Александр Каменецкий
@ganesh

… а по сути — все то же самое, одно и то же сознание. Когда сознается «жертва», сознание становится жертвой, когда сознается будда — оно становится буддой. Не понарошку, но всерьез. И, тем не менее, это все равно одно и то же самое сознание, то же самое, что и всегда, неизменно то же самое. Одно сознание — вот что нужно понять! Одно-единственное. То, что в нем сознается, оно само и есть. Становясь всем, чем угодно, и притом не меняясь никак. Еще раз занужу не по деццки: любая «жертва» (любая личность, деятель, автор, дедмороз. роз. пони) существуют невиданно, бесконечно реально, ибо состоят на 100 процентов из одной-единственной Реальности, у которой нет ни степеней, ни уровней, ни градаций. Реальность, которая может даже стать «нереальностью», не теряя ни капли своей богоприсущей реальности.

И на том суть конец всем дэбильным самокопаниям, само-пожертвованиям, видениям Будды в себе и в других, избеганиям избеганий, лежаниям и невставаниям и прочим идеям о том, как мне найти, наконец, самого себя, и почему мне это до сих пор не удалось. Конец всем отсутствиям и присутствиям, потому как это — рятуйте, люди! — все то же самое, нудное, родное, единое сознание, которое само к себе ходит в гости, отсутствует и присутствует, гонится с молотком за «жертвой» и треплет нервы палачу. Это оно одно.

И это одно сознание есть я. И все. Узнавать себя как единое сознание во всех возможных проявлениях (себя же) и учиться говорить «здрасьте». Вот на ЭТО может уйти вся жизнь. И не
Читать дальше →

Быстро, потому как спешу. Я существую всегда одномоментно в трех аспектах:

1. Трансцендентное всему («я есть то, что я есть, во всем, что есть»).
2. Осознание (играет роль субъекта, деятеля, автора или свидетеля).
3. Присутствие (играет роль «вещи», феномена).

Проблема возникает тогда, когда один из этих аспектов назначается «мной подлинным» в пику другим, неподлинным или нереальным (не-я). Однако я и есть все эти три аспекта одновременно и непротиворечиво.

Кароче: суть всего в узнавании себя как себя в Истине, Осознании и Присутствии. Полное непротиворечие в триаде, которая суть Одно.

В последнее время со мной происходило много всякого-разного — большей частью мирского и не очень приятного. И всякий раз, когда что-то происходило, я задавал себе один и тот же вопрос: «С кем это происходит?» И — что бы ни происходило — ответ был только один: «Со мной». В какой-то момент я стал обращать на это особое внимание. Происходит тысяча разных вещей, постоянно идет движняк, перемены, но — это все происходит со мной, и только со мной. Я представил себе лист бумаги, разделенный надвое. В правой графе — то, что происходит, нескончаемая бегущая строка записей. А в левой графе покоится один-единственный ответ на все вопросы: «Со мной». Что бы ни происходило — всегда и только со мной.

И тут до меня вдруг дошло: ответ не меняется! Точнее, не меняется сам факт. Я, с которым это все происходит, остаюсь всегда и при любых обстоятельствах тем же самым самим собой. Меня не становится ни больше, ни меньше, я не делаюсь ни зеленее, ни длиннее, ни хуже и ни лучше в зависимости о того, какие события имеют место быть.

Итак: это происходит со мной. То есть, я есть то самое дерево, которое (к примеру) гнется и трещит в порывах ураганного ветра. Ага. Все гнется, все трещит и грозит упасть. Но с кем же это происходит? Ответ все тот же, что и в минуту полного штиля: «Со мной». Будучи субъектом каких угодно событий, я никак не меняюсь. Вообще никак! Во всем, что есть, я есть то, что я есть. Всегда это тот же самый я, что и был до этого. На Западном фронте без перемен. Никакие перемены меня попросту не касаются. Я не возникаю и не исчезаю. Возникают и исчезают мысли (в том числе и обо мне), облака, деньги, волосы на голове. А я — это всегда то же самое неизменное «со мной» из левой графы.

И я увидел этот потрясающий парадокс: вот я, скажем, древо, которое мотает и треплет безжалостный ветер. Это со мной все происходит, никуда не спрячешься и голову в песок не сунешь. Но при всем этом я — это неизменное «со мной». В том, что я есть, не меняется — да и не может поменяться! -
Читать дальше →

По моему мнению, в современном (а другое мне неизвестно) изложении недвойственных учений присутствует большая методологическая ошибка, на которой я хотел бы сейчас остановиться подробнее.

Как правило, изложение адвайты начинается с того, что ученику предлагается исследовать, с чем он себя ассоциирует, но де-факто не является. Вопрос формулируется не так, как у Раманы, но с точностью до наоборот: «что НЕ есть я?» (впрочем, формально утверждается всегда противоположное). Этот подход, основанный на двойственной предпосылке о том, что «я» и «не я» реально противопоставлены друг другу, полностью соотвествует обычному способу функционирования человеческого ума. В итоге первый акт самоисследования обнаруживает естественные плоды двойственного мышления: любой феномен, который присутствует и осознается, со стопроцентной гарантией не является мной, воспринимающим.

Никакого практического вывода из этого сделать невозможно. Тогда наступает второй этап самоисследования, где адепту предлагается исследовать самого себя, воспринимающего. И здесь происходит серьезный подвох. Сделавшись предметом исследования, «я» неизбежно (согласно все той же логике двойственного ума) выносится в разряд объектов, феноменов. Мысль о себе, образ себя в (со)знании или чувство себя, самоощущение присутствуют и осознаются, вследствие чего делается закономерный вывод о том, что они очевидно не являются «мной» … — но чем же тогда?

С этого момента в методологию вводится понятие «иллюзорности». Адепту объясняется, что его самоидентификации ложны, иллюзорны, не соответствуют действительности. Каковой же является в данном случае «действительность», не сообщается, поскольку ответ уже не может лежать в области опыта, подтверждаемого переживания. На этом перепутье методология раздваивается.

Первый путь вводит «истинную реальность», которой, якобы, я являюсь, — Брахман, Природа Будды, Абсолют, Сознание или Бог. Адепту ничего не остается, как принимать эти описания на веру, что он более-менее охотно
Читать дальше →

Речь идет об адвайтическом принципе тождества бытия и сознания (или субъекта и объекта). Именно тождества, а не идентичности. Идентичность это: «я есть стул», что не соотвествует действительности. Тождество это другое: «нет ничего, что отделяет меня от стула», или «я есть то же самое, что есть стул». Мы говорим: феномены осознаются и присутствуют. Присутствие феномена — это его явленность, материальность, вещность, если угодно — утилитарность. Осознание — элемент психический, невидимый, неосязаемый. Однако никакое присутствие невозможно без осознания. Ничто не может присутствовать и не осознаваться. И наоборот: осознаваться может только нечто, что присутствует. Таким образом, мы видим, что осознание и присутствие феномена — вещи хотя и разные, но неотделимые друг от друга. Между ними нет барьера, они тождественны, хотя и не идентичны. То же самое относится к субъекту и объекту, которые не существуют друг без друга. Они не «слиты» воедино, но нет ничего такого, что их де-факто разделяет.

На практике это означает: я (как субъект) тождественен любому феномену, который (мною же) осознается и (как бы «сам по себе») присутствует. В сущности речь о том, что я тождественен всему, что я воспринимаю. Если совсем грубо: я есть то, на что я смотрю, то, что я ем, то, о чем я думаю, я есть любая идея обо мне, я тождественен любому самоопределению — притом ровно в той же мере и степени, в которой я тождественен своему телу, стулу, на котором сидит это тело, и пространству, в котором все это происходит. Нет ничего такого, чему я не мог бы быть тождественен, поскольку любой феномен присутствует и осознается одномоментно.

«Разделение не случилось» — так сказать нельзя. Разделение, двойственность даны в обычном, нормальном опыте. Но весь фокус в том, между чем и чем происходит это разделение. На самом деле разделение происходит исключительно между мной и мною же. Поскольку слева я, и справа тоже я, вопрос о разделении не снимается, но также и не может обсуждаться всерьез. При
Читать дальше →

Все, что может присутствовать и осознаваться, есть я. В самом прямом смысле.

Древние верили, что в камнях, деревьях и во всем прочем живет Дух. Дух камня, дух дерева, духи предков. Живые тоже не исключение. Потом этих духов отделили от предметов и вынесли в мир незримого. Логично: если их никто не видел, значит, и обитать им положено не здесь. Потом был Платон. Он решил, что в воде живет «водность», в сигаретх — «сигаретность», а в собаках — «псовость». Он назвал эти вещи идеями и отправил существовать в мир идей. Еще были индусы. Они не стали мелочиться и заявили, что во всем на свете обитает только Одно — Брахман. А в человеке — маленький Брахман — Атман. Они сказали: воды нет, но есть «водность», которая проявляется как вода. А вместо собак по улицам бегает «псовость», которая то же самое, что «водность» или Атман. А все вместе это Брахман. Где-то так с поправками на местную очумелость. Главное, что есть что-то одно — большое и светлое. И не фиг там мелочиться. Потом появились ж-масоны. Они были люди попроще и отправили эту штуковину на небеса под видом Единого Бога. С которым можно и крайне желательно договариваться, поскольку он у них получился нервный. Восточные люди, горячая кровь.

Короче говоря, в один прекрасный день пришел Будда. Он сел под деревом, перестал жрать и начал искать водность воды, собачность собак и конопляность индийской конопли. Все то, о чем упорно твердили Упанишады. Искал-искал — и не нашел. Тогда он очень удивился: что это, блин, за штучки? Допустим, нет независимого существования ни у одной формы: ни у дерева, ни у собаки, ни даже у крутого индийского косяка. Но ведь в св. писании сказано, что обязаны быть и собачность, и косячность! Короче, он опять уселся в позу лотоса и в один прекрасный день обнаружил Пустоту всех форм. Это его слегка успокоило, но потом Будда снова разволновался: а есть ли в Пустоте пустотность? И обнаружилось: пустотности нет!

Этот день все прогрессивные народы празднуют как День Великого Освобождения. Как рассуждал Будда? Какой бы толстой ни была цепь, она как форма все равно
Читать дальше →

Когда я писал тот первый пост, направление было верное, но подход – слишком жесткий. Я вообще склонен иногда упираться рогом там, где не надо. Я был убежден, что следует жестко обрывать цепляние к мысли и незамедлительно вслед за этим как бы проваливаться в то, что открывается сразу же после такого отсекания-отказа, а потом стараться оставаться в этом пространстве-парении как можно дольше. Типа там медом помазано.

Теперь я все это увидел под несколько иным углом. Все войны и все перемирия с умом возникают оттого, что есть вера в реальность содержания мысли. Это как если ты смотришь телевизор, видишь там какую-нибудь политическую дрянь, и все твое существо вопиет: брехня! Как будто по другому каналу идет какая-нибудь «не-брехня».

Теперь я чувствую, как ослабевает во мне вера в реальность содержания любой, абсолютно любой мысли. Любая «брехня» и любая «правда» в этом смысле одинаково иррелевантны. Исчезает сама по себе притягательность мыслей, поскольку ясно видишь, что они сообщают нечто, что держалось исключительно на вере.

И тогда никакого «отсекания», в принципе, не нужно. Внимание просто не держится на мысли, оно само мягко соскальзывает с нее, поскольку там реально нечем поживиться. Не нужно ни принимать, ни отталкивать, ни игнорировать. Это как если видишь по телевизору драку и у тебя как бы больше нет желания вмешаться. Совершенно нет необходимости отвергать мысли вкупе с их содержанием, избегать или блокировать. Вместо этого появляется нечто, что очень трудно описать. Я называю это для себя: утрата веры в реальность мыслей. А то, во что больше не веришь, уже не вызывает такого жгучего интереса, как прежде.

Притом, пространство «междомыслия» открывается как нечто, от мысли практически неотличимое. Там тоже нет никакой необходимости зависать – разве что уверовав в то, что это пространство имеет некую сверхъестественную ценность. Его ценность, однако, не более, чем ценность пыли, покрывающей телеэкран.

Все дело в вере. Только она одна делает
Читать дальше →

Есть у меня коллега по работе, страстный футбольный фэн. Он знает о футболе все, а когда идет чемпионат Европы, а тем паче мира, с ним вообще лучше не связываться. И как только выдается свободная минутка, он немедленно зависает в блоге таких же, как он, болельщиков. Когда все расходятся домой, мой Себастиан торчит на работе, строчит посты и комменты, сражается с оппонентами (или болельщиками других команд, не знаю). И в этом мы с ним ужасно похожи, два придурка-фаната. Только я считаю (втайне) его футбольные страсти чушью, а он (так же втайне) считает чушью мои.

Я давно заметил, до чего мы похожи. Разный язык, невероятно разные темы, но увлечение, страсть – те же самые. И тогда я задумался: как же так? Как можно вообще дебильный футбол сравнивать с адвайтой, с Просветлением? В чем счастье, думал я тогда, этого придурка? Болеть за никчемную местную команду, которую выбили из высшей лиги куда-то в региональный подвал? Ездить на игры и орать как животное на стадионе вместе с другими такими же животными? Обсуждать до поздней ночи, какие шансы у одним придурков одолеть других и выйти в такой же придурошный полуфинал?

Короче говоря, я презирал Себастиана. На его фоне я выглядел таким цветком, такой розой, что хотелось только и делать, что ее нюхать… простите, обонять. А потом вдруг понял, что ничем, ровно ничем от него не отличаюсь. Просто интересы другие. У него – футбол, у меня – духовность. А потом я стал смотреть, так ли уж различны эти интересы. И выяснилось, что – нет! Нет никакой разницы, во имя чего нажимать клавиши компьютера. Вообще никакой, ноль. Даже без палочки.

И мне стало тихо. Я перестал презирать моего Себастиана, хотя считаю футбол по-прежнему несколько чуждым мне занятием. Я перестал думать, что я сам занимаюсь чем-то предельно важным, решаю, так сказать, вопросы жизни и смерти. Я исследовал это. И я обнаружил, что ни одна мысль не лучше другой. Ни одно действие не лучше (и, разумеется, не хуже) другого. Кому-то нравится арбуз, а кому-то –
Читать дальше →

«Духовность» — это комплекс мероприятий по выживанию и упрочению Я. А действительно важными занятиями я считаю такие, которые поддерживают выживание ТЕЛА. Кто не верит — просто посмотри, от чего ты в жизни можешь отказаться, а от чего — ну вообще никак. Вот и все исследование.