Если любить Себя — как проявление Божьего творчества, тогда — да! В переводе с фарси — душа это действие Бога… Тогда любя себя ты идешь к началу, к источнику тебя. Сливаешься, растворяешься. То есть «маленькое я» — как камертон? Чтобы получилась мелодия, гармония нужно вслушиваться в него как в точку где-то в сердце из которой пульсирует Бог? И чтобы только — люблю, люблю...«Маленькое я» — искра Божья? Любить в себе Бога… Это — жизнь, путь, действие, гармония.Покой!
… И ты полный идиот в глазах умных людей!
… но тебя это не волнует… Благодать…
Мне часто советуют умные люди начать любить себя. Настолько часто, что возникает ощущение, что со мной что-то не так. Нужно начинать что-то делать(любить себя или еще что-то типа того)… Я никогда не знаю, чего я хочу для себя. Люблю — это очень просто: идешь от Себя — люблю то, это, а за тем еще много всего… дальше, дальше… Люблю! и тебя нет… мне кажется нельзя любить будучи каким-то собою. Это несовместимо. Как можно полюбить это «маленькое я»? Какое-то короткое замыкание в мозге получается… Я думала, что ты смог, хотела попросить, что бы «дал списать»… А то вечно все не так, как у людей
Все доброе в судьбе дано всевышней волей.
Коль зло сидит в тебе – ты кары меч, не боле.
Так подчинись тому, смеясь, прими без боли:
Добро и зло в дому – всего лишь наша доля.
Мир — постоялый двор, мы только гости здесь.
Куда уж тут навек, на миг бы хоть присесть:
И здесь и там – Творец, Он занял оба мира,
Он всюду и всегда. А нас куда? Бог весть.
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
* К теплоте сердечной не стремись — она приходит без нашего искания и ожидания; в молитве должен быть наш труд, а успех уже зависит от благодати… В духовной жизни скачки не уместны, а требуется терпеливая постепенность… Признак молитвы в теплоте сердечной и в сокрушении сердца… Наш должен быть труд во всякой добродетели, а успех уже зависит от Божией благодати, а благодать Бог дает не за труды, но за смирение, насколько человек смиряется, настолько и благодать посетит… В Отечнике сказано: «Ученик сказал старцу: такой-то „видит ангелов“. Старец ответил: „это неудивительно, что он видит ангелов, но удивился бы я тому, кто видит свои грехи“. Хотя это старческое изречение и кратко, но по духовному смыслу очень глубоко, ибо тяжелее всего познать себя самого.
*Если будешь строго следить за собой, поистине увидишь себя хуже всех, тогда и хвалящий тебя не повредит, ибо люди смотрят только на внешность человека, а внутренне его не знают, исключая духовную жизнь проводящих.
Валаамский старец Иоанн (Алексеев)
(1873-1953 гг.)
Это не усы отрастить… Или сбрить… Маяк! Доплывем ли?
Я в печали многодумной об избраннице любимой,
Для себя я — вроде умный, для других я — одержимый.
Сам терплю я плен покорно — не взлететь мне вольной
птицей,—
Сам себе рассыпал зерна в западне неотвратимой.
Я с друзьями^ не робея, как и прежде, был бы дружен,
Только чужд и сам себе я, сам — собою я гонимый.
Тот, кто любит, и в разлуке душу погубить не хочет,
Ну а я в душевной муке чужд душе, во мне таимой.
Остриями мук и слез я грудь свою разъял на пряди,—
Мог бы гребнем стать для кос я моей пери несравнимой.
Я ищу тебя повсюду, словно суфия-скитальца,
Хмель я пить в притоне буду, мне гуляками даримый.
О Хафиз, ты и в мечети занят чтением Корана,*
Ты и за любовь в ответе, пьян от страсти нестерпимой.
Мансур(во время казни):— Ты не обманешь меня! Я вижу тебя в каждом из присутствующих здесь! Ты пришёл как убийца? Как враг? Ты не обманешь меня: в каком бы виде ни пришёл, я узнаю тебя, потому что я узнал тебя внутри себя!
… Чтобы повстречаться с Тобой, я вглядываюсь в одно лицо за другим, в одно за другим явление… Чтобы увидеть Твое лицо я проношусь подобно утреннему ветерку.
ал-Халладж
Все думают только о себе… Мне — хорошо, я не пишу! А Не-Мне может плохо — почитать хочется, а нечего… подпись:
Я (Не-Ты), которому хорошо, когда ты пишешь, а он читает.
P.S. Нас больше, потому лучше писать! Ты пишешь — мы читаем… Тишина! Соитие… творчество. Мы тебя хотим — ты рождаешь… Упсс! это уже не совсем то…
Тиха вода
И берег глух.
Приди сюда
Очистить дух.
Тиха вода,
Открыта гладь.
Приди сюда,
Чтоб все отдать.
Да будет так: –
Кто вымел сор,
Кто сам иссяк, –
Вместил простор.
Нет ни забот,
Ни пепелищ.
Блажен лишь тот,
Кто духом нищ.
Нет бытия –
Без нищеты.
Зачем мне я,
когда есть Ты?
До рождения ты не нуждался ни в чём.
А, родившись, нуждаться во всём обречён.
Только сбросивши гнёт ненасытного тела,
Снова станешь, как Бог, богачом.
Омар Хайам
А я… я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь «я», —
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь, ―
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
… И ты полный идиот в глазах умных людей!
… но тебя это не волнует… Благодать…
Коль зло сидит в тебе – ты кары меч, не боле.
Так подчинись тому, смеясь, прими без боли:
Добро и зло в дому – всего лишь наша доля.
Мир — постоялый двор, мы только гости здесь.
Куда уж тут навек, на миг бы хоть присесть:
И здесь и там – Творец, Он занял оба мира,
Он всюду и всегда. А нас куда? Бог весть.
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
*Если будешь строго следить за собой, поистине увидишь себя хуже всех, тогда и хвалящий тебя не повредит, ибо люди смотрят только на внешность человека, а внутренне его не знают, исключая духовную жизнь проводящих.
Валаамский старец Иоанн (Алексеев)
(1873-1953 гг.)
Это не усы отрастить… Или сбрить… Маяк! Доплывем ли?
Для себя я — вроде умный, для других я — одержимый.
Сам терплю я плен покорно — не взлететь мне вольной
птицей,—
Сам себе рассыпал зерна в западне неотвратимой.
Я с друзьями^ не робея, как и прежде, был бы дружен,
Только чужд и сам себе я, сам — собою я гонимый.
Тот, кто любит, и в разлуке душу погубить не хочет,
Ну а я в душевной муке чужд душе, во мне таимой.
Остриями мук и слез я грудь свою разъял на пряди,—
Мог бы гребнем стать для кос я моей пери несравнимой.
Я ищу тебя повсюду, словно суфия-скитальца,
Хмель я пить в притоне буду, мне гуляками даримый.
О Хафиз, ты и в мечети занят чтением Корана,*
Ты и за любовь в ответе, пьян от страсти нестерпимой.
Умолк простивший мне грехи,
Лиловый сумрак гасит свечи,
И темная епитрахиль
Накрыла голову и плечи.
Не тот ли голос: «Дева, встань...»
Удары сердца чаще, чаще…
Прикосновение сквозь ткань
Руки, рассеянно крестящей.
ал-Халладж
Я (Не-Ты), которому хорошо, когда ты пишешь, а он читает.
P.S. Нас больше, потому лучше писать! Ты пишешь — мы читаем… Тишина! Соитие… творчество. Мы тебя хотим — ты рождаешь… Упсс! это уже не совсем то…
И берег глух.
Приди сюда
Очистить дух.
Тиха вода,
Открыта гладь.
Приди сюда,
Чтоб все отдать.
Да будет так: –
Кто вымел сор,
Кто сам иссяк, –
Вместил простор.
Нет ни забот,
Ни пепелищ.
Блажен лишь тот,
Кто духом нищ.
Нет бытия –
Без нищеты.
Зачем мне я,
когда есть Ты?
А, родившись, нуждаться во всём обречён.
Только сбросивши гнёт ненасытного тела,
Снова станешь, как Бог, богачом.
Омар Хайам
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь «я», —
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь, ―
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!