделение, это указатель на ложь. Китайцы говорят, нет болезни короткая жизнь, есть болезнь долгая жизнь. Боль и страдание не дают обмануться, принять желаемое за действительное. Не надо их анестезировать концепцией, как попка дурак повторяя, что автора нет, поэтому все имеет место быть. Бесполезно с ними бороться или подавлять. Так же не стоит ими упиваться, превращаясь в мазохиста. Будьте искренне благодарны существованию за этот бесценный дар, Со всей ясностью проживите их в пространстве внимания, раскройте номинального субъекта каждого чувства, каждой мысли каждого переживания и в стотысячный раз убедитесь что все пришло из Ничто и в Ничто уйдет. Это нельзя сделать читаю о чужом опыте, это не происходит без поддержки мастера, но мастер не сделает это за вас. Может вся жизнь пройдет в этой работе, но это не имеет значения. Что бы не происходило, это никогда не перестанет быть прекрасным украшением основного пространства. Потому, что никогда не было ничего другого, кроме манифестации того что есть.

Есть старая притча, мастер показывает на Луну, а ученик смотрит на палец. Что же это за странный пример, ведь так просто увидеть то, на что показывают. Но все дело в том, что слова мастеров говорят о безвыходности, безнадежности полном отсутствии смысла, а их глаза и улыбки кричат о противоположном. Нет более наполненного жизнью человека, чем мастер живой традиции, реализующий свою уникальность. Тогда к чему эти пугающие слова? Не одна девушка и не только девушки, но и солидные мужчины, горько плакали, осознав свою полную беспомощность и бесконтрольность жизни. Это очень простые истины, от которых отворачивается большинство людей, не желая видеть, что все, что им ценно, временно и не в их власти. И если человек слушает только слова, то он падает в пучину депрессии, но если он способен резонировать с тем, что транслирует мастер, с той сияющей жизнью, не нуждающейся в живущем, то он воскресает как птица Феникс. Пока остается хоть тень надежды на контроль, на возможность другого варианта, на существование, пусть не найденного, но моего истинного Я, продолжится страдание. Поэтому, безжалостная милость сжигает все опоры, разбивает все хрустальные замки, развенчивает всех кумиров. Ибо сказано Иоан.12:24 Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное
зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то
принесет много плода.
Мы говорим, что даже умереть некому, так как никто и не рождался, а то, что люди называют собой, лишь краткое сочетание света и тьмы.

Все потеряв, ты все приобретешь.
Не верь тому, кто скажет, жизнь есть ложь,
Не верь тому, кто скажет, есть лишь смерть,
И невозможно ничего хотеть.

Тому, кто в ослеплении идей,
За щепки принимает всех людей.
Или создав из пузыря покой,
Спокойно наблюдает за бедой.

Но и тому, кто в страсти заводной
Разрушит мир и не создаст другой,
Кто ослеплен сверканием себя,
Себя не видит, всех вокруг губя.

Отбросив равнодушие и страсть,
Раскинув руки, в небо надо
Читать дальше →

Небо, просматривается сквозь листья,
Грунтовка, стелется покрывалом,
Облако, взмахом кисти,
Миг и уже пропало.

Там в бесконечном свете,
Там в пустоте предвечной,
Кто этот миг заметит,
Кто обозначит вечность?

Кто сотворит из света,
Из пустоты, из тьмы,
Это мгновенье лета,
Нас и смешные сны?

Небо, увы безгласно
Свет, не дает ответа
Тьму, вопрошать напрасно
Круг завершает Лета.

Время свернется в точку,
И все начнет сначала…
Видишь, смешная кочка,
Пятку поцеловала.

Ле́та (греч. Λήθη, «забвение») — в древнегреческой мифологии[1] источник и одна из рек в подземном царстве Аида, река «Забвения».

Солнце испаряет воду и рождается облако. Облако закрывает Солнце, земля холодеет в одном месте и разогрета в другом, это рождает ветер, который развеет облака и вновь Солнце будет испарять воду порождая новые облака. Свет Солнца — Осознание, пространство неба — присутствие, а точнее отсутствие присутствия, позволяющее присутствовать любому объекту, вода — потенциальность любого знания. Пар это проявленость любого знания, а облако если бы оно могло самоопределятся называло бы себя Я. Каждое облако неотделимо ни от света, ни от неба, ни от пара, но не является их совокупностью. В этой метафоре ветер это время, он не влияет ни на свет, ни на небо, ни на воду, но облака полностью в его власти. Кто создал облако, кто его развеял? Кто лепил из него разные формы, сталкивал его с другими облаками, превращал в грозовые тучи, наделял одни молниями, а другие испарял едва породив, КТО? Может облака тоже обладают самосознанием? В их толще играют электрические разряды, как и в коре головного мозга. Может они так же ищут творца и спрашивают в чем смысл их жизни? Может им кажется что они сами выбирают путь и меняют форму и они ищут то изначальное Я, управляющее этим процессом. Мы смотрим в небо и видим жизнь и смерть, но называем это кругооборотом воды в
Читать дальше →