Валера
@vidyaradja

– Тут самое главное понять надо, – сказал он, – а как объяснить, не знаю… Ну вот помнишь, мы про внутреннего прокурора говорили?
– Помню. Это который за беспредел повязать может. Как Раскольникова, который бабку завалил. Думал, что его внутренний адвокат отмажет, а не вышло.
– Точно. А как ты думаешь, кто этот внутренний прокурор?
Шурик задумался.
– Не знаю… Наверно, я сам и есть. Какая-то моя часть. Кто ж еще.
– А внутренний адвокат, который тебя от него отмазывает?
– Наверно, тоже я сам. Хотя странно как-то выходит, что я сам на себя дело завожу и сам себя отмазываю.
– Ничего странного. Так всегда и бывает. Теперь представь, что этот твой внутренний прокурор тебя арестовал, все твои внутренние адвокаты облажались, и сел ты в свою собственную внутреннюю мусарню. Так вот, вообрази, что при этом остается кто-то четвертый, которого никто никуда не тащит, кого нельзя назвать ни прокурором, ни тем, кому он дело шьет, ни адвокатом. Который ни по каким делам никогда не проходит – типа и не урка, и не мужик, и не мусор.
– Ну представил.
– Так вот этот четвертый и есть тот, кто от вечного кайфа прется. И объяснять ему ничего про этот кайф не надо, понял?
– А кто этот четвертый?
– Никто.
– Его как-нибудь увидеть-то можно?
– Нет.
– Ну может не увидеть, а почувствовать хотя бы?
– Тоже нет.
– Так выходит, его и нет на самом деле?
– На самом деле, если хочешь знать, – сказал Володин, – этих прокуроров и адвокатов нет. Да и тебя, в сущности, тоже. Уж если кто-то и есть, так это он.

Читать дальше →

Иногда создаётся впечатление, что адвайта стала для некоторых новым Богом. Они уже имеют кодекс адвайты, приносят кому-то клятву истинного адвайтиста. Точно знают, что это вообще такое — адвайта и что ей не является. Представители новой веры узнают друг друга по ключевым фразам и жестам, ясно видят «еретиков» веры и яростно предают их анафеме. Традицией стало забрасывать их тухлыми яйцами, улюлюкая. Это, видимо, должно очистить учение от профанации и помочь людям победить дьявола, которым является серьёзность.
Адвайтист обязан уметь жонглировать словами, для чего придумано несколько ключевых технологий самоосвобождения в пустоте любых концепций, не сочетающихся с концепцией пустоты, а также придуман ритуал в виде задорного хихи на всё и всегда, подчеркивающее пребывание хихикающего адвайтиста в глубоком присутствии свободы от всего условного и связывающего ум адвайты двойственным умом не-адвайты.
Скольжение по периферии ума, когда критерием оценки становятся слова, а не то откуда и кем они произносятся. Это ведь неинтересно и скучно, ведь для этого нужно уметь чувствовать и гораздо проще объявить, что чувствовать нечего, что всё пустое, кроме самого думающего о себе как о недумающем делателе своего неделания.
Проще разделить на «наших» и «ненаших», чем на самом деле пребывать в единстве и видеть своих и чужих как единое. Проще высмеять складки губ, чем рассмотреть внимательно улыбающееся сердце. Упаси тебя Пустота показаться серьёзным!
Ну так смейтесь и танцуйте канатоходцы! Смейтесь над жизнью и над смертью. Смейтесь тотально над радостью и горем, высмейте из головы и бога и дьявола и саму голову. Смейтесь над чужим и своим, над добычей и потерей. Смейтесь и от наслаждения и от боли хохочите. Смейтесь, опаляемые языками иллюзорного огня подобно адвайтистам древности, сжигаемыми фанатиками ума на кострах инквизиций. Смейтесь над своим «знанием адвайты» так же как над «невежеством» иных, отличных от вас и от вашей адвайты.
Пусть этот смех станет полным и расстворит сам в себе и внешний мир и внутренний и вас самих.
Тогда, возможно, это будет настоящим смехом самого бытия, смехом льва, узнавшего себя, а не барана, думающего, что он лев. И хотя разницы нет никакой, но лев хохочет, сотрясая мироздание, а блеющий надо львами баран — смешон сам по себе. И когда его съедят со всеми адвайтами вместе, а кажущиеся пески несуществующего времени отшлифуют до зеркальной глади кости — тогда голый череп с пустыми глазницами истинно улыбнётся отражению луны на глади спящего озера.

Ты не злой — просто страх
Ты не зверь — просто лень
Если ночь — ты огонь
Если день — ты пельмень
С камнем в сердце уродец немыслимый
И нелепость твоя бестолковая
Всё играешь словечками-мыслями
И скулишь как собака дворовая
Это танец души, заключённой в кувшин
Это глупая песнь буратино
Это пламя искрится в безумной тиши
Из теней порождая картины

— Не позорь наш род, брат. Ты чечен, какой дзогчен? Нюхай их кокаин, порти их женщин, вали их мужчин. Но не ищи ничего в их душах, им туда шайтан насрал. Чего тебе в исламе не хватает?

— Говорят, — ответил Муса, — в конце этого пути можно стать радугой. А в конце твоего пути, Иса, становишься просто трупом. Ни один суфий не научит тебя стать радугой.

— Аи, радуга! — воскликнул Иса. — Я все про это знаю. Почему ты думаешь, что твой брат такой дурак? Чтобы стать радугой, надо всю жизнь сидеть в вонючей пещере. И то неизвестно, получится у тебя или нет — никто не видел ни одного человека, у которого это получилось, все видели только радугу. Ты говоришь, в исламе нет радужного тела. Это так, да. Я тебе больше скажу. В исламе нет астрального тела, нет ментального тела, нет эфирного, нет кефирного, профсоюзного и так далее. Всего этого нет. Но зато у нас есть шрапнельно-осколочное тело, которого нет ни у буддистов, ни у христиан, ни у кого. И его, брат, можно достичь всегда, даже с похмелья или на самом страшном кумаре. По милости Аллаха его можно обрести за пять минут, нужно только четыре кило хорошего пластита и три кило стальных шариков. И детонатор, понятное дело. И не надо сидеть всю жизнь в вонючей пещере, бормоча какие-то заклинания. Быстро! Красиво! А природа у этих тел все равно одна и та же!

— Это почему? — спросил Муса.

— Да потому, что другой вообще не бывает.

— Не понимаю.

— Если ты этого не понимаешь, брат, как же ты тогда собираешься стать радугой?

Иса довольно засмеялся. Муса погрузился в глубокую думу.

(Пелевин «Числа»)

Люди в синих фуражках монаха ведут
Он кричит, а они его палками бьют
Вдруг монах просветлел — это дзен! Это дзен!!!
Облака никогда не возьмут небо в плен…

Три завета Гараба Дордже

1. Прямое Введение.
2. Не оставаться в сомнении.
3. Продолжать пребывать.

Читать дальше →

Предлагаю в разделе «направления» сделать блог: Индуизм )

Авадхута

Он носит на спине
шкуру тигра.
Он пьёт из черепа
горькую влагу
холодных ночей и человеческих секреций.
Он мажет тело пеплом
сожженных трупов.
Он живет на смашанах
среди смрада и плача.
Подобно ребёнку он ходит голым,
смущая звёзды.
Он всегда одинок,
этот загадочный странник,
он неистово хохочет,
сидя у погасшего костра.
На вершинах он танцует безумные танцы,
в лесах он поёт заунывные песни
Он, дико вращая глазами,
бормочет странные тантры.
Он сидит на костях, обхватив колени, в своей горной пещере.
Он ест сырое мясо, запивая буйволиной мочой и красным вином…
Его не видят летучие мыши,
его любят дети,
ему служат духи,
его не боятся звери,
его слушаются змеи,
его почитают боги,
его пугаются люди,
его ищут мудрецы,
его восхваляют йоги,
его любят в своих снах богини,
ему кланяются цари,
ему молятся набожные…
В руках его посох,
его уши проткнуты серьгами,
его шея обвита чётками,
его тело обёрнуто ветром,
его сердце посыпано пеплом,
его разум пропитан вечностью,
его взгляд застыл в бесконечности,
его речи мелодичны и странны,
его глаза сверкают как молния,
его действия, как у ребёнка, спонтанны,
его тело благоухает…
Он ходит по звёздам,
он питается росой и нектаром,
он двигает камни и облака,
он летает как ветер,
он гуляет по нитям времени,
он дует в трещины между мирами,
создавая чудеса.
Он почитаем богами.
Его называют «созерцатель вечности»…
Авадхута…

День, ночь, утро, вечер,
сегодня дождь, а завтра ветер,
потом тепло, затем не очень,
холодно, светло, белые ночи
Шумит листва, деревья гнутся
Щебечут птицы, кошки дерутся
Падает пепел — пылью ложится
Это же надо ж такому присниться
Я проплывает, за землю цепляясь
Я пропадает, в минутах теряясь
Я возникает из тела и грусти
Руки и ноги трепещут в конвульсиях
Стукает сердце, не прерываясь
Воздухом лёгкие наполняются
Шум в голове превращается в чувство
Как-будто не полно, а словно бы пусто
Словно столкнулась речка с плотиной
Словно покрыто всё озеро тиной
Словно душе опротивело пение
Можно ускориться, но лишь по течению
Свободен лишь прыгнуть быстрее в воронку
Но страшно безумно и дико неловко
Всё дышит и дышит, а всё не надышится
Стучит и стучит, и пока не взорвало
И какая-то странная мелодия слышится
Я огромно как пыль, а только этого мало…