Сатсанг

Я рассказывал, что в первой фазе пробуждения я умер для всего того, что было для меня значимым в жизни до этого момента. Затем случилась сдача, что я вообще когда-либо смогу понять, как устроен Дух, поэтому все попытки, такие как чтение книг или слушание духовных записей прекратились. Я был удовлетворен в своем не знании, потому что само бремя поиска способа проникнуть в тайны вселенной исчезло. Не прошло и года в течении освобождения как природа функционирования Сознания стала ясно проявляться в моем понимании.

Читать дальше →

Сам процесс пробуждения ощущается совершенно внезапным и драматическим, но события, ведущие к нему, постепенны. Иногда трагические события жизни, как например смертельное заболевание (или серьезно угрожающее жизни), потеря возможности двигаться, потеря карьеры, любимого человека, финансовый крах etc., служат причиной разрушения жестких внешних слоев самоиндефикации (обусловленности) и открывают пространство для проявления внутренней мудрости того, чем мы являемся в действительности.

Из информации о том как это происходило с другими, я выявил несколько общих знаменателей:

Читать дальше →

Когда человек сталкивается с описанием практики осознанности и созерцания, в большинстве случаев, он как бы «встраивает» эту практику в свой мир, создает в нем проекцию этой практики. Читатель, погруженный в мысли, сталкиваясь с описанием реального мира, начинает искать это реальное в том, во что он погружен. Когда требуется найти что-либо, человек по привычке погружается в мир своих мыслей. Даже если взять в качестве рассмотрения поиск такого простого предмета, как например, стакан на столе, прежде всего мы ищем этот стакан в своем собственном уме.
Читать дальше →

Воспринимать моток веревки как змею-это иллюзия;
Перестать восринимать змею-значит воспринимать моток веревки тем, чем он является.
Воспринимать моток веревки как моток веревки-все еще иллюзия.
Перестать воспринимать моток веревки как моток веревки-значит воспринимать предполагаемый моток веревки, чем бы ни был предполагаемый моток веревки.
Чем бы ни был предполагаемый моток веревки, он свободен(пуст) от концепции мотка веревки,
Потому что пустота-это воспринимание самого воспринимания,
Поскольку воспринимающий восприятия змеи и восприятия веревки
должен уйти со своими объектами, оставляя лишь воспринимание-то есть то, что есть, или таковостью

Ради всего святого, давайте оставим всю эту чушь объектирования! Слишком уж долго она продолжается! Мы тратим наши видимые жизни на
объектирование с утра до вечера и с вечера до утра-кроме периодов глубого сна, когда мы ненадолго становимся адекватными.
Возьмите эту абсурдную идею о том, что луна-в небе! Что такое «луна», что такое «небо» ии где они, чтобы быть «внутри» или «снаружи» друг друга?
Вы когда-нибудь слышали такую чушь?
Мы отлично знаем, вы, читатели, отлично знаете, откуда берется так называемая «луна» и где она находится на самом деле, вместе с так называемым «небом»!
Они там же, где и все другие феноменальные объекты, которые мы объектируем днями и ночами, сновидя «во сне» или сновидя «наяву»,-единороги и розы, букашки и бодхисаттвы, одуванчики и драконы.
Вас еще не тошнит от них всех? Нет? Замечательно, тогда восхищайтесь ими, делайте с ними, что хотите, но ради Бога, не думайте, что они «существуют» в
каком-то виде здесь или «где-то там»,«там наверху», «там внизу» или «где-то» еще!
Вы отлично знаете, где они «существуют», как они «существуют» и что их единственное «существование»-дома, где они и должны быть, то есть там, где
вы их воспринимаете.
Это живая практика.

Илья Беляев

Ясное, чистое, внимательное и спокойное сознание – самое большое сокровище, доступное человеку. Оно открыто и распахнуто во все стороны, у него нет ни центра, ни краев. Такое сознание ни от чего не отворачивается, ни к чему не привязывается и ничего не избегает. Оно ничего не ищет и находит удовлетворение в самом себе. Сам вопрос об удовлетворении в этом сознании не возникает. Все происходящее в подобном сознании, абсолютно самодостаточно, цельно и наполнено самим собой.

Такое сознание встречает все внутренние и внешние перемены, оставаясь полностью открытым и незамутненным. Все происходящее – все проблемы, радости, печали, события, люди и состояния тонут в этой открытости и растворяются в ней без следа.

Эта осознанность очень интенсивна, она подобна громкому крику или реву сходящей лавины, хотя и остается совершенно беззвучной. В этой интенсивности, сохраняющейся естественно, безо всякого напряжения, тонет мышление, события, люди – тонет и исчезает все. Эта осознанность является абсолютно пустой и всепоглощающей.

В таком сознании, чистом, ясном и пустом, растворяется и исчезает без следа личность человека – носителя этого распахнутого обнаженного сознания. Такой человек может продолжать жить обычной жизнью и делать свои дела, однако, внутри у него не осталось никого, кто был бы хоть в чем-то заинтересован, чем-то напуган или на что-то надеялся. В нем нет никого, кто бы к чему-то стремился или старался бы чего-либо избежать.

Осознанность такого человека подобна бесконечному пространству, также она подобна бездонному чистому небу или безбрежному океану. Еще она подобна бескрайней ледяной пустыне. С другой стороны, у такого сознания нет размеров и нельзя сказать, большое оно или маленькое, бесконечное оно или ограниченное. У него нет и места, — для человека, живущего в таком сознании, оно не находится «внутри» или «снаружи», здесь, там, или где-то еще, у него буквально нет месторасположения. Оно и везде и нигде одновременно.

Такое сознание живет вне времени, для него прошлое, настоящее и будущее – одно и то же. Жизнь вне времени становится возможной вследствие отсутствия заинтересованности в чем бы то ни было. Как только интерес к происходящему и озабоченность, проистекающая из этого интереса, исчезают, исчезает и течение времени. Для этого сознания никогда ничего не происходит. Все всегда одинаково и подобно самому себе. Все происходящее – игрушки Брахмы-творца, а сознание бесконечно старше Брахмы и оно смотрит на его игры, как смотрит старик на играющих в песочнице детей.

За счет своей интенсивности подобное сознание не смешивается ни с чем, ничем не затрагивается и, в то же время, оно порождает все каждую секунду из самого себя и все в себя вбирает и растворяет в себе же. Оно ни на что не опирается и ни к чему не стремится. Человеческие желания, страхи и надежды – детский лепет для этого сознания.

Ничего из вышесказанного, однако, строго говоря, не является правдой. Сознание лишено каких бы то ни было качеств и говорить или утверждать о нем то или это, расписывать его на разные лады, называя его безбрежным, бесконечным, бессмертным, сияющим и т.д – все это просто болтовня и искажение сути дела. Самое лучшее — хранить по поводу сознания полное молчание. Молчание – самый точный и подлинный способ выражения его сути. Правда, тогда о тайне сознания никто никогда не узнает, но ведь на то она и тайна, чтобы никто – или почти никто о ней ничего не знал.

Сознание само раскрывает свои тайны стремящемуся познать его, и происходит это в молчании.

Есть люди, которые долгие годы «практикуют духовность», но при этом в их жизни не произошло никаких существенных изменений. Некоторые из них могут приводить красноречивые цитаты из писаний, обсуждать различные философские течения, произносить длинные речи на эти темы. Их умы полны ментальных концепций.

Знание, тем не менее, является лишним грузом, если не используется в нашей собственной жизни. Так же как просто разговоры о принятии лекарства не излечат физическое недомогание, читать и слушать знание бесполезно, если человек не смотрит внутрь себя и не применяет его каждый момент жизни.

Некоторые используют духовное знание как способ сбежать от повседневных проблем. Если знание не увеличивает наше мастерство по жизни и не придает сил, чтобы преодолеть все превратности судьбы, то его цель не достигнута. Так как обладать знанием не означает приобрести мудрость, то многие люди после многих лет «духовного развития» из неведающих глупцов превращаются в умствующих дураков.

Единственный критерий, позволяющий судить о том, было ли знание использовано по назначению, это постепенное уменьшение страдания в повседневной жизни человека, когда он все более глубоко испытывает умиротворение, радость и любовь.