Что остаётся нам безглазым
Когда на небе буйство красок?
Быть может ангелов рассказы
О том, как каждый цвет прекрасен.
Что остаётся нам безухим
Когда семь сфер творят хоралы?
Услышав шум, рожденный в брюхе
Уснуть от лености усталой.
Нам ничего не остаётся
Мы можем лишь молить о чуде
С наивной верою уродца
Что он еще прекрасным будет.
И где то в сердцевине сердца
Лелеять боль чужих прозрений
И проиграв судьбу как скерцо
К ним прикоснуться на мгновенье.
Тает боль как снег весенний.
Вместе с болью таю я.
Тает радость дней рождений.
Тает жизнь, давно ничья.
В этом нет надежды, страха,
Ожидания конца.
Разделений духа с прахом
И надежды на Отца.
Снег не ведает о цели
Быстроного ручья.
Он танцует под капелью
Свою песню лепеча.
А ручей забыл о снеге.
Что воде до грёз снегов?
В непонятной снегу неге,
Он течёт в бездонный ров.
Кто я без знаний о себе?
Я исчезаю вместе с мыслью.
Но кто, же образ мой исчислит
От буквы А до буквы Б?
Кто тишину меж праздных звуков
Наполнит счастьем и тоской?
Я появляюсь как другой
И сам себя беру на руки.
Рисую я свои черты
И сам себя собой спасаю.
Кружусь от ада и до рая
Страшась последней наготы.
До слов, до мыслей я ликую
Творя фракталом мир как я.
И эта музыка ничья
И не исполнить мне другую.
Я в этой музыке как звук.
Я в фейерверке вспышка света.
Пока творенье не допето,
Я из себя рисую круг.
Если боги похожи на нас
Лучше нам умереть в сей же час
Или лучше совсем не рождаться
Что бы куклой не быть у паяца.
Или может, всё было не так
И мы боги, забывшие двери
От испуга творящие мрак
И теперь только эхо от веры
Заставляет смотреть в высоту
И себя, растянув как шпалеры
Всё пытаться закрыть пустоту.
А быть может мы свет от зеркал
Что разбились на сотни частичек
Только свет никогда не страдал
И не знал ни имен, ни обличий.
Нет ответа на главный вопрос.
Как же жить в неизвестности этой
И касаться любимых волос
С безразличною нежностью ветра
Как гореть, чтобы было тепло
Тем, кто мёрзнет от стужи безликой
Тем, кому в этом сне не свезло
Кто рождается с плачем и криком.
Есть ли Бог или хаос и тьма
И случайная вспышка творенья?
И наш мир это плен и тюрьма
Или строчка стихотворенья?
Ваджра
Будда Акшобхья
Первое будда-семейство называется ваджра, что в буквальном смысле значит семейство резкости, кристаллизации и нерушимости. Часто термин «ваджра» поверхностно переводится как «алмаз», но это неточный перевод.
В традиционном смысле, ваджра — это небесный драгоценный камень, способный разрезать любой другой твёрдый предмет. Это не просто алмаз — ваджра совершенно нерушима. Символом семейства ваджра является алмазный скипетр, который по-тибетски называется дордже. У этого ваджрного скипетра или супер-алмаза пять острых концов, представляющих связь с пятью эмоциями: агрессией, гордыней, страстью, ревностью и неведением. Острые края или концы ваджры символизируют отсечение любых невротических тенденций. Они также символизируют острое качество осознавания множества возможных перспектив. Говорят, что несокрушимая ваджра подобна груде острых бритв: если мы наивно вознамеримся взять её или прикоснуться к ней, её многочисленные острые края оставят мелкие и глубокие порезы. Здесь имеется в виду, что ваджра точно и остро исправляет или излечивает любые невротические искажения.
Возможно, в обыденном мире переживание ваджры не настолько экстремально, как попытка взять в руку горсть бритв, и в то же время оно очень личное и проникающее вглубь. Оно похоже на острый, колючий, кусачий зимний холод. Каждый раз выходя на улицу, мы мгновенно получаем обморожение. Ваджра отличается интеллектуальной остротой. Все интеллектуальные традиции принадлежат этому семейству. Человек семейства ваджра знает, как логически оценить аргументы, используемые для объяснения переживания. Он может сказать, верна ли логика. Интеллект семейства ваджра также связан с чувством постоянной открытости и широты перспективы. Например, человек семейства ваджра способен посмотреть на хрустальный шар с сотен точек зрения, в зависимости от того, где и на каком расстоянии он находится, как воспринимается и т.д. Интеллект семейства ваджра не просто энциклопедические знания — это острота,
Читать дальше →
Очень важно помнить, что суть пути на самом деле заключается в нечистом видении. Это наше сырьё. Если вы часто гневаетесь, то это реальность, о которой нужно позаботиться, позволить ей вырасти. Не в том смысле, чтобы накручивать себя и стараться гневаться ещё больше – это было бы глупо. Но вы должны помнить, что расти вы будете через свой гнев, и показателем вашего роста будет то, как вы с ним управляетесь. Вы можете, конечно, отвергнуть свой гнев или терзаться виной из-за его вспышек, но лучше вам от этого всё равно не станет.
Каждый из нас рождается со своим неповторимым характером и набором индивидуальных черт. Это наш потенциал – природа Будды, скрытая внутри нас! В былые времена, если у главы государства должен был родиться наследник, то о нём начинали думать как о царе ещё до того, как он на самом деле появлялся на свет. Если мы потеряем в грязи драгоценность, а затем найдём её вновь, то за свою находку нам следует благодарить грязь – ведь это на её фоне золото было так хорошо заметно. Но если мы станем брезговать и не пожелаем копаться в грязи, то потерянную драгоценность мы не найдём никогда!
Часто бывает, что ученик испытывает переживания, приводящие его к рывку в развитии. Он вновь сталкивается со всеми проблемами, которые когда-то не были им решены, но могут быть решены теперь. В конце концов, единственный смысл передачи состоит в том, чтобы мы могли очиститься от покрывающих нас загрязнений. Но для начала их нужно вывести на поверхность, где их будет видно. Тут как со стиркой одежды: сначала грязь выводится на поверхность, а потом уже отстирывается. И если вы заметите, что с вами начало происходить нечто подобное, значит учения на вас действуют.
Чодак
Читать дальше →
Всё более прозрачным видя мир, я и себя прозрачным вижу тоже
Лишь тень сомнений искажает вид и исчезает, появляясь снова
В ней нет страдания, но нет и чистоты, её начало за пределом речи
Так лёгкий шорох в тишине ночной не вызывает у меня испуга
Но холодок покалывает грудь и бьется птица о грудную клетку
Стремясь вернуться на своё гнездо
Я знаю её имя — это Ями. Она кружит, оставшись без гнезда
И крик её смешное пиччикато. Оркестр играет, но пока не в лад
Настраивают боги инструменты, слюнявят ноты, близится финал.
И понимаешь, музыка не вечна. А я – си, до, ре до, а может до, ре, си.
И попросить играть на бис не в силах. Мир будет сыгран, после тишина.
Но тишину лишь тишина услышит.
А что же после? То же что и до. Из тишины возникнет чистой нотой.
До ре ми фа и взмоет птицей си и зазвучит смешное пиччикато.
Ничто не ново под луной
Сказал мудрец уйдя в запой.
Бутылка виски, две водяры
И не страшны нам Божьи кары.
И горделиво плюнув вверх
Он утирает Божий смех.
Вот в чём успех, но не для всех.
Забыв о прелести похмелья
Танцует он… мели Емеля…
Себя смоли и замоли
То, что родился на Земли.
Ну а когда пройдёт запой
Из тьмы родишься ты иной.
И мышью юркунув за Луну
Ты посвятишь сей стих вину.
In vino veritas мой друг
Пошли с тобой на новый круг.
То, что длится как свет от погасшей звезды
Не вернётся назад лишь вперёд по Вселенной.
Бесконечное ПИ свои строит ряды
И бозоны струятся по венам.
Я холодная тьма меж светящих штрихов
Нарисованных детской рукою вселенных
И сраженья богов и крушенья миров
Вечный бег, вечный страх перемены.
Только Я никогда себя не начинал
Потому окончанья не будет.
Этот мир не творил и его не стирал
Как потёки на праздничном блюде.
Я ничто потому и не стану ничем.
Я есть всё, потому не исчезну.
Я пустышка, я шутка, обманчивый мем.
Я смотрение бездны на бездну.
Смерть окончанье и начало
На камень капелька упала
Душа сгоревшая дотла
Из смертной тени проросла.
Слепая сила давит сок
И смотрит череп на восток
А буря город занесла
И на костях лежит зола
А тот, кто смотрит с высоты
Сметает жизни как листы.
И эти листья мы с тобой
И лишь душа всегда изгой
За ней охота лай и вой
И боги мчат во тьме гурьбой
И уловив её в силки
Пытаются кормить с руки.
Ее, запрятав в боль и смрад
Хотят, чтоб жизни был ты рад.
Но сила выше всех богов
Срывает путы всех оков
И вновь душа обнажена
Ни боль, ни страх, и ни вина
Ни радость жизни, ни покой
Ни этот Бог, и ни иной.
Ничто её к себе зовёт
Но путь ее, ни до, ни от.
Ни до конца, ни от начала.
На камень капелька упала
И испарилась в тот же миг
Пшик.
Felix