Александр Каменецкий
@ganesh

Для того, чтобы создать этот «проявленный» мир, Богу пришлось прибегнуть к дешевой привокзальной разводке. Этот мир создан как лохотрон, и ничем иным никогда не являлся. Тот, кто обнаруживает в своем сознании принцип и пружину этого обмана, больше никогда и ни при каких обстоятельствах не уверует ни в какую «истину». Загадочное «Брахман реален, мир — обман» (Brahma satyam jagan mithya) означает в переводе примерно следующее:

Бог обманывает Сам Себя.

Кто видит это, немедленно уходит на «дембель». Он перестает и верить, и не верить, и не в состоянии слепить никакое описание вообще. Ему смешны до тошноты все эти бредни про «видеть то, что есть» и прочие нелепицы. Он видит, что ошибки нет нигде, и божественный «лохотрон» работает безупречно. Он видит, что все на свете есть один грандиозный прикол и, тем не менее, почитает это как вершину святости. Именно здесь — подлинный корень сострадания и настоящей, не книжной духовности. Именно здесь коренится достоинство и всепоглощающее уважение к любому проявлению жизни. Один недостаток: здесь же начинается подлинная бессловесность.

Дорогая Аква, вы написали очень верный и грамотный текст. Но он годится лишь в качестве корма для мелких грызунов, которые его сейчас массово точат. Если честно, то все, что вы сочинили, неверно в принципе. Я не знаю, как вам это объяснить. Поверьте мне на слово,
Читать дальше →

Однажды к Милтону Эриксону пришел страдающий наркоманией художник. Он сказал:

— Доктор, я знаю, что я тяжело болен. До сих пор никто не смог помочь мне «завязать». Но я знаю и другое. Когда я принимаю наркотик, я вижу мир в потрясающих красках и образах. Это помогает мне писать картины. Без этого я не смогу работать и останусь без гроша. Как мне быть?

Эриксон подвел его к окну:

— Видишь этот зеленый газон перед домом? Спускайся вниз и садись на траву. Ты должен увидеть нечто крайне важное. Можешь приходить сюда каждый день и сидеть сколько хочешь. Но не бросай до тех пор, пока не увидишь.
— Что я должен увидеть, док? — спросил художник.
— Этого я не могу знать, — сказал Эриксон. — Потому что увидеть можешь только ты сам.

Целую неделю художник исправно приходил, садился на газон и сидел по многу часов, разглядывая зеленую траву. Каждый день он говорил одно и то же:

— Это просто трава, док. Я не вижу ничего особенного. Это всего лишь зеленая трава.
— Значит, ты должен продолжать, — отвечал на это Эриксон. — Иначе ты никогда не сможешь «завязать».

Однажды художник перестал приходить. А спустя много-много месяцев в доме Милтона Эриксона раздался телефонный звонок.

— Вы меня помните, док? Я художник, которого вы когда-то отправили сидеть на траве.
— Как дела? — спросил Эриксон.
— Отлично. Я завязал и продолжаю работать. У меня скоро выставка в Нью-Йорке. Я даже бросил курить. И я абсолютно счастлив.
— Рад за вас. Что же вы увидели на газоне?
На том конце провода прозвучал тихий смех.
— Я увидел, что каждая травинка имеет свой цвет, док. Теперь мне не нужны наркотики.

Милтон Эриксон знал, что такое «пробужденное видение». Но он никогда не говорил об этом прямо. Может быть, еще и потому, что вследствие тяжелейшей болезни великий терапевт вообще был не в состоянии различать
Читать дальше →

Милтон Эриксон любил рассказывать такую историю:

Будучи студентом, он вынужден был подрабатывать бродячим книгоношей. Судьба забрасывала его в самые дикие уголки Штатов. Однажды под вечер юноша очутился со стопкой книг на одном скотном дворе — примерно там, где раки зимуют. «Я книг не читаю, меня интересуют только мои свиньи,» — заявил ему с порога старый фермер. Эриксон переминался с ноги на ногу со своими книгами, не зная, как быть. Близилась ночь, и денег не было. Сам фермерский сын, юноша поднял с земли камень и принялся совершенно автоматически почесывать одну из свиней по спине, размышляя, как бы ему убедить фермера купить хотя бы одну дешевую книжонку. Внезапно старик обернулся к нему сам и сказал: «Парень, я не читаю книг. Но я покупаю у тебя всю эту стопку. И еще ты можешь переночевать в моем доме.» Изумленный Эриксон поинтересовался, за что вдруг такая честь. "Ты умеешь почесать свинью," — ответил фермер.

Эриксон комментирует этот рассказ примерно так: у нас есть базовые знания и умения, которыми мы зачастую практически не пользуемся. Но они иногда оказываются гораздо важнее, чем все, чему мы учились в школе и в университете, чем все книги, которые мы прочитали. И иной раз речь в жизни идет только о том, умеешь ли ты почесать свинью.

Так точно и в духовных вещах. Тут нужно уметь «почесать свинью». Занятие слишком простое, чтобы ему можно было научиться. Да этому никто и не учит. Но, к сожалению, все остальное не имеет никакого значения. Убедить фермера можно только одним
Читать дальше →

Поспал после обеда… в просыпании…

снова ясно увидел, как память заботливо рассказывает пробуждающейся пустоте, кто я, какие у меня заботы и проблемы и вообще — как дела в моей Вселенной.

Это так мило! Откуда бы мне еще было обо всем этом узнать?

Интересно наблюдать, как образ себя из сна сменяется рабочей одежкой для бодрствования. Пока еще нежишься под одеялом, память подлатывает все возможные дыры в картине мира. И когда она — моя Вселенная — окончательно готова, можно туда вставать и идти пить чай.

С полной уверенностью в том, что этот придуманный только что мною мир — не развалится.

Terra предложила: внеси тему для коллективного обсуждения. Я подумал… и согласился.
Предлагаю общую тему: МЕТОДОЛОГИЯ ОБУЧЕНИЯ В АДВАЙТЕ.

Вот несколько конкретных тезисов-вопросов:

1. Что именно является предметом обучения в Адвайте?
2. Как именно ученик узнает о том, что он успешно обучается или уже обучился?
3. Как именно выглядит результат обучения? Как это проверяется / реализуется на практике?
4. Насколько свободен ученик в своем видении / интерпретации предмета обучения, его процесса и его результата?
5. Насколько возможен и целесообразен диалог в процессе обучения?
6. Насколько непогрешим авторитет учителя и где проходят его границы? Насколько и в какой форме допускается критика учителя, учения, методологии?
7. Какова (и предполагается ли) ответственность учителя за «успеваемость» ученика?
8. Кто и при каких обстоятельствах может выступать в роли учителя и почему?

Мне кажется, вопросы достаточно интересные, чтобы инициировать вполне плодотворную дискуссию.

Включайтесь!

Аррогантность (высокомерие) — одна из частей меня, и я не имею ровным счетом ничего против того, что она украшает собой мой интерьер. Если мне встречаются душевная узость, убогость и мещанская мелкотравчатость, я реагирую аррогантно — при этом я полностью согласен с тем, что эти проявления Жизни так же легитимны и чудесны, как и все остальные. Я вполне доволен тем, как Единое проявляет себя во множестве цветов и оттенков, оставляя каждому из них право быть собой. Низкое будет низким, высокое высоким, черное черным, а белое — белым. Это и есть порядок вещей, Дао. Попытки подстричь этот дивный луг жизни под одну гребенку вымышленной «недвойственности» никогда ни к чему не приведут. Любое проявление, возникающее в моем уме, релевантно, уместно и адекватно. Точно так же адекватно и уместно любое следствие этих проявлений. Поэтому в глазах многих людей я продолжаю выглядеть аррогантной свиньей. И это совершенно справедливо.

Кстати: на АВ я просто веду интернет-дневник, внося туда свои мимолетные суждения обо всем на свете. Этот дневник никого ни к чему не обязывает, и он в силу своего записочного характера был и остается крайне противоречив. Я не являюсь ничьим учеником, ничему специально не учусь, но живу и рассуждаю. Менее всего я мечтаю кого-либо поучать или продвигать какие-либо идеи в массы. Потому прошу моих читателей не относиться слишком серьезно к этому блогу; здесь совершенно точно не идет речь о том, как достичь просветления и высадить яблони на
Читать дальше →

Мне кажется, что в последние месяцы из пространства нашего общения совершенно исчезло то, что Пелевин блестяще назвал «особый взлет свободной мысли». Как-то мы очень уж уныло и тривиально жуем и пережевываем старые-престарые темы, и высказываем раз за разом все те же самые навязшие в зубах позавчерашние суждения, даже не особенно заботясь о том, чтобы придать нашим неспешным кухонным разговорам новый глянец. Мне кажется, нам жутко не хватает именно полета, дерзновения, риска — вместо этого мы становимся все консервативнее и вполне довольны тем, какой у нас, в сущности, узкий и неоригинальный кругозор. Мы отказываем себе в удовольствии мыслить — именно мыслить! И тем самым отнимаем у себя огромный кусок творческой энергии, запираем для себя целую творческую сферу. Мы очень привыкли друг к другу, к нашему неторопливому междусобойчику, который иногда вспыхивает и искрится, но потом все равно неизменно сползает в уютную болтовню за чаем. Блистательные чужаки вроде Рафа взбаламучивают нас на время, но мы не в состоянии долго и адекватно поддерживать беседу, поскольку кругозор узок, не хватает ни знаний, ни базы, ни опыта — да и нет особого желания. Многие интересные люди уже покинули этот сайт, редкие из них заглядывают сюда ни минутку, но потом исчезают, не находя почвы и собеседников. Я боюсь, друзья, что совсем скоро мы будем интересны только самим себе — да еще паре-тройке новичков, которым наш теософский кружок представляется чем-то особенным. Это действительно тенденция: сайт покинуло очень много людей. Я думаю, им с нами просто скучно. Я вспоминаю, что эта площадка была задумана именно как пространство для смелых экспериментов, исследований, прорывов и открытий, которые можно было бы свободно обсудить с единомышленниками, спросить совета, получить поддержку. Но дух творческой лаборатории, по-моему, покинул нас. Мы разучились быть творцами в нашем духовном поиске, нам лень быть Колумбами и Магелланами, наши каравеллы со спущенными парусами зарастают ракушками в
Читать дальше →

Хороший грипп — как хороший джаз. С такой сложной, непредсказуемой структурой. Со своим собственным ритмом. Он приглашает тебя к танцу — сперва по раскаленным угольям, потом — витиевато вокруг пышащего огня. Он непредсказуем. Никогда не знаешь, как он отзовется на то или иное поползновение с твоей стороны. Это его несколько грубоватый, требовательный мужской стиль. Приглашение к танцу «хошь-не-хошь». Но он все равно будет вести и давать ритм твоим легким: раздва… раздва… вввыДох! Синкопа!

Пишу небрежно.

Специалисты говорят, черные и белые принципиально разно понимают и играют джаз. Для черных важен бит, для белых — гармония. Так я слышал. Мне кажется, мой грипп любит бит. Потому мне все эти дни так жарко, как в Нью Орлинс. И это был риэлли горячий ритм: 39 с половиной. Пам-папа-памм-паааа!!! Теперь стало тише: 37 — папа-паммм. Oh, baby…

Потихоньку уходит жар, начинает сводить грудь бронхитом, забиваются капилляры. Вступает хрипатый, сопатый, насквозь капиллярный сакс: ииииииииииииииии… ах! Но потом — ночь скоро — уже потише: иии — иии — и… ааааааааххххххх… тссссс!

Ноги в тапочки, кнопка «выкл», завтра будет завтра, baaabyyy… тсс.

Джаз.


Читать дальше →

Проснулся сегодня и понял одну вещь: ум, разум как я его знаю, не нужен. С решением обыденных проблем, как они есть, нет никаких проблем. Это от силы 10 процентов от того объема, который обычно крутится вхолостую. А теперь ясно, что это все просто — не нужно. Возьми и выбрось. Читаю сайт (практически заставляю себя) — ничего вообще не понимаю. Вижу, что это мусор. Поиск мусор, спиритуальность мусор, все эти грандиозные вещи — все состоит из дырынчания ума, работающего на холостом ходу. Шум, вонь и одна сплошная видимость. Становится страшно: а чем же теперь вообще заниматься? Как алкоголик, который всю жизнь пил и у которого вся жизнь была выстроена вокруг пития. А теперь, что называется, конец твоего мира. Очень неприятно. И ясно, что по существу ни с кем не о чем говорить. А тут еще выбираюсь потихоньку из тяжелейшего гриппа… может, это гриппозное?