Дзэн, Чань

С тех пор, как я стал служить ему, прошло три года, и мой ум не осмеливался больше размышлять о правильном и ложном, а уста не смели говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился я взгляда учителя.

К концу пятого года произошла перемена: ум стал размышлять о правильном и ложном, уста заговорили о полезном и вредном. Лишь тогда я удостоился улыбки учителя.

К концу седьмого года произошла новая перемена. Я дал волю своему уму размышлять о чём угодно, но его уже не занимали добро и зло. Я дал волю устам моим произносить всё что угодно, но они не заговорили о полезном и вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновку.

Прошло девять лет, и мой ум отпустил поводья мыслей, мои уста были свободны для речи. О правильном и ложном, о полезном и вредном уже не ведал я, для меня ли, для других. Внутреннее и внешнее сочетались в единстве. Не было различий между зрением и слухом, слухом и обонянием, обонянием и вкусом. Всё стало одним. Мой ум замёрз, моё тело растворилось, плоть моя и кости слились в одно. Я перестал осознавать, на что опирается тело, на что ступает нога. И несомый ветром, как лист с дерева или сухая шелуха, я в конце концов не сознавал, то ли ветер оседлал меня, то ли я — ветер.

Когда высший узнаёт о Дао,
Он старательно исполняет его.
Когда средний узнаёт о Дао,
Он то соблюдает, то теряет его,
Когда низший слышит о Дао,
Он смеётся над ним.
Если бы он над ним не смеялся,
Оно не заслуживало бы имени Дао.

Лао-Цзы.

«В наши дни проблема учеников в том, что они хватаются за слова и на их основе формируют свои представления. В большую тетрадь они слово в слово записывают высказывания какого-нибудь никчемного старика, складывают ее втрое, заворачивают в пять слоев дорожной одежды, не позволяя никому заглянуть в нее, называя это «Тайным Смыслом» и охраняя как нечто ценное. Какая ошибка! Слепые глупцы, какой сок надеются они выжать из старых иссохших костей?»

Дзэнский мастер сидел на берегу. Мимо проезжал король, который остановил свой караван и сказал:
-Я много слышал о тебе и много раз собирался прийти, но не получалось. Я рад, что сегодня увидел человека молчания. Не расскажешь ли ты мне, какое искусство практикуешь, какое искусство привело тебя к этому сияющему молчанию? У меня очень немного времени.
Мастер дзэн сказал:
-Не волнуйся о времени, потому что и я могу сказать очень немного.
И воцарилось молчание.
Король ждал и ждал, но мастер продолжал смотреть на море. Солнце садилось, и оно было так прекрасно — оно рассыпало золото по всему океану.
Король подумал: «Этот человек кажется немного странным. Я задал вопрос, а он смотрит на море. Кажется, он забыл мой вопрос».
Он напомнил о себе:
-Может быть, ты не знаешь: я король этой страны, и я задал тебе вопрос, а ты не ответил.
Бедный мастер сказал:
-Я изо всех сил пытался ответить.
-Либо ты сумасшедший, либо я. Я не слышал ни единого слова.
-Ага! — сказал мастер. — Это и есть ответ — ты не слышал ни единого слова! Ты все понял. Вот оно!
-Ты, несомненно, сумасшедший! Ты не сказал ни единого слова.
-Вопрос таков, что ни единого слова нельзя сказать в ответ.

В разгар лета, когда нещадно палит солнце и нет ни облачка, ни дуновения, когда дворик у дома превратился в раскаленную сковородку и в него даже птицы не залетают, когда по телу ручьями струится пот, когда нет даже сил поесть и ты валяешься, словно мешок, изнывая отжары, а маслянистая земля пропитана испарениями и мухи кружат у самого носа, надоедая своим жужжанием… Вот если в такое-то время вдруг почернеет небо и хлынет ливень, словно разом застучит миллион железных гонгов, и благодатный дождь вмиг смоет пот, напоит иссушенную землю, прогонит мух и позволит наконец-то с аппетитом подкрепиться — вот радость!
Во дворике передкабинетом вырвать заросли лопухов и бурьяна и насадить десяток-другой банановых деревьев — вотрадость!
Проходя по улице, увидать двух грамотеев, о чем-то яростно спорящих с выпученными глазами и раскрасневшимися лицами, уже держащих друг друга за грудки и захлебывающихся словами… и вдруг какой-нибудь рослый детина вмиг растащит их в стороны и одним зычным окриком прекратит их спор — вот радость!
Когда ученики без запинки декламируют наизусть древние книги, словно вода, журча, льется из кувшина, — вот радость!
После еды от безделья перебирать свой сундучок с бумагамии вдруг наткнуться на долговые расписки числом эдак в несколько десятков и чтобы расписки эти были выданы давным-давно и деньгах получить по ним уже нет возможности… Сложить все расписки в кучу и поджечь их, глядя как серый дымок тает в небесах, — вот радость!
Проснувшись поутру, услыхать, как домашние со вздохом говорят друг другу, что ночью кто-то умер, а потом узнать, что сия участь постигла первого мошенника в городе — вот радость!
Темной ночью лечь спать, чувствуя себя больным и разбитым, тоскливо дремать поутру, а потом вдруг услышать веселый щебет птиц, отдернуть занавес и, выглянув в окно, увидеть яркое солнышко и умытую дождем рощу — вот радость!
Услыхать вечером, что по соседствупоселился добропорядочный муж, на следующий день отправиться к нему в гости и застать
Читать дальше →

… Не спрашивайте, возможно ли это, так как возможность такого опытавсе время демонстрировалась дзэном. Мы должны помнить, что царство дзэна там, где бессильно всякое рациональное мышление. Фактически именно дзэн выделяет емутерриторию: мы можем сказать, что с опытом дзэна закладывается прочный фундамент рационалистического сооружения. Между прочим, мы можем отметить, что мировоззрение христиан начинается с «древа познания», в то время как мир буддистов – это продукт неведения (авидья). Поэтому буддисты отрицают мир как самое необходимое для достижения конечногомирного убежища. Неведение побеждается только тогда, когда постигается состояние, предшествующее неведению, – сатори, или постижение своего собственного естества, незапятнанного неведением. Неведение – это начало знания, и истина не может быть постигнута при помощи умножения знания, которое представляет собой не что иное, как умноженное неведение.
С точки зрения буддистов, христиане постоянно умножают неведение, думая, что они увеличивают запас знанияпри помощи принципиальной логики и утонченного анализа. Буддисты хотят, чтобы мы увидели свой«первозданный лик», который мы имели еще до рождения, услышали карканье вороны еще до того, как она откроет рот, увидели Бога, который существовал еще до того, как он сказал: «Да будет свет». Христиане принимают Бога и его светкак нечто безоговорочное, императивно возложенноена них, и начинают свою работу по спасению в пределах этих ограничений. Их «знание» всегда сковывает их, они не могут сбросить этого ярма: они становятся жертвами логики и рационализма. Логика и рационализм – неплохие вещи, говорят буддисты, но действительное духовное убежище, по их мнению, можно найти только там, где логика и рационализм еще не появились на свет, где еще не существует субъекта, который утверждает себя, не существует объекта, на котором можно было бы сосредоточить свое внимание, где нет ни того, кто видит, ни того, на что смотрят, что означает«постижение своей собственной
Читать дальше →

Там, где люди,
будут мухи и будды.

«Один ест мало, но не голоден; другой не прекращает есть, но не насыщается». Монахи молчали.

Мацзу, наставляя общину, говорил:

«Каждый из вас должен уверовать, что его собственное сердце и есть Будда. Это сердце и есть Будда. Великий Учитель Дамо пришел из Южной Индии в Китай, чтобы передать учение Единого сердца Высшей колесницы для того, чтобы вы сумели прозреть. Он также использовал „Ланкаватара-сутру, чтобы отметить все живые существа печатью сердца-основы, поскольку боялся, что вы можете опрокинуться, так и не уверовав в то, что учение о Едином сердце заключено в каждом из вас.

Именно поэтому “Ланкаватара-сутра» говорит:

«Когда глаголешь о Будде, пусть твое Сердце станет твоим патриархом, а отсутствие врат пусть станет вратами к учению- дхарме». Тот кто ищет Дхарму, не должен искать ничего. Нет никакого другого Будды за пределами твоего сердца, нет другого сердца за пределами Будды. Не стремитесь к доброму, не отвергайте злое. Не опирайтесь на две крайности — чистое и загрязненное. И тогда вы поймете, что природа отсутствия пустотна. Мыслью невозможно уловить этого, поскольку это не обладает собственной природой. А поэтому все три мира (мир желаний, мир форм и мир без форм) и есть сердце. Мириады существ и проявлений — всего лишь печать единой Дхармы.

Все, что мы видим как формы (рупа), это есть прозрение Сердца.Сердце не есть само-сердце (т.е. не существует само по себе), оно существует лишь относительно форм. Однако в любое время, когда вы говорите, существует само действие и его принцип, между которыми нет преград. Это в равной степени приложимо и к самому просветлению (бодхи), которое есть плод Пути. То, что рождается в сердце, и называется формами.

Но поскольку вы знаете, что все формы пусты, то рождение равносильно нерождению. Поэтому, когда вы познаете смысл этого, вы сможете в любое время, одеваетесь ли вы или пережевываете пищу, пестовать «чудесного зародыша» и жить в соответствии с естественностью.

Да есть ли что-нибудь кроме этого?

Тот, кто воспринял мое учение, услышат и мой стих (гатху):

Читать дальше →

Живя,
Будь мертв,
Будь абсолютно мертв –
И делай все, что хочешь,
Все будет хорошо.