Творчество

Три бабочки, подлетев к горящей свече, принялись рассуждать о природе огня. Одна, подлетев к пламени, вернулась и сказала: — Огонь светит. Другая подлетела поближе и опалила крыло. Прилетев обратно, она сказала: — Он жжётся! Третья, подлетев совсем близко, исчезла в огне и не вернулась. Она узнала то, что хотела узнать, но уже не смогла поведать об этом оставшимся. Получивший знание лишается возможности говорить о нём, поэтому знающий молчит, а говорящий не знает.

Соня читает, мгновенно «фотографируя» текст, сочиняет стихи. У нее своя система представлений об устройстве тонкого мира и оригинальная терминология, которая частично пересекается с терминологией Даниила Андреева, хотя «Розу мира» Соня не читала. Когда ее спрашивают: «Откуда ты это знаешь?» – она отвечает: " Я это знала всегда ". Леня Янушевич считает, что Соня ЭТО знает «оттуда же, откуда и Даниил Андреев». Как и все, я слышала много рассказов о телепатии, теперь же я столкнулась с этим явлением лицом к лицу: оказалось, что Соня может читать мысли.
Соне 11 лет, но ведет она себя, как совсем маленький ребенок. Ей ставят детский аутизм.

Когда к ней обращаешься, впечатление, что она и не слышит и не слушает, да и не способна слушать. Она отключена. В быту беспомощна как полутора или двухлетний ребенок, не способна на самую простую ручную работу (полить из лейки цветы), и еще в прошлом году, как мне рассказали, часами монотонно ходила по двору по кругу, а еще раньше – также подолгу, часами кричала.

Что же может писать больная десятилетняя девочка?

***
«Мне нравятся ночь и день.
Мне нравится их непохожесть.
Их шитость тоже нравится мне,
Шитость звёздами и Солнца лучами.
Мне нравятся их чудеса итайны.
Шитость великой Книги событий,
Книги, которую пишет Бог о мире».
«Мне почему-то очень надо
Стекло бордовое заката
В оранжевое утро превратить.

Своею радостью окрасить
Дома, заборы,
Плачем и слезами
Омыть все окна и дороги.
Весь мусор жизни
Мощным током крови
Снести и в своем сердце сжечь.

И это все не жертва, нет,
А просто помощь заблудившемуся миру».

***
«Люди разные, как звезды
Я люблю всех,
Сердце вмещает все звезды Вселенной»

***
«Что заставляет уходить в бессмертье
Мельчайшие частички бытия?
Их разделяют звезды и столетья,
И вместе с ними исчезаю я.

Но исчезая, во Вселенской книге
Я оставляю четкие черты.
И в каждом атоме, и в каждом миге
Меж мной и Вечностью наведены мосты».

Читать дальше →

… ответ на вопрос, почему наше исцеление должно быть болезненным, состоит в том, что вернуть Творцу волю, которую мы так долго считали своей, – само по себе невыносимо больно, где бы и каким бы образом это ни происходило. Даже в раю я предполагаю наличие минимальной приверженности своему «я», которое необходимо преодолеть, хотя это преодоление, эта покорность сопряжены там с восторгом. Но уступить собственную волю, распаленную и разбухшую за долгие годы узурпации – это в своем роде смерть. Мы не помним эту волю, какой рна была в детстве – злобную и неутолимую ярость при каждом пресечении, поток горьких слез, черное, сатанинское желание скорее убить или умереть, чем уступить. Поэтому няни и родители старой школы были совершенно правы, считая, что в воспитании первым делом необходимо «сломить ребенку волю». Их методы были часто неверными, но не видеть необходимости в этом – значит, на мой взгляд, отказаться от всякого понимания духовных законов. И если теперь, когда мы выросли, мы не так часто воем и топаем ногами, то это отчасти потому, что наши родители начали процесс ломки и уничтожения нашей эгоистической воли еще с пеленок, а отчасти потому, что те же страсти принимают сейчас более тонкие формы и стали хитрее в методах избежания смерти путем различных «компенсаций». Отсюда следует необходимость ежедневного умирания, ибо как бы часто мы ни полагали, что сломили мятежное «я», мы вновь обнаружим его живым. О том, что этот процесс невозможен без боли, свидетельствует выражение «умерщвление плоти».
Но эта неизбежная боль, или даже смерть, в процессе укрощения узурпированного «я» – это еще далеко не все. Человеческий дух не сделает даже попытки уступить свою самостоятельную волю, пока с ним все в видимом порядке. Дело в том, что заблуждение и грех характерны тем, что чем глубже, тем менее их жертва подозревает о их существовании – их зло замаскировано. Боль – зло незамаскированное, узнаваемое безошибочно. Каждый человек знает, что когда он чувствует боль, что-то не в порядке. И боль ведь не только немедленно опознаваемое зло, но и зло, которое невозможно игнорировать. Мы можем удовлетворенно погрязать в наших грехах и наших глупостях. Но боль настаивает на том, чтобы на нее обращали внимание. Бог шепчет нам посреди наших удовольствий, вслух говорит с нашей совестью, но Он кричит в нашей боли – это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир. Дурной человек, когда он счастлив, – это человек, нимало не подозревающий, что его действия не «соответствуют», что они не созвучны законам вселенной.
Читать дальше →

музыка: Inama nushif

— Если человек бросает молодую жену с маленьким ребенком на руках, престарелого отца, ответственный пост (чем подставляет многие тысячи человек), раздает все нажитое семьей добро абы кому и сваливает, чтобы ничего не делать, то как мы назовем этого гада?
— Подлец, в лучшем случае.
— Правильно. А вот индусы назвали его Буддой… Все-таки мы очень разные....

Когда Старца спросили:
— На что нам опираться в жизни: на чувства или на разум?
Он сказал:
— Чувства есть у разума, разум есть у чувств.
Тогда его спросили:
— Что лучше: чувства разума или разум чувств?
А Старец им:
— Какое крыло лучше у птицы: правое или левое?
Тогда они спросили:
— Выходит, они равноценны?
И он сказал:
— Если они ваши…

Огонь!
Он распускается цветком пьянящей неги
И возвышается до сказочных высот,
Он рай и ад, он все что есть на свете,
Он дарит нам вершины всех красот…
Два пламени сливаясь воедино
Танцуют танец Страсти и Любви
И каждый поднимается к Вершине,
Сгорая от немыслимой волны…
В огне сливаются все мыслимые грани,
Они стремятся покорить собой мечту,
Пусть будет так и Вечно и отныне,
Все превзойдет огонь, начавшийся в бреду…

Жили дед да баба. Распахал дед лядо в лесу, посеял на нем овес, а сам вскоре помер. Осталась баба одна. Вздумалось ей овес поглядеть, пошла, а в овес козел забрался. Подошла она и давай кричать:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, — говорит, — глупая баба! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Делать нечего: пошла баба прочь и плачет. А навстречу ей медведь:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба про свою беду: так и так, как мне не горевать? Повадился в мой овес козел, и никак его не выгонишь.
— Ну, пойдем, я выгоню!
Подошли они к овсу, медведь и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
А козел не идет:
— Не лезь, глупый медведь! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон!
Испугался медведь и убежал. А баба пошла прочь и плачет. Вдруг навстречу ей волк:
— О чем, бабка, плачешь?
Рассказала баба свое горе: так и так, как мне не плакать? Повадился в мой овес козел, и никак его оттуда не выгнать.
— Пойдем, бабка, я выгоню!
— Да где ж тебе выгнать, медведь гнал, да и то не выгнал.
-Ну, пойдем-ка, покажи.
Привела его баба к овсу, волк и говорит:
— Кызя, вон! Кызя, вон!
— Не лезь, глупый волчище! У меня глаза большие, рога золотые: пырну — и кишки вон! Испугался волк и бежать. Опять пошла баба и плачет. А навстречу ей лиса:
— О чем, бабка, плачешь?

Читать дальше →

Хочу от жизни тишины…
спокойствия и воли…
Смотреть с надеждой в даль судьбы…
без ощущения боли…
Дышать не кислородом лжи..,
а правдой безупречной…
На плечи бросить шаль любви — и греться ею вечно!!..

Толстой – веха на пути человеческой эволюции. Так поклонимся и почтим этого мученика.

Осуждающие Толстого за отход от Христа думают, что отход от церковного Христа уже означает отрицание Христа. Но именно поиски Христа Живого, а не обезжизненного идола, каким он представлен церковью, было благородной целью жизни Толстого.

Толстой по пунктам разъяснил, в чем заключается его вера:

«Я верю в Учение Христа, и вот в чем моя вера.

Я верю, что благо мое возможно на Земле только тогда, когда все люди будут исполнять Учение Христа.

Я верю, что исполнение этого Учения возможно, легко и радостно.

Я верю, что до тех пор, пока Учение это не исполняется, что если бы я был даже один среди всех неисполняющих, мне все-таки ничего другого нельзя делать для спасения своей жизни от неизбежной погибели, как исполнять это Учение, как ничего другого нельзя делать тому, кто в горящем доме нашел дверь спасения.

Я верю, что жизнь моя по учению мира была мучительна и, что только жизнь по Учению Христа дает мне в этом мире то благо, которое предназначил мне Отец Жизни.

Я верю, что Учение это дает благо всему человечеству, спасает меня от неизбежной погибели и дает мне здесь наибольшее благо. А потому я не могу не исполнять его.

Заповеди Христа дают мне средства спасения от соблазнов, лишавших меня моего блага, и потому я не могу не верить в эти Заповеди».

Незадолго до своей смерти он завещал молодежи:

«Верьте только себе и не бойтесь несогласия со взглядами и мыслями людей, окружающих вас, если только несогласные с ними ответы ваши, на представляющиеся вам вопросы, основаны не на ваших личных желаниях, а на желании исполнить самоотверженное назначение своей жизни, исполнить волю той силы, которая послала вас в жизнь.

Верьте себе, особенно, когда ответы, представляющиеся вам, подтверждаются теми вечными началами мудрости людской, выраженной во всех религиозных учениях и в наиболее близком вам (Учении Христа/Будды/Моисея...), в его высшем духовном значении.

Верьте себе и живите так, напрягая все свои силы на одно: на проявление в себе совершенного Бога. Так вы сделаете все, что вы можете сделать и для своего блага, и для блага всего мира.

Ищите Царствия Божия и правды его, а остальное приложится вам. Да, верьте себе в то великой важности время, когда в первый раз загорится в вашей душе свет сознания своего божественного происхождения. Не тушите этот свет, а всеми силами берегите его и давайте ему разгореться. В этом одном, в разгорании этого света – единственный великий и радостный смысл жизни всякого человека».