Творчество

Стоишь ли у витрины магазинной
напротив полированных зеркал,
своей вполне благопристойной мины
разглядывая чувственный оскал, —
в том отраженьи лишь наполовину
свое изображенье ты узнал,
как в павильоне хохота — вагину
напоминает рта мясной провал.
Найдешь ли ты благую середину,
необходимый тот водораздел
меж собственною творческой личиной,
спокойно-царственной и белой, словно мел, —
и отвратительно-багровой образиной,
вместилищем кишащих микротел?

Милый Феликс, прости меня за неудачный художественный ряд. Киска подвернулась под руку. Уж очень похож на образину… бедное животное. Я очень тебя люблю и не хочу расстраивать, но киска такая прикольная!

С умом младенца, с тельцем старика —
опять я там, где братские могилы.
И я устал. И не имея силы,
моя не поднимается рука,
чтоб эти плиты, ржавые слегка,
крестное знаменье как знаменем накрыло.
Какой бедою удесятерило
печаль дрожащих лепестков венка?
Так слезы мреют в глубине зрачков
и говорят о грусти необъятной
красноречивей бесполезных слов.
Но жизни всей разрозненные пятна
слагаются лишь здесь в прообраз цельный.
Сказать ее нельзя членораздельней.

Познакомитесь с хорошим поэтом. Его судьба это тоже указатель.

Вечное стояние
солнца над рекой —
противостояние
одного — другой.
Это состояние
не понять — кому?
Целым состоянием
отвечать — ему.
Вызов неотвеченный
выслушать? молчать?
Звонкою затрещиной
на лицо — печать!
Вечное стояние
в башмаках худых.
Жить не в состоянии?
В реченьку — бултых!

www.newkamera.de/vasiliev/vasiliev_01.html

Ни-че-го… Погоди немного,
Приближается торжество.
Перед самым свиданьем с Богом
Будет полное ни-че-го.

Все оставит тебя, все сгинет,
Превратятся алмазы в сор.
До чего широка пустыня!
До чего же велик простор!

Ах, какое большое поле!
Ах, какой небосвод большой!
Ничего не осталось боле
Между Ним и моей душой.

Ни-че-го. Лишь течет лавиной
Из небесной лозы вино.
До чего же вокруг пустынно!
До чего же внутри полно!

Никакой опоры –
Пустота и Тишь –
Вот на чём, без формы,
Ты, истинный, стоишь

Адвайтин

Когда дрожит на солнце капля,
Мир раскрывается до дна.
Непостижимо и внезапно
Душа навылет пронзена.

И уместившись в грань алмаза,
Зажглись мгновенно все солнца,
Великим хором вмиг и сразу
Восславив своего Творца.

О, закипевший вал оваций!
Ему сейчас предела нет.
И сердце может разорваться
И превратиться в чистый свет…

Безличностное Знание –
Блаженство Осознания,
А личностное знание –
Неведенье, страдание.

Адвайтин

И вновь я слышу хвойный шум,
И вновь впервые в жизни знаю
О том, что не вмещает ум,
Пред чем смолкает мысль земная.

Как будто ангел, свет струя.
Крылом размером с мирозданье
Смахнул все то, что знала я,
И внутрь вдохнул иное знанье.

И в грудь раскрытую мою
Влетел сквозняк ширококрылый.
С каким блаженством отдаю
Все, что за жизнь душа скопила!

И болевой последний след
Истаивает в птичьем пенье.
Послушайте – меня ведь нет.
И – я есмь жизнь и воскресенье…

— Мне скучно, бес.
— Что делать, Фауст?
Таков вам положен предел,
Его ж никто не преступает.
Вся тварь разумная скучает:
Иной от лени, тот от дел;
Кто верит, кто утратил веру;
Тот насладиться не успел,
Тот насладился через меру,
И всяк зевает да живет —
И всех вас гроб, зевая, ждет.
Зевай и ты.

А. С. Пушкин

Покой – в принятии всего,
Что только с нами происходит,
Всё что приходит и уходит –
Есть Воля Высшая Его;

Покой – не cон, не плод ума
А наша вечная Природа,
Фундаментальная Порода,
На чём стоят и Свет и Тьма,
И всё мирское безпокойство;

Покой – есть Основное Свойство,
Оно есть Тишина Сама.

Адвайтин