Мистическое христианство

Один парень был дурак дураком. Что делать? Так и жил. Но он очень хотел казаться умным и сильно обижался, когда его обзывали дураком. Тогда его еще больше дразнили: «Дурак! Дурак!» Устал парень от такой жизни.
Как-то однажды подумал: «Ну, что ж делать все-таки? Дурак – и дурак! Ладно, буду дураком жить!» И когда говорили ему: «Эй, дурак!», он отвечал: «Ну да, дурак! А что тут такого?»

Люди очень удивились и стали говорить между собой: «А наш дурак-то – совсем не дурак! Соображает! Да он, оказывается, умный парень!» — Согласились все. С тех пор этого дурака никогда уже не дразнили дураком, хотя он сам никогда не старался казаться умным…

Умный человек никогда не стремится казаться умным, ибо он умен и без этого, так и духовный человек…

Смирится человек – сразу поумнеет,

А без смирения и с большим умом – одуреет.

Автор: Монах Симеон Афонский

Игумен Евмений

Один православный вчера в переписке спросил меня:
— А вы бываете в прелести?
Разговоры про прелесть, обвинение в прелести — одна из вербальных ловушек-ярлыков, которыми разбрасываются православный народ, как бы играючись, но на самом деле для того, чтобы ярлыком обозначить людей или явления, которые не вмещаются в зауженную парадигму.

На что я ответил:
— В детстве была такая игра: у человека спрашивают: твои родители знают, что ты — дурак? Как бы Вы ответили?
— Ответил бы что — знаю я, а что они знают — ты не знаешь, а знают они.

— Таким образом косвенно вы признали утверждение, что вы — дурак. Любое продолжение диалога (этого или о прелести) является игрой по правилам, предлагаемым собеседником. Я предпочитаю общение, а не игры.
— Спрашиваю о определении, а это не игра. Как вы определяете что вы в прелести?

Мой собеседник мяч не поймал и я продолжил переписку (внутри предложенных правил игры):
— У прелести есть одна характерная черта: впавший в прелесть человек не может ее отрефлексировать. Поэтому святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что «все мы в прелести», что означает: «признай себя в прелести и будешь безопасен от нее». Давая собственное определение прелести, могу сказать про само слово пре-лесть — лесть (ложь) в превосходной степени, а значит убежденность человека, что ТОЛЬКО его понимание и описание реальности САМОЕ ПРАВИЛЬНОЕ. Иногда к этому прибавляется страстное и агрессивное желание УБЕДИТЬ В ЭТОМ (в единственно
Читать дальше →

Бог есть Свет неприступный. Его бытие превыше всякого образа, не только вещественного, но и умного, и потому, доколе ум человеческий занят мышлением, словами, понятиями, образами, он совершенства молитвы не достигает.
Тварный человеческий ум, тварная человеческая личность в своем предстоянии Уму первому, Богу личному, только тогда достигает подлинно чистой и совершенной молитвы, когда от любви кБогу оставит позади всякую тварь, совершеннозабудет мир и само тело свое, так, что не знает уже человек, был ли он в теле или вне тела в час молитвы.
Такая в преимущественном смысле чистая молитва есть редкий дар Божий; она никак не зависит от человеческих усилий, но приходит сила божия и с неуловимою осторожностью и неизъяснимою нежностью переносит человека в мир Божественного Света, или, лучше сказать, является Божественный Свет и любовно объемлет всего человека так, что он уже ни о чем не может вспомнить, ни о чем не может размышлять.
Кто не имел такого опыта, тот богословия, понимаемого как состояние боговидения, недостиг. Ум, никогда не испытавший чистоты, ум, никогда не созерцавший вечного Божественного Света, как бы он ни был изощрен в своем интеллектуальном опыте, неизбежно подвержен воображению и в своих попытках познать Божественное живет гаданиями и строит домыслы, которые, к сожалению, нередко принимает за подлинные откровения и богосозерцания, не понимая своей ошибки.

Слава, Тебе, Боже! Слава, Тебе!



Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. В Преображение глас с неба не другое что изрек, как «Его слушайте» (Мф. 17, 5). Отчего так? Оттого, что здесь перед глазами был представлен и плод послушания. Отец небесный говорил как бы: хотите достигнуть до этого? Слушайте же, что Он будет внушать и заповедывать вам. И если пойдете путем Его, то несомненно вступите в область света, который будет обнимать вас не со вне, а извнутрь исходить, и всегда держать вас в таком состоянии, что все кости ваши будут изрекать: добро нам так быть. Вас преисполнит свет отрады, свет благонастроения, свет ведения; все печали мимо идут, нестроения страстей исчезнут, ложь и заблуждения рассеются. Станете на земле небесными, из земнородных — богородными, из бренных — вечноблаженными. Тогда все будет ваше, потому что вы сами станете Христовыми. Любящий Христа Господа возлюблен бывает Отцом небесным, и Оба к нему приходят и обитель у него творят. Вот и свет Преображения!
Слава, Тебе, Боже! Слава, Тебе!

Предельное богопознание

Родная душа. По каким качествам, знакам, интуициям мы находим, опознаем ее? И когда узнали, возможно ли поверить, что надолго «родная»? Что – навсегда? И если понимаем, что «я всю жизнь искал именно тебя», то возможно ли сохранить эту радость? И что зависит в этом от нас? Или же, от нас совсем ничего в этом не зависит? Чем ограничивается это самое родство душ, вернее в каких границах оно возможно? Пол, возраст, национальность, уровень образования, социальный слой? Задавали ли Вы себе такие вопросы?

Дальше идем. Можно ли притяжение родных душ назвать «любовью» или это слово применимо только к отношениям, которые непременно завершаются свадебным маршем? Завершаются… А может быть, именно социальная обусловленность отношений, лишая их свободы, приводит к их завершению, если не краху, то медленному угасанию? А если это — вечное тяготение друг ко другу, вечная романтика не имеющая завершения ни в сем веке, ни в будущем? Г.С.Померанц говорит о необходимости «работы любви». Кажется, что слышу, о чем он: о том, что единожды проявившаяся любовь, как милость Небес, как дар встречи, должен ежедневно подтверждаться конкретными поступками, действиями, словами. «Я отличаю влюбленность от любви. В любви обязательно есть глубокое узнавание другого, а влюбленность – это событие при котором раскрывается душа, а возможно ли этим душам впоследствии возрастать вместе, — этого еще нет». (Г.С. Померанц)

А если для человека, который любит тебя, больше нет слов?
Читать дальше →

МОЛИТВА — есть творчество, творчество высочайшее, творчество по преимуществу и в силу этого — она бесконечно разнообразна, но все же есть некоторая возможность различения ее на виды в зависимости от установки или направленности главных духовных сил человека, что и делают Отцы Церкви.

В этом отношении молитва совпадает с этапами нормального развития человеческого духа. Первое движение ума — есть движение во вне; второе — возвращение его к самому себе, и третье — движение к Богу чрез внутреннего человека.

В соответствии с таким порядком Святые Отцы устанавливают три образа молитвы: первый, в силу неспособности еще ума непосредственно восходить к чистому богомыслию, характеризуется воображением, второй — размышлением, а третий — погружением в созерцание. Действительно правильною, должною и плодотворною Отцы считают только молитву третьего образа, но учитывая невозможность для человека иметь такую молитву с самого начала его пути к Богу, и два первых образа молитвы считают явлением нормальным и в свое время полезным. Однако, они указывают на то, что если человек удовлетворится первым образом молитвы и будет его культивировать в своей молитвенной жизни, то помимо бесплодности возможны и глубокие духовные заболевания. Что же касается второго образа молитвы, то хотя он и превосходит во многом первый по своему достоинству, однако, тоже малоплоден и не выводит человека из постоянной борьбы помыслов и не дает достигнуть ни свободы от страстей, ни, тем более, чистого
Читать дальше →

Смирение – по-русски это состояние примиренности, когда человек примирился с волей Божией, то есть отдался ей неограниченно, полностью, радостно, и говорит: «Делай со мной, Господи, что Ты хочешь!». Но и в результате примирился и со всеми обстоятельствами собственной жизни: всё – дар Божий, и доброе, и страшное. Бог нас призвал быть Его посланниками на земле, и Он нас посылает туда, где мрак, чтоб быть светом; где безнадежье – чтоб быть надеждой; где радость умерла – чтоб быть радостью. И так далее. И наше место не там, где покойно, – в храме, при совершении литургии, когда мы защищены взаимным присутствием, – а там, где мы в одиночку стоим, как присутствие Христово во мраке обезображенного мира.

С другой стороны, если подумать о латинских корнях слова, которое обозначает смирение, – humilitas – то это слово происходит от слова humus, которое является обозначением плодотворной земли. Подумайте, – об этом пишет тоже Феофан Затворник, – подумайте о том, что представляет собой земля. Она лежит, безмолвная, открытая, беззащитная, уязвимая, перед лицом неба; она принимает от неба и зной, и лучи солнечные, и дождь, и росу. Но она принимает также и то, что мы называем удобрением – то есть навоз, всё, что мы в нее кидаем. И что случается? Она приносит плод. И чем больше она выносит того, что мы душевно называем унижением, оскорблением, тем больше она приносит плода.


Читать дальше →

… праздный ум – седалище для дьявола, если ты не покоришь своего ума Богу, твой ум покорит супротивник...

… любовь – форменная одежда христиан, как у генерала его генеральский мундир, и «если, – говорит он, – мужик не оденет мундира, никто и не узнает, что он генерал, так и останется мужик мужиком; и если мы не будем носить одежду любви, как узнают люди, что мы христиане?