Творчество

Одна собачка любила есть говно. Увидит, съест, а потом и хозяйку оближет: вот, мол, какое вкусное! А хозяйка ее не понимала, кричала, матюкалась, поводком лупила, а однажды пожаловалась на нее большим собакам. И вот, собрались большие собаки и говорят: собачка, не ешь говна! А собачка говорит: ну, как же егоне есть, если оно такое вкусное и пахнет приятно… А большие собаки говорят: фу! да ты извращенка! А собачка говорит: да вы, небось, и сами его едите, когда никто не видит! И тут большие собаки, до глубины души обиженные таким вот обвинением в говноедстве, да, обиделись большие собаки и каак зарррычат! А маленькая собачка испугалась и тут же торжественно пообещала, впредь говна не есть.
И вот она его не ест и не ест — а хочется! А она все равно не ест. А оно все равно хочется.Но маленькая собачка проявила большую силу воли, и не ела говна целый месяц… а может быть, и два… а может быть, и — короче, долго она говна не ела, и наконец хозяйка, восхитившись собачкиной выдержкой, купила ей в подарок большой кулек педигри.
Читать дальше →

… А потому что со стороны все видят меня целиком. Видят, как я хожу, ем или сижу… Но главное, что все видят меня целиком. И к тому, что видят, много вопросов не возникает.
А у меня-то много вопросов! Я-то вижу себя иначе! Я же смотрю на себя из мозга.
И могу видеть себя только по частям. Вот я могу видеть свои руки, плечи, живот, ноги. Могу видеть только то, что у меня впереди, а то, что у меня сзади, я вижу далеко не всё.(отражение в зеркале не в счет) А то, что я вижу из мозга, вызывает у меня много вопросов. например: а почему то, что я вижу, выглядит именно так? Могло бы быть получше! Или, почему рост именно такой? И вообще всё могло быть другого пола. Вопросов масса.
Читать дальше →

Начнем с того, что маньяки бывают разные. Одни имеют среднее образование, другие – вообще ни какого. Но маньяк, про которого идет речь, за всю свою жизнь сумел познать только одно – собственную природу Будды. Ясное дело, что после этого он очень удивился, как это может быть – Будда и, тем не менее, маньяк?
Читать дальше →

Я горд. Мой образ светел.
Душа моя – чиста.
Я друга сирого приветил.
Я на худое – злом не ответил.
Так думал я.
Моя душа – в небесных высях
Парит над грешною землей.
Весь мир во зле.
Но я – от вышних.
Я – не такой!
А жизнь – лишь сон,
Пустой, суетный.
И в этом сне
Немало светлых, божьих истин
Открылось мне.
Читать дальше →

Я – веточка в потоке чужого бытия,
с какого родом дерева – уже не знаю я.
Теряю на стремнине за листком листок,
Вот отпадет последний – и кончится мой срок.
Я говорю тихонько: «Подольше продержись,
За перевалом времени течет иная жизнь,
И, может, в отдалении увидится она,
Ушедшая безвременно любимая страна.
Пусть только сновидением, пусть даже миражом…
На краткое мгновение… Неважно, что потом».
Зачем? О самом главном я вслух не говорю –
Мне б листиком последним припасть, как к алтарю,
К ее живому следу – потом хоть и уйти,
Но звук святого имени с собою унести…
Лада Федоровская

Мгла расступилась,
И день засиял
Ясный
Над сонным кладбищем.
Меж могильных оград
Я стоял
В травах высоких,
И солнце светило так ярко!
А в лазоревом небе
Висели клочки облаков белоснежных,
И у горизонта, от края до края,
Тянулась гирлянда цветов,
С облаками пушистыми
Соперничая в белизне.
Спиною ко мне
Стояли какие-то люди,
И я им сказал:
«Посмотрите, как красивы эти цветы!»
Но они отвечали:
«Ничего мы не видим».
С тех пор я пытаюсь
Всем рассказать
Об этих цветах,
Протянувшихся у горизонта
От края до края,
И об их лепестках белоснежных
Вкруг чаши широкой,
Но никто, никто мне не верит.
Николай Довгай

Во времена, что к истине глухи,
Где правду не сыскать и на просвет,
Ко мне пришли они, мои стихи,
Больные дети никудышных лет.
Я их жалела: почему сейчас,
Когда без боли не о чем писать?
Мой первенец, не поднимая глаз,
Ответил, что пришел меня спасать
Чтоб лгущим в унисон мне не солгать
(Прилипчивой, чем ложь, нет зла на свете!),
На скрипочке простой он стал играть,
И повторился чистый звук в сонете.
Скромны стихи – а все ж отвергнут ложь.
И уж, по крайней мере, скроют,
И выдаст фальшь – строки невнятной дрожь,
И ритм, как сердце, сникнет в перебоях…
Они пришли – и стал нестрашен страх,
Лишь в истинном с тех пор я нахожу отраду.
Как ни искусна ложь, слышна она в стихах,
Благослови, поэзия, на правду!
Лада Федоровская

Я не пишу стихи — я думаю стихами,
И, кажется, они меня умней.
Из толчеи мирской они приходят сами
Лишь с самой малой помощью моей.
Я не пишу стихи — я чувствую стихами.
Душа в смятеньи — что с нее возьмешь?
Но чуткая строка, легко взмахнув крылами,
Перепорхнет туда, где невозможна ложь.
И сердце поведет по тропам очищенья,
И грёза станет в ряд со всем, что наяву,
И тусклых нет минут — лишь звездные мгновенья…
Я не пишу стихи — стихами я живу.
Лада Федоровская

… Открою я тебе, что ты рожден Любовью
Красавицы Земли и Вещего Огня,
А дар Богов тебе — рождаться с болью,
Пока любовь, ведущая в себя,
Не заглушит в тебе несбыточных желаний
И не излечит плоть от миражей.
Проснись. Пора.
Перед тобой — путь дальний,
Увидь себя в лугах и в красоте полей!
Услышь себя — быть может, ты — дыханье,
Входящее в тебя в лесной тиши, горах.
Быть может это ты, в обьятиях желанья
Звучишь молитвой на любви устах!
Быть может ты — ласкающей водою
Себя лелеешь в синеве морей,
И на коленях, ждущею рукою,
Себя о счастье просишь. Так прозрей!
Ведь ты ж могуч! Верни свое бессмертье!
Надев венец из солнц и из планет.
Войди в свой отчий дом, и на пороге — смерти
Оставь печаль и тяжесть прошлых...!

Далёкий берег стал предельно близким.
А близкий берег превратился в дым.
А где же я? Я между берегами.
Я – море, омывающее их.