Феликс
@Felix

Не ожидаем зим,
Но холодеют пальцы.
Живы мы или спим,
Кружим в знобящем танце.

Кружим, как лист зимой,
Сорванный запоздало.
Словно щенок слепой
На проходной вокзала.

Тычется мокрый нос,
Мерзнет на камне пузо…
Как проскулить нам sos?
Бьют нас как шарик в лузу.

В угол, где старый хлам,
Брошенные билеты…
И не найти нам мам,
Как не увидеть света.

Время пришло зимы.
Снег на вокзале черный.
Каждой снежинки сны
Мы проживем повторно.

Близится снегопад.
Миг -и перрон завьюжит.
Жизни покинув сад,
Дымному зверю служат.

Выпадет черный снег,
Но под корою сажи.
То, что есть человек,
Богу свой сон расскажет.

Что ты видишь в другом? то чего нет в тебе, или свое отражение, в кривом зеркале комнаты смеха?
Там, в запутанном лабиринте ума, живут все другие. Они корчат рожи, унижено пресмыкаются и величественно повелевают. В одной комнате рай — сияющие умом и благородством твои отражения, в другой ад – кривые, искаженные морды. В одной зеркала отражают сильного, уверенного победителя, в другой жалкого и слабого труса. С одними отражениями хочется дружить, называть их учителями и мастерами. Другие, презирать и гнать. Даже пейзаж за твоей спиной, все то, что называется моим миром, ты видишь только в зеркалах. Маленький цветок вырастает в величественное дерево, которое должно кормить и давать тень, а пугливый мышонок превращается в кровожадного монстра, от которого надо в ужасе убегать. Но бывает что и лев — людоед кажется мышонком, а плодородная яблоня, сорняком Так и живем, в ожидании плодов от травинки и страшной смерти от проползающего муравья.
Так, где же я подлинный? Где истинный, неискаженный мир? Но увидеть можно только зеркала. Комната смеха.

И Кришна сказал: «Для стремящихся к йоге
Я прежде уже указал две дороги:

Для жаждущих с Сущностью Вечной слиянья
Есть йога познанья и йога деянья.

mifolog.ru/books/item/f00/s00/z0000022/st042.shtml

Одними глазами смотрят множество глаз.
Одно сердце бьется во всех сердцах.
Одни руки крестят и творят намаз.
И одной души во всех душах взмах.

И там смерти нет, где одна душа.
И там боли нет, где сердец всех стук.
И живешь ты праведно, или греша,
Не узнать душе, ни блаженств, ни мук.

Ее крыльев свет не имеет тьмы.
Ее путь и век не имеет мер.
И не знать ей мира, не знать войны,
Не искать надежд среди темных вер.

И не знать любви и не знать разлук.
Не придти к себе, не уйти во вне…
И сказать что жизнь, бесконечный круг,
Как сказать, что свет прогорит в огне.

Где огонь, где свет, где душа, где бог?
Не найти ответ и вопроса нет.
Не разрезать их и не сшить стежок
Не увидев тьму, не увидишь свет

Не увидишь свет, не увидишь тьму.
Нет без счастья бед, как без неба птиц.
И когда я плоть как сюртук сниму,
Не найдет душа своих старых лиц.

Не узнает свет себя в белом дне.
Не узнает ночь себя в тьме ночной.
Не увижу я, что живет во мне.
Но душа всегда дух несет с собой.

Этот дух есть Бог, а душа есть Сын.
Мир ее урок и прекрасный дар.
И творит она нашу плоть из глин,
Как творит Господь, этот звездный шар.
Читать дальше →

Восхищен в рай, в мир ангелов крылатых,
Прекрасных дев, таинственных зверей…
Любовь и мудрость строят там палаты,
С наивностью играющих детей.

Там красота и Будды лик над небом.
Там нет смертей, болезней и забот.
Там дарят всех вином и хлебом.
И нескончаем миг и год.

Там встретишь всех, кого любил когда то.
Обнимешь близких и простишь врагов.
На облаках парить в волне заката.
На звездах плыть по морю светлых снов.

Но вдруг буран… сон лопнул покрывалом…
И тонешь в мир, железных, злобных псов.
Где рвут кадык и дышат перегаром.
Где только боль и смерть, дерьмо и кровь.

Убей другого, иль умри в помойке.
Сегодня ты, а завтра здохну я.
И хрипло дышат под телами койки.
И трупной жижей травлены поля.

Нет! не хочу я жить в сплошном кошмаре!
Глаза закрою, голову в ладонь.
Ом мани падме… дышит в сердце шарик,
Покоя надевая бронь.

Бесстрастие, спокойствие, нирвана…
Прозрачные узоры на стекле
Уютною подушкою дивана
Мой мир прикрыт и счастлив я вполне.

Увы недолго….
дождь стучит по крыше…
И мерзнут руки, но горячий чай.
И все что скажешь, будет просто лишним,
Пока горит над столиком свеча.

Свеча горит, а улицы темнеют…
На шесть часов нам отключают свет.
И ангелы незримо в небе реют.
И демоны готовят новых бед.
Читать дальше →

А шарик все выше летит к облакам,
И крыши, как мыши, сидят по углам.
Себя подымаем к небесным полям
По хрупким ступенькам, по радужным снам.
По лестнице этой идти и идти…
Лети же, наш шарик, не зная пути.
Ведь в небе не видно ни троп, ни дорог.
Нам ниточку шарика дал в руки Бог.
Лети же все выше, не зная пути.
Мы верим, мы дышим… лети же, лети!

Когда наступает осень,
Деревья сбрасывают листья,
Вначале втянув их соки,
Поэтому и желтеют
Уснувших садов пейзажи.
Вся сила уходит в корень.
Зима наступает грозно,
И надо дожить до лета.
Деревья -они как люди.
Их зимы- как наша старость.
Желтеют былые страсти,
Уходит весь сок желаний.
А корень — душа без смерти.
Заветом своих рождений
Все то, что собрал от неба,
Все то, что впитал от почвы,
В себе сохраняет корень.
И может быть листьям больно,
Их жизнь утекает к веткам.
И может быть листьям страшно,
Когда наступает север-
Кремация старых листьев
И черные знаки дыма.
И как умереть до смерти?
Лишь веток скелет холодный
Оставить. Все силы корню!
Он Землю пробьет до центра.
Он Небо прорежет веткой.
Он ствол подымает к Богу.
И Бог по стволу снисходит.
И новые будут листья.
И снова придет их время.
За летом наступит осень.
За смертью придет рожденье.

«Великий путь легок для того, кто не имеет привязанности к предпочтениям». Сэн-цань

Написав пост Нет традиции для мирян advaitaworld.com/blog/39049.html я предполагал что читатель знает разницу между духовным практиком живущим в миру и мирянином. Но как оказалось знают не все. Мирянин это человек чьи основные интересы лежат в миру. Его внимание и энергия направлены на выполнение социальных задач. Семья, дети, любимое дело, забота о общественном благе все это является приоритетным. Полученные им духовные знания он использует для более эффективного решения этих задач. Если у него еще и есть духовный наставник, то жизнь этого человека получает дополнительное измерение обогащается и украшается, но задачи семьи, рода государства стоят на первом месте. Но если мирянин становится духовным практиком, то автоматически происходит переоценка приоритетов. Энергия и внимание все больше перетекают в другие задачи непостижимые для человека мирского. Так Пападжи, долгими часами сидел в медитативной практике с риском не вернуться. И свою работу горного инженера воспринимал не как цель и смысл, а как досадную необходимость. Практик не стремится достичь в социальной работе успеха, он использует ее для своих задач. Мне рассказывали, что в сталинские времена, некоторые опытные практики, которые с легкостью могли этого избежать, позволяли себя арестовать и посадить в лагерь, для создания условий дополнительного напряжения. Жизнь духовного практика с точки зрения человека мирского может казаться бедной и серой и даже внешняя мишура, которую некоторые практики позволяют себе проявлять: путешествия с учениками в красивые места, создание духовных общин, дружеские и любовные связи, для настоящего практика не более чем украшения на маскараде, он может их снять в любой момент, не испытав сожалений. Как то Аркадий Ровнер сказал такую фразу, которую я запомнил. Если человек страстно увлечен наукой, он попадает на небо ученых, если поэзией, на небо поэтов, если женщинами или мужчинами на небо любовников. Настоящая страсть, которой подчинена вся жизнь человека, приводит его на свое небо. И только если всего этого мало, он попадает на НАСТОЯЩЕЕ небо за пределы, пределы, пределов.
Читать дальше →

Учение проживания — это учение умирания. Если личина прожита до конца она умирает. Но это не картонные маски которые легко сжечь или разорвать. Это множество оформленных или полуоформленных личностей, каждая со своей историей, верой и надеждой. В них пульсирует живая кровь правды, им больно, когда их ранят, им страшно, когда приходит конец. У них общая кровеносная система и когда умирает одна, другая впитывает ее силу и с еще большим ожесточением защищает свою жизнь. Каждая из них живет в своей комнате, у одной на стене портреты обнаженных красоток, у другой картины Ван Гога и Рембрандта. Кто то, развел творческий хаос, а кто то, бережно расставил по полочкам милые сердцу безделушки. Огонь проживания выжигает этаж за этажом. А на месте сожженных комнат выстраивает голографические копии, не отличимые от реальных. То, что называется естественной личностью это не образ, который можно описать, а динамически устойчивая система восприятия и реагирования, предназначенная для коммуникации с людьми. Настоящий духовный путь это всегда путь самоутраты. Это медленное, более или менее мучительное умирание ветхого человека на кресте или растворение в дереве бодхи. И распад множественных личин, это еще не окончательная смерть. Еще должен произойти распад Я-мысли и Я-чувства. Не смерть тела, не смерть ума, а смерть того, что мы называем собой. Это та смерть, о которой мудрецы говорят такими словами: «Лишь тот, кто умрет до смерти, обретет жизнь вечную», но их не понять пока жив и незачем понимать, когда умер. В каждом воплощении человек должен дойти до предназначенной ему глубины, но коснувшись дна в детском бассейне, не следует его принимать за дно океана.
Читать дальше →

forsuasson:

До меня тут недавно дошло: мы ведь мечтаем, чтобы социум победил. Мечтаем о нормальной жизни без этого конфликта. Мы выступаем на стороне социума, поэтому так хреново. Просто кроме социума, его целей и жизни, которую он предлагает, мы ничего не знаем. Подлинности не знаем.

Нет традиции для мирян. Не надо себя обманывать. Для мирян есть свод правил, продиктованный необходимостью сохранения общества, или убежище для тех, чья душевная структура не способна существовать в условиях социальной борьбы. Каждая духовная традиция создает такие убежища, и пока она жива, в убежище остается дверь, выйдя из которой ты уходишь от мира. Этот уход может быть двух видов. Путник сбрасывает социум как надоевший груз одним рывком. Это пустынники отшельники живущие в скитах и пещерах для них даже монастырское житье слишком обременительно. Или оставаясь в миру, он все больше теряет к нему интерес, его взор все чаще разворачивается к незримому, выходящему за пределы пределов. Какое то время, он может продолжать учить, строить для себя и учеников собственный мир, может даже умереть, окруженный преданными как Рамана Махарши. Но его жизнь это только видимость, он давно мертв для мира и все, что мы можем увидеть, это только фееричный распад его иллюзорных оболочек.

Мы сотканы из других.
Каждая ниточка — человечек.
Вот и живем для них,
А не поем беспечно.

А если распустишь себя как ткань,
То нечем душе укрыться.
И потому проиграешь брань.
Личины, заменят лица.

Социум –левиафан.
Чудовище многооко.
И только если от Бога пьян,
Умрешь, не дождавшись срока.

Но разве хочешь ты умереть?
Ткань распустить по нитке?
Разбиться о Солнца медь?
Икаром сгореть в попытке?

Нет! Каждый из нас, как премудрый Дедал,
Хочет тюрьму покинуть.
Поэтому заранее проиграл.
И приземлится в тину.

В ней так приятно себя воспеть,
И упростить все смыслы.
Просто пить или просто есть,
И помнить что мир помыслен.

Все увертки! Ты проиграл,
Даже не вынув шпагу.
Зверь велик, ты ничтожно мал,
И негде найти отвагу.

В этой войне себя не спасти.
Летишь против дня на север.
И не повернуть в пути,
Когда вымерзают перья.

И быть в миру не от мира сего,
Это не просто фраза.
Это значит, не ждать ничего,
И быть лишь строкой рассказа.
Читать дальше →